Читаем без скачивания Роль хрусталя в семейной жизни - Александр Кабаков

Ч е л о в е к в з е л е н о м. Народная медицина, отец, надежнее будет… Да ты не бойся, мы перышко вернем.

Человек в зеленом заносит нож над 1-м больным.

1 – й б о л ь н о й. Если ты не интересуешься трансплантологией, трансплантология заинтересуется тобой. Не спрашивай, по ком звонит колокол. Чужого горя не…

Ч е л о в е к в к р а с н о м (придерживая 1-го больного, кивает человеку в зеленом ). Больной, не нервничайте и замолчите, вы мешаете операции. Давай…

1 – й б о л ь н о й. И всегда интеллигенция первой шла на голгофу…

1 – й а н г е л. Прощайте, любимый!

Ч е л о в е к в з е л е н о м. Сестры, готовьте реципиента, не отвлекайтесь!

2 – й а н г е л. И моего замочат…

Ч е л о в е к в к р а с н о м. Ну, давай же!

Человек в зеленом замахивается ножом. В это мгновение в палату с криками вбегает толпа людей в синих одеждах с надписями «пятый корпус». У каждого из них в руках резиновая милицейская дубинка. Л ю д и в с и н е м. Стоять! Лежать! Бояться! Руки! Больные, спокойно!

Люди в синем мгновенно связывают эластичными лентами человека в красном, человека в зеленом и ангелов. При этом в дело идет и лента, смотанная с 1-го больного. Связанные стоят смирно и понуро, не делая никаких попыток освободиться. Один из людей в синем обращается к больным.

Ч е л о в е к в с и н е м. Внимание, больные! Ночью был совершен массовый побег из психоневрологического корпуса. Двое психически больных похитили профодежду докторов, девушки из наркологии к побегу готовились давно и сшили себе костюмы так называемых ангелов. Проявления опасного бреда пресечены, психбольные нейтрализованы. Отдыхайте, мужчины.

Люди в синем, подталкивая дубинками, строят связанных в шеренгу.

3 – й б о л ь н о й. Одного не возьму в толк… Если это не ангелы, а женский алкоголизм из наркологии, то почему они летают? А если она не сестричка, то зачем ей моя утка сдалась?

3 – й а н г е л. А ты попей с наше, отец – и полетишь, и утку подашь… Выпил – и ангел…

2 – й б о л ь н о й (ни к кому не обращаясь, как бы в бреду ). Я не понял… Если эти все на голову больные, то я кто? Если, допустим, я жду, что мне печень психи пересадят, то я сам псих или просто, типа, ошибаюсь по жизни?..

Ч е л о в е к в з е л е н о м. Кто псих, только сверху видно. Понял, брат? Но ты туда не спеши и докторов не торопи, понял?

1 – й б о л ь н о й. В сущности, это тоже насилие. Я снова против… Кто определил этих несчастных в сумасшедшие? Кто установил норму? В конце концов, у сумасшедших тоже есть права… Я протестую! Я не согласен с их мнением, но готов отдать печень за их право иметь это мнение… Впрочем, печень у человека одна. Как и Родина…

1 – й а н г е л. Любимый, вы будете жить!

2 – й б о л ь н о й (садясь в беспамятстве на кровати ). Короче! Я не понял! Кругом, нах, менты… Подстава!

Обессилев, 2-й больной валится на спину, вытягивается и затихает.

2 – й а н г е л (накрывая 2-го больного простыней с головою ). Не парься, брат… Отпарился. 3 – й б о л ь н о й. Власть переменилась, а рак-то остался… Попа, граждане, я дождусь или так помирать? И утку бы, сестричка…

Пытаясь дотянуться до утки, 3-й больной охает, откидывается на спину и тоже вытягивается на кровати в полный рост.

3 – й а н г е л (покрывая 3-го больного простыней ). Поп уже едет, отец… А утка тебе больше не понадобится. Ч е л о в е к в к р а с н о м. Эх, вы! Хирургии ждали, а как почувствовали твердую руку – крови испугались до смерти… Мелкие люди.

Ч е л о в е к в з е л е н о м. А такая пересадка могла получиться!.. Не тот народ пошел.

1 – й б о л ь н о й (декламирует ). Жизнь кончается, а смысл ее не ясен, // не разгадан, не определен, // одинаково любой ответ опасен, // каждый справедливо обделен // счастьем, утешением, покоем, // потому что счастья в жизни нет, // но зато в ней что-то есть такое, // что опасным делает ответ… Л ю д и в с и н е м. Быстро, в пятый корпус, граждане психбольные, не митинговать!

Сумасшедшие плетутся к выходу, с трудом перебирая связанными ногами. Возникает песня, ее поют все – при этом 2-й и 3-й больные встают в полный рост, закутанные с головами в простыни. Общий хор.

Мы все больны, мы тяжело болеем,

мы все равны, хоть кое-кто равней…

Своей страны понять мы не умеем,

но проживать желаем только в ней.

И нам не надо ни дворцов, ни денег,

нам чистота в подъездах не нужна,

не нужен также нам турецкий берег —

жила бы только рОдная страна.

Нам повезло в такой стране родиться,

и жизнь прожить, и поле перейти,

и, на родные насмотревшись лица,

глаза прижмурить под конец пути.

Давайте ж вместе кончим песню эту,

и лишь потом погасим в зале свет —

другой такой страны на свете нету,

да и самой ее на свете нет!

Один из людей в синем выходит на авансцену.

Ч е л о в е к в с и н е м (обращаясь к зрителям ). Товарищи! Граждане… Песни этой мы не пели, а вы не слышали. Договорились по-человечески, а? Не было песни.

Но за его спиной хор действующих лиц продолжает повторять последние две строчки. Их подхватывает зрительный зал.

Постепенно все помещение погружается во тьму.

Р а д и о г о л о с. Внимание, персонал, тревога по больнице! Из психиатрического отделения совершен второй за ночь групповой побег. Больные одеты в синюю форму охраны с надписями «пятый корпус». Внимание, тревога по больнице!.. (После паузы, тихо и грустно. ) Блин, здесь нормальные еще остались или нет?!

КОНЕЦ

апрель—октябрь 2007

Павловская Слобода