Читаем без скачивания Кровавое око Сарпедиона - Эдвар Смит «Док»

Тедрик заглотнул приманку.

— Ты позволишь, сир? — он повернулся к королю, лицо которого налилось кровью.

— Стреляй! — взревел Фагон. — Во имя собственной головы, во имя Трона Ломарры, во имя Ллосира, его мозга, сердца, печени и всех кишок — стреляй! Покажи, на что ты способен! Целься лучше, сир — и не вздумай поддаваться, не то… — король сунул Тедрику свой собственный лук и колчан со стрелами.

— Один пробный выстрел, сир? — спросил кузнец, натягивая тяжелый лук. Никакая сила не заставила бы его положить стрелу ближе к центру, чем самая дальняя из королевских. Чтобы выполнить это — и, в то же время, не промахнуться по мишени, — требовалось великое мастерство, ибо одно вызолоченное древко торчало в трех дюймах от края.

Его первая стрела царапнула ободок щита; следующая воткнулась точно между самой дальней стрелой короля и краем мишени. Затем он стремительно выпустил две стрелы подряд, расщепив древко первой наконечником второй. Еще несколько выстрелов, и он опустил лук; весь участок, в который попали его стрелы, Роанна могла бы накрыть одной ладонью.

— Я проиграл, сир, — сказал Тедрик, возвращая королю лук и пустой колчан. — У меня нулевой счет.

Хотя Фагон чувствовал себя виноватым за вспышку гнева, королевская гордость не позволяла ему принести извинения. Вместо этого он сделал лучший, по его мнению, комплимент искусству оружейника:

— Когда-то и я стрелял не хуже, мой Тедрик… Куда ушло мое мастерство? Возраст, наверно…

— Не мне судить об этом, сир. И я вышибу зубы любому, кто осмелится толковать о подобных вещах, оскорбляя Трон Ломарры. Однако я думаю, тут виноват не возраст. Скорее — некоторая тучность…

— Что! — взревел монарх. — Да за такие намеки…

— Остановись, отец! — твердо сказала Роанна. — Тедрик прав. Ты король — так будь же королем!

Их гневные взгляды скрестились. Ни Фагон, кипящий яростью, ни раздраженная принцесса не собирались уступать. Наконец, Роанна прервала тягостное молчание.

— Стыдно сказать, Тедрик, но наш властелин готов поджарить в кипящем масле или закопать живьем любого, кто скажет ему неприятное, но правдивое слово. Но меня, отец, ты не бросишь в котел, не закопаешь, и не посмеешь наказать — не то я расколю это королевство, как дыню! — В глазах девушки полыхнули молнии. — Сколько лет прошло с тех пор, как тебе последний раз говорили правду? Послушай ее снова, мой любимый старый негодяй! — она крепко взяла отца за руки. — Слишком долго ты валяешься по утрам в мягкой кровати, слишком часто заглядываешь в винные бутылки и пивные кружки, слишком много девок лезет в твою постель… Стрельба, фехтование и охота в горах Ампассера принесли бы тебе гораздо больше пользы!

Потрясенный король пытался дать ответ на эту отповедь, но не сумел выдавить ничего вразумительного. Наконец, он жалобно апеллировал к Тедрику:

— Услышать такое от своего дитя! От любимой дочери! О боги! Вот ты — ты мог бы произнести столь поносную речь? Уверен, нет!

— Конечно, нет, сир! — совершенно искренне заверил его Тедрик, стараясь не встречаться взглядом с Роанной. — И даже если все сказанное — правда, дело можно поправить. Мы идем в поход, и прежде, чем войско достигнет замка Лорример в Средней Марке, твоя рука снова будет твердой и глаз — острым.

— Возможно, — заявила девушка с ноткой сомнения в голосе. — Если он последует твоему примеру, Тедрик, в делах с вином и девицами — то да. Иначе — нет. Скажи мне, сколько кружек ты выпиваешь за день?

— Обычно одну — за ужином. Но большую!

— А в походе? Подумай как следует, мой друг.

— О, я имел в виду в городе. Кто же пьет в поле? Разве что промокнув под дождем…

— Вот видишь, отец?

— Что должен я видеть, лиса? Ты прижала меня к стенке. Ладно, хватит! — Фагон ухмыльнулся. — С этой минуты и до возвращения из похода я клянусь во всем следовать примеру твоего добродетельного приятеля: он — кружку, и я — кружку, он… хмм… девицу, и я — девицу! Такое обещание ты хотела выжать из меня?

— О да, мой король и отец! Я знаю — ты сделаешь так, как сказал! — Роанна так пылко обняла его, что почти оторвала от земли; потом чмокнула пару раз и оттолкнула.

С завистью вздохнув, Тедрик торопливо произнес, прежде чем мысли короля обратились к иным предметам:

— Я хотел бы поговорить с тобой кое о чем, сир — о вооружении. У меня хватит божественного металла, чтобы изготовить мечи, секиры и панцири еще для двух человек. Для тебя, сир, и для капитана Скайра из твоей гвардии. Прошу, мой господин, откажись от старых обычаев и надень стальной панцирь вместо золотого; ты же знаешь, что золото не годится для битвы.

Фагон задумчиво кивал, поглаживая бороду и навивая на палец прядь седеющих волос.

— Боюсь, ты прав, Тедрик, — тихо сказал он, — но существуют вещи, которые мы не в силах изменить. Король Ломарры носит золотой доспех. Понимаешь, сын мой, это… это символ! Король Ломарры сражается в золоте — и, если надо, умрет в золоте.

Тедрик знал, что так оно, вероятней всего, и случится. Это противоречило здравому смыслу, это было глупостью, но это являлось чистой правдой. Ни один ломарианский монарх не нарушал древней традиции. Она стала частью священных королевских обязанностей, и в каждой битве властитель Ломарры дерзко красовался в блестящем золотом панцире среди моря тусклых железных кольчуг и кирас. То печальное обстоятельство, что почтенный родитель Фагона Третьего, равно как и его дед, и еще шесть поколений предков погибли в своем сверкающем, но бесполезном вооружении, ничего не значил для короля — как, впрочем, и для самого Тедрика, окажись он в такой же ситуации. Честь была дороже! Однако теперь можно было кое-что придумать.

— Тебе нужен прочный золотой панцирь, сир, — сказал кузнец. — Так почему бы не покрыть золотом стальные доспехи?

— Хорошая идея, мой лорд, просто отличная! Однако, — тут король печально вздохнул, — вряд ли ты сможешь ее осуществить. Если приклепать к стали толстые золотые пластины, панцирь станет слишком тяжелым. Если же покрыть его тонким слоем золота, то оно отлетит при первом ударе топора и подделка обнаружится. Что здесь можно придумать? Ты — лучший среди кузнецов Ломарры, искуснейший мастер… Сумеешь ли ты выполнить такую работу?

— Не знаю, сир… — Тедрик подумал с минуту. — Я видел, как из золота ковали тонкие листы… однако недостаточно тонкие и ровные, чтобы покрыть доспехи. Можно попытаться расковать его еще тоньше… и укрепить на панцире из божественного металла клеем или смолой… Ты наденешь такое вооружение, сир?

— Да, мой Тедрик, и с радостью! Конечно, если золото не будет отваливаться кусками величиной с ладонь под ударом меча или топора.