Читаем без скачивания Я буду твоим единственным (СИ) - Вечная Ольга

- Аналогично, - он ведет пальцами по моей спине, касается бедер.

- Но... если ты ехал ко мне, почему не пришел сразу? Не сказал о своих намерениях? Я бы, конечно, послала тебя куда подальше. Но... ты бы хотя бы попытался!

Он усмехается на фразе «послала куда подальше». Некоторые вещи не меняются. Его я точно ничем подобным не испугаю. Значит, причина в другом. Невольно начинаю беспокоиться.

- Я хотел сначала посмотреть на тебя, - продолжает Илья с улыбкой. - Познакомиться с новой Полиной. Богиней ночных смен, самой крутой медсестрой отделения! - говорит восторженно, и я широко улыбаюсь в ответ.

- Прекрати! - щипаю его, он подается чуть в сторону и смеется.

- Я серьезно! Так и есть.

- Кто ж спорит? А потом?

- А потом в моих планах было правдами и неправдами заманить тебя в свою постель, - теперь он щипает меня за задницу, я айкаю и смеюсь.

- В какой момент я потеряла бдительность и попалась на удочку? - приподнимаю брови и смотрю на него. Он улыбается еще шире.

- Ты мне скажи.

Я вновь укладываюсь на его грудь, и мы снова обнимаемся. Проходит еще одна минута. Украденная. Нам давно пора идти. Время предательски тает. Пустоты как не было, так и нет. Лишь тепло. Оно наполняет меня до горлышка.

Следующие слова Илья произносит совершенно серьезно, словно мы не шутили совсем недавно:

- Полина, как раньше у нас не получится.

- Я знаю.

- Поля... у меня есть ребенок.

Я застываю.

Он сказал... что?

- Я так понимаю, ты не знала.

Я отстраняюсь и смотрю ему в глаза. А должна была знать?

 Глава 20

Илья

У меня есть ребенок.

Простые слова. Всего четыре штуки. Одно короткое предложение. Правда, которая делит ее жизнь на до и после. И которая почти два года назад так же разделила мою. Подарила новый смысл жизни, отобрав шальную мечту, которой жил прежде.

Я чувствую, как Полина напрягается. Всем телом. Как замирает на целое мгновение, словно становясь фарфоровой статуэткой. Хрупкой, холодной. Не живой.

Я представлял себе этот разговор сотни раз. Даже тогда, когда был уверен, что мы больше никогда не увидимся. Когда вычеркнул себя из ее жизни, прислав уведомление о разводе.

Поля тянется к халату, я отчетливо вижу позвонки под ее тонкой кожей.

- Нет... не знала, - ее голос звенит.

Она поспешно одевается и садится на край кровати. Зябко обнимает себя руками. Сразу какой-то маленькой становится, беззащитной.

- Почему не сказал раньше? - оборачивается. Ее глаза бегают. Она напугана.

- Подходящего момента не было. Это вовсе не секрет. Я не афишировал на работе, чтобы не плодить слухи. Вокруг меня ходит много слухов, но я скажу тебе правду. Если ты захочешь узнать.

Она может не захотеть. И скорее всего, не захочет. Моя Полина. Я ведь знаю ее как облупленную. Самая ревнивая девочка на свете. Недолюбленная в семье самым жестоким образом. Очень быстро ставшая для меня номером один. Во всех смыслах. Желающая всегда быть номером один.

Когда я узнал, что стану отцом, я понял, что потерял ее навсегда.

Смотрю на нее. Жду реакции.

- Сколько ему? Ей? - выдавливает она из себя хрипло.

- Ему. Жека. Евгений. Ему десять месяцев.

- Он... - она тщательно подбирает слова. Переплетает пальцы, потом скрещивает руки, следом кладет ладони на колени. Не знает, куда деть себя. - Остался в Питере?

- Нет, он здесь, в Красноярске. Приехал со мной. Я воспитываю его один, Поля. Вот так сложилась моя жизнь. Кто бы мог подумать? Ты знаешь... ты-то точно знаешь, что я планировал иначе. Ты верно сказала, я фанатик своего дела, и я занимаю должность, к которой всегда стремился. В остальное время я забочусь о сыне.

Она вскакивает с кровати и начинает ходить по комнате.

- А мать? - спрашивает. - Где его мать?

- У меня есть круглосуточная няня. Может быть, ты помнишь Аню, дочку друзей моих родителей? Мы росли вместе. Она приехала в Питер, когда Жеке было два месяца. И с тех пор помогает мне. Они отлично ладят.

До этого мне помогала мама. Родители настроились на переезд в Питер, но я попросил с этим не торопиться. Северная столица никогда не казалась мне домом.

- А мать? - Полина повторяет вопрос, ответ на который не услышала.

- Мать Женю в последний раз видела в родильном зале, - говорю чуть резче, чем планировал. Запретная территория. Лучше не входить. Полина это чувствует и напрягается. - Она жива, разумеется, никакой драмы. У нее был выбор уехать работать за границу или остаться в России и видеть ребенка. Она его сделала.

- Может, вернется.

- Не вернется.

А если вернется, то пожалеет.

Мы смотрим друг другу в глаза, пока Полина не опускает свои. Я не хочу подавлять ее в этот момент, но и истерик я больше терпеть не стану. Тот эпизод с выкриком про изнасилование был последним подобным.

Мне такое не подходит. Больше — нет.

И да, Полина всегда будет для меня особенной. Номер один в моем сердце. Единственная в своем роде, совершенно незабываемая. Но теперь в моей жизни два особенных человека. Я люблю их по-разному, но одинаково сильно. И если Полина потребует выбирать, я выберу не ее.

Пять лет — это целая жизнь. Блть, смешно даже думать о том, чтобы мириться при наших исходных данных.

Ничего не исправить. Поздно. Да и было ли для этого хоть когда-то время?

Что ж меня так тянет-то к ней, несмотря ни на что?

Тянет словно веревкой, невидимым тросом. Сколько раз ни пытался его обрубить, разорвать, зубами перегрызть — по хрену. Крепче прежнего.

Где бы ни был, чем бы ни занимался. Тянет. И днем и ночью. Да и не Красноярск мой дом, в общем-то. По сути, мне все равно, где жить, лишь бы иметь доступ в оперблок. А вот к ней — тянет. Она - дом. Мягкое тепло, не раздражающая ласка. Мой покой, мой мир.

Ну что ж.

Под моим прямым взглядом Полина снова начинает метаться туда-сюда. Для нее это слишком. Я помню, как рушилась моя мечта. Как я держал в руках бланк УЗИ и понимал, что как прежде уже не будет.

После нашего развода Полина ни разу не приезжала к моим родителям, да и я сам сказал им о будущем внуке далеко не сразу. Ближе к родам. Я особо никому не говорил.

Когда появляются дети — взрослеешь мгновенно. Пусть этот ребенок от нелюбимой женщины, но это мой родной ребенок.

Как такое произошло? Как вообще это было возможно? Шестнадцать лет контрацепции и один-единственный сбой. И вот у меня есть Женя. И он классный. Хорошо, что он у меня есть.

Я смотрел на младенца в роддоме и чувствовал себя другим человеком. Потому что мое «я» и мои желания навсегда отошли на второй план. Впредь прежде, чем принять какое-то решение, я должен был убедиться, что последствия не навредят моему ребенку.

- Ты поэтому развелся? - спрашивает Поля.

Киваю.

Я взял билеты домой. Наконец-то. Надо было раньше, но раньше не получилось. Я был полностью свободен уже два месяца. Навел справки, Полина тоже оказалась свободна. Стоит - не стоит? Маялся. Сомнительно. Но тянуло. Все время тянуло. Канатами.

Мама рассказывала, что Поля ждет, что девочка раскаивается. Три года прошло, а она ждет. С ума сойти, кто бы мог подумать? Любит. К тому времени я добился многого, вернулся в профессию, но... в глубине души я просто хотел домой. Пусть даже моего дома вроде как и не существовало больше.

Как хирургу мне дали нужные рекомендации. Я был полон надежд все вернуть — жену, работу. Не представлял как, но чувствовал в себе силы попытаться.

Почти три года прошло с нашей последней встречи с Полиной, но она на развод так и не подала. И я тоже не собирался. Что-то держало. Особенное. Мы с Полей... Кем мы были пять лет назад? Адаптирующийся к мирной жизни военный врач и девочка-мажорка. Но мы умудрились создать в нашем браке нечто особенное. То самое, что, как ни мыкались позже по углам, восполнить так и не получилось. Оно манило, звало.

Тогда-то я и узнал, что стану отцом. Нарисоваться перед женой с таким вот сюрпризом было уму непостижимо. Развод по почте должен был поставить точку. Полина должна была меня возненавидеть и начать новую жизнь.