Читаем без скачивания Живём ли мы свой век - Углов Федор Григорьевич

Художник задумался: то, что говорил Боймирзо, было для него ново и интересно.

Наблюдения за образом жизни долгожителей позволяют выявить наиболее характерные свойства людей, живущих долго. Они все без исключения обладают выраженной активностью: подвижны, легко и быстро ходят, что называется, «легки на подъем». Движение — основа жизнедеятельности. Это не только работа мышц — это активность всего организма. Гиподинамия сокращает продолжительность жизни даже в эксперименте. Крысы, находившиеся в неподвижности, живут на шесть-восемь месяцев меньше контрольных. Мышечная деятельность совершенствует десятки приспособительных систем. Однако нежелательны перегрузки, особенно в пожилом возрасте. Чем человек старше, тем уже у него граница между нормой и срывом. «Оптимум» у него иной. Если ходьба, например, даже по нескольку километров полезна при здоровом сердце и в старшем возрасте, то к бегу люди преклонных лет должны относиться с осторожностью. И если движение — основа жизни, то бег — испытание жизни.

Трудовая деятельность — это естественное состояние; она должна сохраняться до конца дней. Труд, любимый, разумный и в меру, не может изнашивать организм.

Долгожители умеренны в еде. Полных среди них, как правило, не бывает. Мы об этом уже говорили, но нелишне привести дополнительные аргументы. Ещё в 1932 году были опубликованы данные одной страховой компании о смертности в различных возрастных группах мужчин, застрахованных в период с 1909 по 1928 год (США). Оказалось, что в группе лиц в возрасте от 50 до 59 лет, вес которых на 15—24 процента превышал норму, показатель смертности был на 17 процентов выше, чем соответствующий показатель для всего населения. Если превышение веса выражалось в 25—34 процентах, то показатель смертности был на 41 процент выше! В возрастных группах от 20 до 59 лет показатель смертности был тем выше, чем выше был вес застрахованных.

От сердечно-сосудистых заболеваний умирает около 40 процентов, от рака всех локализаций — около 20 процентов. Многое падает на травму. Ее доля с каждым годом растёт всё быстрее; за ней следуют пневмония, диабет, грипп и другие заболевания.

И не случайно поэтому в нашем государстве в последнее время открыты десятки кардиологических институтов, кафедр и лабораторий. Трудами учёных установлено, что сердечно-сосудистые заболевания не являются неизбежным результатом возраста, последний — только благоприятный фон для них. Причинами же таких заболеваний, как гипертония и инфаркт миокарда, являются главным образом психоэмоциональные стрессы и перенапряжение нервной системы.

В наш век бурного развития промышленности, техники и культуры, ускорения темпов жизни увеличиваются и нагрузки на нервную систему. И тут возникает вопрос: если прогресс вредит здоровью, зачем тогда он человеку? Не лучше ли нам вернуться к первобытному состоянию?..

К счастью, есть у нас пути сохранения здоровья и даже борьбы за долголетие и в условиях прогресса.

В начале тридцатых годов один из авторов этой книги работал главным врачом больницы в отдаленном сибирском городке и усердно вёл дневник. И теперь, перелистывая пожелтевшие страницы ученических тетрадей, подчас встречаешь любопытные наблюдения, над которыми раньше мало задумывался, а они между тем проливают свет на многие загадки поведения нашего организма.

Ничего не станем менять в дневнике — надеемся, читатель простит некоторую хаотичность изложения и неровности стиля.

«21.04.1934 г. Приходил старший из трёх товарищей — Харлампич. Бледный, лысый, с лицом, похожим на запеченную дынную корку. «Доктор, сердце болит, сна лишился». — «Что это вы, Харлампич! Я вас недавно видел здоровым и веселым, и румянец на щеках гулял, а ныне — что куда подевалось. Уж не зеленый ли змий подточил здоровье?» — «Да нет, Григорьевич, мне ли теперь до водки; щемит под ложечкой, будто ржавый гвоздь вогнали».

Ослушал, осмотрел — патологии будто нет; предложил лечь в больницу. Харлампич отказался. Сделал назначения, отпустил.

1 мая 1934 г. Пришёл с демонстрации. Видел Слепцова, про которого говорят: он на каждого городского жителя личное дело завел. Краевед он, замечательных земляков выискивает, сведения о них собирает, а язык обывателя зол — того и гляди, в кляузники произведет.

Говорю Слепцову: «Вот ведь вы на два года только моложе дружка своего закадычного Харлампича, а ничего, богатырем смотритесь, и взгляд твердый, голос звонок. И ко мне в больницу дороги не знаете. А Харлампич!..» — «Бес его попутал!.. — махнул рукой Слепцов. — Черти душу замутили — вот и мается, сердешный». — «Да что случилось-то?» — «А то и случилось — другу верному, мне, то бишь, поперек дороги стал. Пока собирал я разные документы да устные свидетельства о достойных земляках — ничего, собирай, пожалуйста; он даже подбадривал меня, письма разные приносил. Он, верно, так думал: чем бы дитя ни тешилось — лишь бы не плакало. А как эти самые документы да письма в газетах стали печатать, и про меня хорошие слова сказали, и портрет на четвёртой странице поместили — взъярился Харлампич!.. Заходит с утра и волком смотрит на папки, где у меня документы о земляках лежат. «Глупость, — говорит, — всё это, детская забава».

Вот так и зудит в ухо, и зудит. И уж не смеется мужик, интересных историй не рассказывает. И письма не носит — зависть ему глаза застлала».

23.12.1934 г. Встретил Слепцова, и тот мне сказал, что Харлампич написал в областную газету анонимку, где есть такие слова: «Слепцов тронут умом, дети бегают за ним и кричат: «дяденька-дурачок, дяденька-дурачок», а вы в своей газете этого не знаете».

И вот Харлампич у меня в палате сердечников. Лет ему 54, а выглядит стариком. И боли в сердце не отступают. Сон разладился, руки трясутся. Спросил о Слепцове. «Как, — говорю, — поживает ваш товарищ?» — «Черту он товарищ, а не мне! — буркнул Харлампич. И в маленьких сощуренных глазах блеснул огонек злобы. — Из ума он выжил, в дурдом бы его, а не в газетах печатать!..» Харлампич весь затрясся, словно через него пропустили электрический ток. Я быстренько повернул разговор на другую тему. Про себя подумал: «А и впрямь, наверное, есть прямая зависимость между его поступками по отношению к другу и стремительно развивающейся болезнью сердца... Неужели это тот самый случай, который может служить толчком к развитию стенокардии?..»

Да, это так. Ничто так не тяготит человека и пагубно не отзывается на его здоровье, как разлад с совестью, его собственные неблаговидные поступки, черная зависть.

Интересное наблюдение: в прежнее время болезни косили людей в детском, юношеском и молодом возрасте, ныне заболевания чаще всего губят людей среднего возраста. Поэтому-то средняя продолжительность жизни, приблизившись к 70 годам, почти перестала расти. А главное — всех сознательных людей угнетает то, что около 90 процентов людей умирает до 60 лет.

Ещё недавно во всех развитых государствах был актуальным лозунг: взять под особую защиту детей! Теперь, не снимая этого лозунга, надо бы провозгласить и другой: взять под особую защиту пожилых людей. Они нередко впадают в психическую депрессию, приводящую их к ранней старости, дряхлости и преждевременной смерти.

Похоронив родных и знакомых, лишившись привычного дела, ощутив себя одиноким и никому не нужным, человек рискует утратить всякий интерес к жизни. И тут даже легкое заболевание укладывает человека в постель, и иногда надолго. Возникает атония, то есть слабость мышц, она усугублена настроением — человек не желает вставать с постели, он превращается в живой труп. Если же несчастья в доме, связанные со смертью близких, случаются у человека, страдающего каким-то серьёзным заболеванием, вся картина болезни резко усугубляется, и вскоре после смерти одного супруга умирает и другой.

Этому иногда способствует невнимательное отношение окружающих и близких людей.

В клинике лежала пожилая женщина с явлениями выраженной стенокардии. Она говорила, что муж её, бывший директор крупного завода-института, по возрасту ушёл на пенсию и сразу же ощутил перемену в отношении к себе официальных лиц и даже хороших знакомых. Он очень страдал от этого, но не меньше переживала и жена. И вот результат: у неё развилась стенокардия.