Читаем без скачивания Немецкие субмарины под прицелом английских эсминцев. Воспоминания капитана Королевских военно-морских сил. 1941-1944 - Дональд Макинтайр

Когда «Вечернюю звезду» поставили в сухой док в Ливерпуле, стало ясно, что на какое-то время мы останемся дома. Носовая часть корпуса была разорвана и смята, как неаккуратно открытая банка сардин. На самом деле наш корабль снова вышел в море только через три месяца. Это была слишком большая цена за потопленную вражескую подводную лодку.

Конечно, возникали и впредь будут возникать ситуации, когда единственным способом быстро покончить с подводной лодкой и не дать ей выпустить торпеды будет таран. Тем не менее на корабли вскоре поступил приказ, предписывающий нам воздерживаться от подобной практики.

Вскоре судьба подтвердила своевременность появления этого приказа. Эсминец «Жнец» («Harvester»), которым командовал мой старый друг коммандер Гарри Тейт, в марте 1943 года в пылу отчаянного сражения протаранил и потопил «U-444». Но очевидно, в момент столкновения скорость корабля была слишком велика. «Жнец» прошел по субмарине и сильно повредил гребные винты и валы. Пока экипаж предпринимал попытки выполнить на месте какие-то ремонтные работы, «Жнец», застопорив машины, беспомощно болтался на месте, окруженный немецкими подводными лодками. Одна из них, «U-432», воспользовалась ситуацией и выпустила свои торпеды в неподвижную мишень. «Жнец» затонул вместе с основной частью экипажа, включая и капитана. Находившийся поблизости французский корвет «Аконит» отомстил за гибель своих товарищей и отправил на дно «U-432». Но для всех нас это была большая потеря. Мы лишились опытного командира конвоя и отличного, умелого экипажа.

Вопрос о том, что делать с субмариной, которая, хотя и не может погрузиться, сохраняет подвижность и маневренность на поверхности, оставался нерешенным. Позже мне пришлось снова с ним столкнуться. Вести огонь по такой маленькой мишени, оставаясь на большом расстоянии от нее, означало вернуть субмарине почти все преимущества, которых она лишилась. Это стало тем более очевидным, когда немцы начали вооружать свои лодки акустическими самонаводящимися торпедами, которые ориентировались на звуковые волны от корабельных винтов. Такие торпеды достаточно было выпустить приблизительно в нужном направлении, и они сами находили цель. Чтобы противостоять этому оружию, начали выпускать прибор, называемый «Foxer», который представлял собой два шумопроизводящих устройства, буксируемые в некотором отдалении за кормой корабля, чтобы привлечь акустические торпеды и сбить их с курса.

Это было громоздкое и нескладное приспособление, которое было очень неудобным в применении. Моряки его тихо ненавидели. Чуть позже появился упрощенный вариант, названный «CAT», имевший только одно шумопроизводящее устройство.

Но даже его использование ощутимо снижало маневренность корабля. Кроме того, производимый ими шум не мог оставаться незамеченным нашими гидролокаторами. Эхо приходилось улавливать сквозь грохот шумопроизводящих устройств, что не могло не отразиться на эффективности работы операторов.

Кроме того, нельзя забывать, что корабли сопровождения обычно имели довольно примитивное артиллерийское вооружение. Даже количество палубных орудий было уменьшено, чтобы дать возможность увеличить число глубинных бомб и противолодочного вооружения.

Пока я болтался на берегу, сражение в Атлантике разгорелось с новой силой. Немцы, ослабив интерес к американским берегам, теперь сконцентрировали свои главные силы в центре Атлантики. Их сторожевые корабли теперь ходили так близко, что конвоям далеко не всегда удавалось избежать встречи с ними.

Первая лодка, заметившая конвой, обычно созывала к себе всю «волчью стаю», и начиналось сражение. Имея высококвалифицированных операторов высокочастотных радиопеленгаторов, а также обладая некоторой долей везения, все еще можно было получить предупреждение о готовящейся атаке заранее и успеть принять меры, чтобы оставить всю «волчью стаю» за кормой.

Если конвой сопровождался авиацией, это также не давало подлодкам всплывать на поверхность. Для этого им оставались только ночные часы. Но самым надежным способом не допустить концентрации подводных лодок было потопить или хотя бы не дать всплыть той лодке, которая первой вас заметила.

Вести лодку по поверхности, находясь в боевой рубке, довольно сложно. Чтобы встретиться с остальными в нужном месте, подлодке обычно приходится прибегать к помощи радио. Иначе говоря, одна лодка передает через определенные промежутки времени какой-то радиосигнал, который пеленгуется остальными. Но если создать помехи, «волчья стая» окажется разбросанной по огромной территории океана, имея весьма сомнительные навигационные возможности собраться вместе.

Но это не всегда выполнимо. К тому же больше ни у одного командира не было моего замечательного «Билла» Вильямса, который, как никто другой, чувствовал радиопеленгаторы. Поэтому они зачастую оказывались перед необходимостью с боем выбираться из окружившей их со всех сторон стаи немецких субмарин. Потери конвоев росли, но вместе с ними возрастало и количество потопленных подлодок.

Только в апреле 1943 года «Вечерняя звезда» была снова готова выйти в море.

Ее отремонтировали и оснастили новым устройством, получившим название «Hedgehog» («еж»). Это новое оружие было установлено на баке на месте орудия А. Он могло выстрелить серию из 24 глубинных бомб на 250 ярдов впереди судна на место предполагаемого нахождения подлодки. Бомбы взрывались только при контакте, но было подсчитано, что единственного попадания бомбы в корпус лодки окажется достаточным, чтобы проделать в нем дыру и потопить субмарину.

Конечно, вопрос контакта бомбы и лодки довольно проблематичный. И это являлось большим недостатком нового оружия. Но мы так долго мечтали о подобном оружии, с помощью которого можно начинать атаку, находясь в гидролокационном контакте с целью. С теми глубинными бомбами, которые были у нас на вооружении, чтобы поразить цель, необходимо было пройти над ней. Когда корабль приближается к лодке, он теряет с ней контакт и не может его поддерживать в течение так называемого «мертвого периода», во время которого субмарина может уйти достаточно далеко от своей расчетной позиции. Поэтому нам очень понравилось новое оружие, и мы все горели желанием испробовать его в деле.

Поскольку в следующем рейсе мне пришлось взаимодействовать с одним из новых авианосцев, я вкратце остановлюсь на своих наблюдениях по поводу взаимодействия морских и воздушных судов в деле защиты конвоев.

Среди средств, используемых для защиты конвоев, важнейшее место принадлежит авиации. К началу 1943 года конвои, пересекающие Атлантику, были обеспечены охраной с воздуха на протяжении всего пути, за исключением небольшого отрезка в центре, который оказался недоступным для береговой авиации. Позже, когда появились самолеты дальнего радиуса действия (VLR), и этот участок обеспечили прикрытием с воздуха. А в дальнейшем несколько торговых судов было переоборудовано в небольшие авианосцы (МАС), что позволило конвоям обзавестись собственной авиацией. Это произошло осенью 1942 года и принесло ощутимые плоды следующей весной.

Но на протяжении долгого времени весьма значительная часть атлантического маршрута конвоев не была обеспечена прикрытием с воздуха. Немецкие подводные лодки быстро оценили это удобство и использовали именно этот участок для проведения своих операций. Но даже в прилегающих к берегу районах, к нашему великому сожалению, сотрудничество военно-морских и воздушных сил развивалось не очень успешно. Можно найти сколько угодно примеров в истории, иллюстрирующих сложность осуществления эффективного взаимодействия двух сил, управление которыми осуществляется из разных центров. Авиация в военно-морском флоте не является исключением.

Военно-морская авиация неудачно начала войну. Очевидно, причиной этого явилось ее положение вечной Золушки. Кроме нескольких эскадрилий бомбардировщиков-торпедоносцев, в военно-морской авиации не было ничего привлекательного. Морская разведка и патрулирование – работа утомительная и скучная, к тому же требующая длительной и качественной подготовки. Это устраивало немногих.

Из множества молодых людей, решивших сделать карьеру в авиации, лишь очень небольшое количество шло в военно-морскую авиацию. Межведомственные склоки сначала не позволяли военно-морскому командованию, на которое, собственно говоря, работала авиация, осуществлять даже оперативное руководство их действиями. Так продолжалось до апреля 1941 года.

Поэтому появление авиации среди защитников конвоев было не таким радостным событием, каким оно должно было быть. Экипажи самолетов зачастую не имели никакого отношения к флоту и вряд ли знали, в чем разница между торговым судном и фрегатом.

Необходимость быстрой и эффективной связи между самолетами и кораблями сопровождения вовсе не являлась очевидным фактом, а обучение основам взаимодействия не производилось вообще. Можно привести множество примеров, когда приходилось тратить долгие и утомительные часы, передавая важнейшие и срочные инструкции самолету сначала по радио, а потом с помощью сигнальной лампы.