Читаем без скачивания Старый новый дом - Никита Андреевич Фатеус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но вот свет снова потух, и они вновь поменялись местами. Неопределенность будет жить, покуда двое противоположных людей не найдут понимание, научившись существовать вместе внутри одной черепной коробки. А для этого нужно решительное действие, без лишних раздумий. Лишь резкий рывок в сторону спасет от несущегося навстречу фатального локомотива, подгоняемого временем, имя которому смерть. И для этого нужно идти, незамедлительно.
Я, набравшись уверенности, отбросив любые размышления, ринулся навстречу следующему этажу. Позади оставались только грязные стены и пустой рваный портфель. Я буквально побежал наверх, желая встретиться с тем, что меня ждало. Прыгая через несколько ступеней, я несся туда, где я найду ответы. Я быстро проскочил один пролет и почти добрался к серым стенам десятого этажа. Я бежал, глядя на приближающуюся цифру «10». Но вот один неосторожный шаг, нога соскользнула на пивной бутылке, и я скатился по лестнице, считая ступени. Удар. Перед медленно закрывающимися глазами уходила вверх лестница, ведущая к пустому и негостеприимному десятому этажу. Наконец, глаза закрылись, постепенно стало холоднее, а голова отказалась слушаться.
Тишина. Я оказался в самом начале длинного школьного коридора, в конце которого был холл, турникеты и парадные двери. С каждым моим шагом они отдалялись от меня. Вокруг никого, звуки исчезли, а за окном накрапывал дождь, уничтожая пышные оранжевые подушки из осенних листьев. Я решил обернуться, чтобы выяснить, в правильном ли направлении я иду. В тот самый момент открылась дверь единственного кабинета и из темноты его помещения с безумным криком вырвался бездомный. Он был похож на дворнягу, весь серый в темных рваных вещах и с безумным оскалом. Я тут же побежал, услышав пронзительное хрипение сзади:
– Ты будешь как я!
– Почему я?! – кричал я в страхе.
– Потому что у тебя нет выбора! – он громко рассмеялся, что больше походило на кашель.
Выход отдалялся от меня все быстрее. Чуть впереди слева я увидел дверь и с огромной надеждой на то, что она открыта, я подбежал к ней и дернул за ручку. Дверь была открыта, и я попал в обычный школьный класс с трибуной, доской и портретами ученых под потолком.
– Вы опоздали, молодой человек, – сказал пожилой мужчина интеллигентного вида в очках.
– Простите, Юрий Алексеевич, больше не повторится, – тяжело дыша ответил я.
– Надеюсь на это, – он посмотрел на меня прищурив глаза и указал рукой на вторую парту. – присаживайтесь.
– Спасибо.
Я оглядел класс. На первой парте у входа сидели Рита и Маша, усердно обсуждая что-то и поглядывая на меня. Позади них сидели Катя и Юна. Они улыбались и махали мне своими тонкими руками. Я пошел к своему месту. Я прошел мимо первой парты среднего ряда, и мы стукнулись кулачками с Ваней, одиноко сидящем за ней. За ним сидели два служивых, тихо гогоча со своих рисунков. На первой парте у окна сидела Марина и прожигала глазами аквариум, стоящий прямо перед ней. Сзади нее сидела Соня, приветливо зазывающая сесть к ней. Я сел.
Выложив на стол телефон, я обернулся. На одной из предпоследних парт сидели Илья и Сева. Они улыбались и показывали на меня пальцем.
– Двоечник! – громко шептал Илья.
Я лишь показал ему средний палец и с улыбкой отвернулся.
– Так, Илья! – повысил голос Юрий Алексеевич. – не болтай, иначе мне придется взять у тебя дневник.
– А я-то что? У нас тут есть опоздавший.
Я обернулся и увидел его хихикающее лицо.
– С этим мы разберемся отдельно. А пока попрошу не разговаривать во время урока.
Я сидел за партой, ясно ощущая себя на своем месте. Все тот же кабинет, аквариум, странный набор людей, плохая погода за окном. На доске красовалась надпись «социализация и девиантное поведение». Получается, это был урок обществознания.
– Давно ты не появлялся, – сказала шепотом Соня, не поднимая на меня глаз.
– Я был занят.
– О, я знаю. У тебя всегда есть дела поважнее, – она лукаво, но беззлобно посмотрела на меня.
– А ты… – я не успел договорить.
– Да. Не отвлекайся, пиши. У нас впереди еще экзамены.
И я начал писать. Я писал полную несуразицу. Я не понимал, что пишу, не понимал, как оказался здесь. Юрий Алексеевич обратился ко мне:
– Назови мне пожалуйста основные нарушения норм социального поведения.
– Ну, – я замялся. – это те нормы, которые приняты в обществе. Они обуславливаются моралью и законом. То есть, убийства, воровство, все как в христианстве.
– Посмотрите на него! Нет, друг мой. Основные нарушения – это алкоголизм, отсутствие перспектив, разрыв отношений с близкими, – он переходил на высокий тон, словно упрекая меня. – наркозависимость, суицидальные мысли, когда человек живет прошлым! Ты понимаешь меня?!
– Да, я понимаю, – тихо сказал я. – но…
– Ты ничего не понимаешь! – он уже кричал, под звуки заливающегося хохотом класса. – ведь ты и есть олицетворение этих нарушений. Ты преступник, морально и законодательно!
– Не ругайте его, – хихикая сказал Илья. – он просто еще ничего не понимает. Он глупый, в этом его главная ошибка.
– Я не глупый! – возразил я. – я осознаю все свои ошибки, и исправляю их. Я не напиваюсь, я снова общаюсь с друзьями.
– На счет общения с друзьями забавно сказал, – добавил Илья.
– Я не употребляю наркотики, у меня нет никаких мыслей о самоубийстве, я не думаю о прошлом! – я старательно доказывал ему свою позицию. – вы напрасно меня осуждаете.
– Разве? Сева, расскажи нам, что ты видел, – сказал Юрий Алексеевич.
– Ну, я видел, как он пил коньяк с какой-то таблеткой.
– Так. А что нам скажут ребята со среднего ряда?
– Мы подрались. Он был сильно пьян.
– Хорошо! – продолжал учитель. – девочки, есть что сказать?
– Он заигрывал с нами. С каждой из нас, – говорила Маша, пока ее парень со звериной злобой смотрел на меня.
– И, наконец, спросим у вашей соседки, – он посмотрел на меня. – что же вы делали на крыше?
– Он звал меня туда, но я не пошла. Он собирался прыгнуть, я прочла это в записке, которую он там оставил, – тихо говорила Соня.
– А на счет отсутствия перспектив и так все ясно, друг мой. Вы не сможете оправдаться.
– Это все какой-то бред! – рассердился я.
– И даже
