Читаем без скачивания Дочь врага (СИ) - Свит Кэти

Прижимаю малышку к себе вдыхая сладкий детский аромат. В эту секунду я готов плакать от счастья.

— Ясенька, моя Ясенька, — едва слышно шепчет Крис, а на ее руке болтается наручник с выломанной ручкой, к которой я ее пристегнул. — Передаю малышку матери и моё тело пронзает резкая боль.

Два точных выстрела в спину, и я падаю на колени к захлебывающемуся в собственной крови Чернышеву. Поворачивая голову, в шоке смотрю на стрелявшего.

— За что? — хриплю, стремительно теряя сознание

Глава 44. Крис. Вера. Надежда. Любовь.

Звук сирен, запах медикаментов, спирта, боли и хрупкая надежда на чудо. Я прижимаю к себе самую любимую девочку на свете, шепчу ей на ушко ласковые слова, смотрю на любимого мужчину и сердце уходит в пятки.

-Мама, папа ааа? - ясный взор моей малышки пронзает до глубины души. Слезы подступают на глаза, сдерживать их становится практически нереально.

-Да, моя хорошая, - через силу выдавливаю из себя нечто наподобие улыбки, беру девочку за руку, прижимаю к себе крепко-крепко. -Папа спит. Он очень сильно устал, - слова даются с неимоверным трудом, но ради доченьки я буду держаться. Малышка ни за что не должна понять от какой ужасной участи нас спас Тимур.

Теперь осталось спасти его.

После перестрелки в старом доме, принадлежавшем чете Чернышовых, я до сих пор пребываю в полнейшем шоке. То, как рисковал Громов ради спасения нашей дочери, то, как он защищал нас обеих, то с каким упрямством и упорством стоял за нас до сих пор не отпускает. Тимур любит меня. Он будет самым лучшим на свете папой для Яси. Сейчас я это понимаю особенно четко.

Но теперь у моего любимого мужчины есть жена.

Вой сирены не смолкает ни на секунду. Мы с Ярославой сидим в машине и молимся о спасении самого дорогого человека для нас обеих. Следом за нами едут сразу несколько автомобилей. Звуки клаксона недовольных водителей то и дело раздаются со всех сторон. Мой крестный папа со своими парнями не отстаёт. Они едут по пятам за нами. Я чувствую его мощнейшую поддержку и очень рада, что сейчас не одна со своим горем.

На кушетке в карете "скорой помощи" лежит мой любимый мужчина. Его лицо бледное, словно мел. Его глаза закрыты, словно мужчина уснул. Он спокоен и умиротворен. Он без сознания.

Можно было бы подумать, что все в порядке, но это вовсе не так. Сосредоточенные лица врачей, писк приборов, алые пятна крови, проступающие сквозь пеленку, еле вздымающаяся грудь, увитые проводами и трубками руки и тело. Тим перестал дышать самостоятельно, теперь это за него делают медики.

Машина несётся по дороге на пределе возможностей. Внутри все дребезжит и трясется. От несмолкающей ни на секунду сирены начинают болеть уши, но я на это не обращаю внимания. Оно сосредоточено на Тимуре.

Медики заслоняют собой практически весь обзор, мне становится не видно своего мужчины. Страшно. Тревожно. В груди разрастается дыра.

"Держись, любимый! Ты нужен нам! Я без тебя не смогу…"

Рыдания душат, безнадежность наступает по всем фронтам. Голова кружится. Мне становится нечем дышать. Надо бы найти в себе силы и позвонить Руслану Ибрагимовичу. Он должен знать, что с его сыном случилась беда. Но сейчас у меня просто нет на это сил.

-Мама, ням-ням, - вырывает из начинающейся агонии детский плач.

-Малышка, потерпи, пожалуйста, - целую свое сокровище в щеку. - Сейчас доктора посмотрят папу, потом тебя и мы с тобой сходим за вкусняшками, - заверяю ребенка.

Кажется, что я держусь сейчас лишь благодаря нашей с Тимом малышке. Если бы Яся была далеко, то я бы уже давно лежала без чувств рядом с ним. Или билась бы в истерике.

"Скорая" заворачивает в больничный двор, сирены замолкают, в ушах гудит. Машина останавливается, дверцы распахиваются, я выдыхаю. Мы на месте. Теперь все будет в порядке.

Ровный писк, ровная прямая на приборах и отборный мат, раздавшийся с улицы. У Тимура остановилось сердце.

Глава 45. Крис. Стойкость наше всё

Нет ничего хуже собственного бессилия. Когда изнутри сгораешь заживо от боли и страдания, когда сердце рвет на части, а душу выворачивает наизнанку. А ты ничего не можешь сделать. И ничего не изменить.

Тима "завели" и увезли вглубь больницы, оставив меня в полнейшей растерянности рядом с каретой "скорой". Эмоции исчезли, оставляя вместо себя брешь в центре груди. Ничего не чувствую. Ничего не ощущаю.

-Мама, - Ярослава дёргает меня за руку, возвращая к жизни. - Мааам, - тянет вниз. Сажусь перед малышкой на колени, обнимаю её крепко-крепко. Прижимаю к груди, а она ластится в ответ. Закрываю глаза, из них бесперебойным потоком текут слезы. Я не хочу, чтобы дочка их видела, ведь дети так чувствительны, что тут же начнут плакать сами. Зарываюсь в кудряшки, вдыхаю самый любимый и самый родной запах собственного ребенка, силы постепенно начинают пребывать.

Тим сильный. Он справится!

-Крис, - на мое плечо ложится крепкая мужская рука. Ольховский.

-Дядя Женя, ты ни в чем не виноват, - говорю скорее для себя, чем для него. - Никто и подумать не мог, что так все получится.

Смотрю на мужчину, которого знаю всю свою жизнь и вижу насколько дорог стал ему Тимур за столь короткое время. Удивительно, как быстро двое дорогих мне мужчин нашли общий язык. Никогда бы не подумала, что у них получится!

-Позвонить Руслану? - крестный папа смотрит на меня немигающим взглядом, я вижу, как сильно он корит себя.

Обхватываю малышку, прижимаю к себе и поднимаюсь на ноги. Ясенька повисла на маме и с довольной улыбкой смотрит на мужчину напротив.

-Деда, - протягивает к нему свои ручонки, тьма в глазах Ольховского тут же сменяется безграничной нежностью.

-Ты не мог знать, что Петр выстрелит, - продолжаю убеждать опытного бойца. - А что пуля под таким углом сможет найти "брешь" в бронежилете никто не мог знать, - вкладываю в слова всю силу, что есть. Пытаюсь убедить несносного упрямца, что виноватых нет.

-Знаю, - заключает нас с Ясей в свои отеческие медвежьи объятия. - Но легче от этого не становится, - печально заверяет он.

Сколько бы мы так простояли, обнявшись, не известно, но к нам начали подтягиваться остальные бойцы. Хмурые лица, опущенные в пол глаза, скорбь витает в воздухе. Никто не верит, что Громов выкарабкается.

-Арсенич, гаденыша отвезли в реанимацию, ментов вызвали, наши парни дежурят рядом с дверьми, - суровый боец докладывает обстановку, но даже он очень сильно переживает. Открытие для меня. Тимур за короткое время смог измениться до неузнаваемости и теперь вместо избалованного и безответственного мажора-раздолбая стал отличным человеком. В противном случае он бы не смог завоевать уважение всех этих людей.

Сердце щемит от необходимости увидеть его. Узнать, что все в порядке. Дотронуться. Вдохнуть родной запах.

-Крис, - дядя Женя выдергивает из раздумий. - Давай Селехову позвоню, - предлагает, а я в душе понимаю, что сообщать печальные новости нужно мне самой.

-Не стоит, - отдаю крестному Ясю. - Это нужно сделать мне.

Малышка без труда идёт к любимому дедушке, он начинает её развлекать и спустя пару секунд коридор наполняет звонкий детский смех.

Улыбаясь сквозь подступающие слезы, иду куда глаза глядят, заворачиваю за ближайший угол, достаю телефон. Нужно сделать звонок. Я никогда и не думала, что придется это делать.

Нахожу в телефонной книжке номер Руслана Ибрагимовича, нажимаю на вызов. Принимаюсь ждать.

-Кристина? - удивлённо встревоженный голос папы моего любимого мужчины и заклятый враг моего отца оставляет очередную борозду на сердце. - Что случилось?

-Тимур в больнице, - выдавливаю из себя. - Состояние критическое.

Глава 46. Крис. Ненависть

Я потеряла счёт времени. Сколько сижу на скамейке перед дверью в оперблок? Не известно. Беспокойство за жизнь любимого мужчины не даёт нормально дышать. Меня выворачивает наизнанку, страх потери сковывает, но я упорно продолжаю ждать и надеяться на лучшее.