Читаем без скачивания Три капитана - Александр Зорич

Разумеется, ничто вокруг не говорило, что четыре с лишним века назад здесь упала с неба железяка, напичканная под завязку всевозможной аппаратурой.

— Если на борту «Восхода» госкомиссия все аккуратно подмела, то здесь у нас еще есть шанс получить хоть какие-то свежие данные, — сказала Тайна.

— Ну и какие, например? — Меланхолично спросил Шадрин.

— Например о причинах гибели космонавтов-зимовщиков, — ответил я.

— Я имею в виду нечто большее, — твердо заявила Тайна. — Я верю, «Звезда» могла хоть раз да попасть в поле видимости зонда! И, значит, у нас есть шанс получить ее самые поздние по времени изображения. Возможно, прослушать запись каких-то радиопереговоров. Хочу верить, что это прольет свет на загадку исчезновения «Звезды».

Сказанное Тайной представилось мне в тот миг абсурдом. Но дальнейшее развитие событий показало, что Тайна была совершенно права. Правда, не всё было так просто, как на словах…

Земляные, а точнее снего-ледяные работы уже шли полным ходом.

Свое дело капитан Нечаев знал отменно, однако для начала выслушал доводы Шадрина, после чего сдержанно кивнул. Дело в том, что вчерашним вечером мы с Тайной переслали ему данные, полученные с «Перуна», и нечаевский геодезист подробнейшим образом проштудировал их.

— Старший лейтенант Фомин участвовал в разработке оловянных месторождений материкового шельфа в восточном полушарии Беллоны, — кратко охарактеризовал своего офицера капитан. И по тому, с каким уважением глянул на застенчивого долговязого геодезиста Шадрин, мы с Тайной поняли: это вполне исчерпывающая характеристика матерого профессионала.

Определив по карте минимальный треугольник ошибок, военные пустили в ход экскаватор. Трудились алмазные буры, острые зубья массивного ковша с лязгом кромсали ледяные глыбы, выворачивали стылые валуны, и вокруг вершин треугольника быстро росли груды смерзшегося серого грунта.

Я, конечно, не ожидал, что зонд предстанет перед нами в виде эффектного серебристого наконечника стрелы, горделиво выглядывающего из ледового монолита как топаз из горной породы. Но что его так расплющит, не мог и предположить…

— Как Бог черепаху, костец ее побери, — тихо выругался Шадрин, наблюдая за тем, как экскаватор вынимает зонд, почти разорванный пополам.

Но удача и на сей раз нам улыбнулась. Имя удачи было — новейшие технологии.

Информация хранилась в файлах компьютера зонда (компьютер назывался «Квант») и в стальной ракушке его «черного ящика».

Сила удара при падении беспилотника и последующей компрессии со стороны сместившихся пластов криолитовых грунтов была такова, что содержимое металлического корпуса частично выдавило в стороны, точно крем из пирожного-трубочки. Однако бронированная ракушка бортового самописца уцелела полностью, а месиво, в которое превратился «Квант» зонда, Нечаев пообещал передать знакомым спецам. По словам капитана, они способны были отжать каждый сохранившийся фрагмент информации из любой уцелевшей крупинки носителя.

Тайна откровенно усомнилась, я же Нечаеву верил.

Когда-то в оптической лаборатории одного из ведомственных НИИ Военно-Космических Сил Российской Директории мне довелось наблюдать такой фокус. Тщательно упаковав в пластиковый пакет брусок парсерной памяти, лысеющий лаборант в капитанских погонах на моих глазах нещадно расколотил его молотком. После чего развернул — я только горестно охнул! — и предложил выбрать оттуда любую из крупинок, тускло блестевших на дне пакета. Сейчас останки блока памяти больше смахивали на крупнозернистый кварцевый песок.

Разумеется, я выбрал гранулу помельче.

Потом, затаив дыхание, я наблюдал на экране монитора, как специальный сканер производил лазерную «автономизацию» этой крупицы информации.

— Еще в античную эпоху полевые хирурги почти таким же манером, с помощью раскаленного ножа, заваривали обрывки сосудов и мягких тканей на месте ампутации ноги или руки, — комментировал лаборант свою работу. Поскольку я совершенно не помню, что он там говорил дальше, нижеследующий текст спишите, пожалуйста, на мою репортерскую фантазию:

— …Так и мы получаем автономный фрагмент общей информационной картины памяти, своеобразный кварк. Заваривая его лазером, мы, по сути, уничтожаем все остатки его разорванных связей с соседними информационными блоками. И на выходе получаем оптимизированный кварк памяти, способный не только функционировать автономно, но и вступать в массивы хранения данных как целостная и независимая минисистема, отдельный модуль общей цепи. Именно разорванные связи, незакрытые ссылки, обращения к внешним элементам прежде мешали каждой из таких информационных гранул функционировать автономно. Сканер же заваривает все информационные ранки и коммуникативные хвосты…

А вот эту фразу лаборанта я прошу считать исторически достоверной, мои дорогие друзья:

— Вот полюбуйтесь! — сказал он наконец.

На экране монитора появился новый объект, обозначив себя как внешний жесткий диск.

— Только еще разве что автозапуск не произвел… — пробормотал я, недоверчиво глядя на то как в открытом окошке «возрожденца» один за другим стремительно возникают файлы, еще десять минут, казалось бы, безнадежно утраченные.

Не верить собственным глазам я не мог. Ведь это я сам полчаса назад сбросил по предложению лаборанта в парсерную память пухлую папку, оставшуюся от моей стародавней командировки. Заметки, отчеты, фото, сканы выписок из документов… А теперь я один за другим открывал кусочки звуковых файлов с обрывками интервью, которые начинались и заканчивались на полуслове, куски своих фотографий, наброски информашек…

Приблизительно по этому методу предстояло сохранять и классифицировать то богатство, что ждало нас сотни лет в промерзшей земле Беллоны.

Мерно гудел двигатель грейдера, благо возвращались мы уже по расчищенной дороге.

Пригревшаяся в просторной кабине Тайна часто поглядывала в зеркало заднего вида на бодро ползущий за нами ГЭК. «Ботур» вообще не нуждался в дорогах, судя по тому широкому следу-каньону, который он без видимого усилия оставлял в плотных, слежавшихся сугробах.

Накануне мы втроем живо обсуждали, кому отдать на экспертизу то, что может оказаться на борту зонда. Я, понятное дело, больше склонялся к военным, благо личный опыт подсказывал: техническая сторона у них всегда на высоте, эти не утеряют ни крупинки информации. Моя спутница, однако, отнеслась к такой идее скептически.

— Нельзя все яйца держать в одной корзине, — категорически заявила Тайна. — Кроме того, военные — сторона заинтересованная. Если только они обнаружат в мозгах зонда хоть файлик, прямо или косвенно бросающий тень на их ведомство, — а я почему-то уверена, что таковые найдутся! — пиши пропало. По закону все предметы государственной собственности, обнаруженные в космическом пространстве, почве или водной среде, автоматически являются государственной же собственностью. Так что этот зондик у нас изымут в три секунды, и — адью!

Она звонко присвистнула, а я ухмыльнулся так криво, как умею только в предвидении назревающего конфликта с государственными органами. Что поделаешь, она права, и, ежели что, против закона не попрешь. Литая проза!

Один лишь Николай предпочел отмолчаться, пробубнив напоследок, что-де утро вечера мудренее. И мы разошлись спать по своим комнатам, так и не решив как поступать в случае чего.

Теперь Шадрин все так же помалкивал, смежив веки и мерно покачивая головой в такт ходу грейдера. Похоже, он целиком и полностью положился на авось и теперь смиренно ждал, что будет дальше.

Только мы подъехали к КПП армейской базы, как мои наихудшие предчувствия стали сбываться с пугающей быстротой. Ворота еще не успели до конца отъехать по массивной рельсе, а мы уже увидели представительную делегацию, встречавшую нас непонятно зачем.

Возглавлял ее командир части, тучный полковник с разлапистыми как еловые ветви пшеничными усами, которые у него беспрестанно шевелились, словно жили своей, обособленной жизнью. За его спиной теснилась свита старших офицеров, все в зимней парадной форме и серебрящихся инеем фуражках с дозволенными здешним артикулом меховыми наушниками.

Со стороны делегация напоминала странную компанию любителей военно-ролевых игр. Вероятно потому, что современные военные ассоциируются с несокрушимыми доспехами пилотских «Гранитов» и осназовских штурмовых экзоскелетов. В то время как вид обычного штаба обычной части в парадной форме сразу же отсылает на шестьсот-семьсот лет в прошлое.

И еще я почему-то сразу вспомнил о Сазонове. Этот охотник за осквернителями памятников вполне мог примчаться за Тайной на Беллону и, вполне вероятно, уже с ордером на арест.