Читаем без скачивания Пустыня смерти - Лэрри Макмуртри

— Боже Всемогущий! — воскликнул Верзила Билл, увидев густо покрытую кровью голову Эзикиела.

Джонни Картиджа стошнило, а Боб Баском отошел в сторонку на трясущихся ногах. Майор Шевалье лишь разок взглянул на окровавленную голову, отвернулся и пошел прочь. Длинноногий и Чадраш переглянулись. Лучше бы Зик покончил жизнь самоубийством, решили они про себя. Теперь, чтобы уцелеть, нужно передвигаться быстро и бесшумно, а оскальпированный юноша станет обузой.

Сэм присел на корточки и стал стирать кровь с головы Зика кусочками мешковины. Запасов воды у них не было — чтобы промыть хорошенько такую рану, требовалась целая бадья воды, а откуда ей взяться.

— Ему надо надеть что-то на голову, — предложил Сэм. — А то налетят на рану разные мухи и слепни.

— Сколько времени нужно ждать, чтобы на голове засохла корка? — спросил майор.

Сэм посмотрел на кровоточащую голову, обтер ее снова куском мешковины и ответил:

— Четыре-пять дней, но за это время он скорее всего умрет.

Чадраш пристально оглядел долину, пытаясь угадать, где затаились команчи и сколько их. Он подумал, что в горах засели трое и, возможно, еще трое укрылись в долине. Ему и в голову не приходило, что обеих лошадей мог убить один и тот же индеец. Майор был твердо уверен, что индейцев все же должно быть больше. На небольшом отроге гор, уходящем на юг, вполне могут укрыться значительные силы команчей. Если их не более семи-восьми (такова обычная численность индейских групп, совершающих набеги), то считай, что рейнджерам повезло. Если бы их было намного больше, они давно разгромили бы рейнджеров, измотанных бешеной скачкой к горам. Здесь их легко могли рассеять и переловить по одному.

— Сомневаюсь, чтобы их насчитывалось более десяти, — предположил Длинноногий. — Если бы их было много, наши лошади унюхали бы их лошадей — они бы тогда взбрыкивали и фыркали.

— Им и десятка не нужно, — заметил Чадраш. — Ведь с ними этот чертов горбун.

Длинноногий в ответ ничего не сказал. Он считал, что может выжить в этих диких местах, как и любой другой, а бояться ему некого; нужно, конечно, принимать меры предосторожности против кое-кого, но таких мало, и Бизоний Горб в их числе. Себя он считал прирожденным жителем прерий, и не было местности между реками Сабин и Пекос, где бы он ни побывал, не изучил ее досконально, а в сторону севера он доходил до самого Арканзаса. Он считал, что великолепно знает эти края и тем не менее не заметил лощины, где Бизоний Горб прятал свою лошадь перед тем, как убить Джоша Корна. Длинноногому никогда не приходилось видеть, как на его глазах снимают скальп с живого человека, хотя он и слышал о немногих случаях, когда оскальпированные оставались в живых и потом рассказывали, как это все произошло. Пустынные районы полны неожиданностей, там тебя могут встретить всякие сюрпризы, о существовании которых прежде и не подозреваешь.

Майор Шевалье с беспокойством смотрел на разведчиков отряда. У него разламывалась голова, и он испытывал нервное возбуждение. Жизнь в боевых условиях давалась ему нелегко из-за тучной комплекции, а стычка с индейцами из племени команчей напугала его до смерти. Половина рейнджеров из его отряда либо блевала, либо передвигалась на ногах еле-еле, а отчего, он не знал — то ли с перепугу, то ли от плохой воды. Он задумался, что же делать дальше, куда двинуться, и в это время заметил, что Матильда снова направилась к кустам Польши, причем так неосмотрительно и беспечно, будто прогуливалась по улицам Сан-Антонио.

— Эй, Матильда! Не ходи никуда, мы не на бульваре, — громко предупредил он.

— Я пошла подбирать Джоша, — ответила Матильда. — Я не намерена бросать его на съедение диким зверям. Желательно, чтобы кто-нибудь выкопал могилу, пока я хожу, а когда принесу Джоша, уложим его туда.

Не прошла она и двадцати ярдов, как из-за отрога гор выскочили девять команчей во главе с Бизоньим Горбом.

Майор Шевалье вспомнил, что его бинокль остался в сумке на убитом коне.

Увидев индейцев, некоторые рейнджеры подняли ружья и приготовились открыть огонь, но Длинноногий прикрикнул на них, чтобы не стреляли.

— С такого расстояния вы даже до той проклятой горы не дострелите, а уж до индейцев и подавно, — пояснил он. — К тому же они уходят.

И в самом деле, небольшая группа индейцев, возглавляемая Бизоньим Горбом, потихоньку потянулась вдоль позиции рейнджеров. Они направлялись на восток и явно не спешили, медленно ехали, держа курс на реку Пекос. В это время Матильда, разыскивая труп Джоша Корна, находилась ярдах в ста от рейнджеров, она не обращала внимания на команчей, а те нарочито не замечали ее.

Калл и Гас стояли рядом и наблюдали. Раньше им никогда не доводилось видеть группу индейцев верхом на лошадях. Собственно говоря, в Сан-Антонио проживали несколько городских индейцев, вечно находившихся «под мухой». Изредка попадался какой-нибудь индеец, отличный от них, один вид которого говорил, что он горазд на отчаянные поступки.

Но даже такие неуправляемые были ничто по сравнению с теми, которых теперь видели Калл и Гас: группа воинственных команчей спокойно и неторопливо проезжала на лошадях по своей земле. Они разительно отличались от всех тех индейцев, каких видели когда-либо молодые рейнджеры. Это были дикари, но дикари многоопытные и знающие, как воевать. Бизоний Горб вез труп убитого Джоша на спине своей резвой малорослой лошадки, придерживая его одной рукой. А Зика Мууди он оскальпировал, даже не слезая с лошади. Это были дикие индейцы, и земля, по которой они сейчас проезжали, была их землей. Их порядки и обычаи отличались от порядков и обычаев белых людей, и мыслили они совершенно не так, как белые. Картина неспешного отъезда команчей поразила Калла и Гаса, надолго оставшись в их памяти. Оба они не проронили ни слова, пока индейцы не скрылись из виду.

— А я рад, что их оказалось немного, — сказал наконец Гас. — Окажись их больше, сомневаюсь, чтобы мы их одолели.

— Да что тут говорить, нипочем бы не одолели, — согласился Калл.

Как раз в ту минуту, когда он произносил эти слова, Бизоний Горб остановился и, высоко подняв в руке два скальпа, еще раз громко прокричал боевой клич, эхом прокатившийся по горам позади рейнджеров.

Гас, Калл и большинство рейнджеров подняли на всякий случай ружья, а кто-то даже выстрелил, хотя вождь команчей и находился вне досягаемости пуль.

— Если бы мы вели бой не на живот, а на смерть, думается, все же смогли бы одолеть их, — сказал Гас. — Если уж на то пошло — жизнь или смерть, я ни за что не дал бы себя убить.

— Если бы вопрос стоял о жизни или смерти, мы бы все погибли, — не согласился с ним Калл.