Читаем без скачивания Дыши, Энни, дыши - Миранда Кеннелли

– Джереми, твоя сестра сказала, что… – Она смотрит на меня, затем на него и трет свои глаза. Я украдкой бросаю на него взгляд. Он прямо смотрит на нее.

– Мама, это мой друг, Энни.

Ох, теперь мы друзья?

Затем Мэтт врывается на крыльцо, бросая на меня обеспокоенный взгляд:

– Мама, мне нужно поговорить с тобой. Сейчас же.

Она еще раз смотрит на меня и исчезает внутри. Мэтт кивает своему брату и мне, прежде чем последовать за мамой. Что случилось с южным гостеприимством? Если бы это был дом Кайла, его мама предложила бы мне лимонад и пригласила поболтать о моих планах на колледж и о моей работе в закусочной. Мама Джереми даже не поздоровалась.

– Что это было? – спрашиваю я.

Он в сомнении играет очками, свисающими с воротника.

– Мои летние каникулы в колледже начались несколько недель назад, и я вернулся сюда. Мама не хотела позволять мне вновь жить здесь… но Мэтт убедил ее, что я не огорчу ее.

Представить не могу, чтобы моя мама не хотела, чтобы я приезжала домой.

– Чем ты мог бы огорчить ее?

– Она просто не хотела, чтобы я находился рядом с сестренками, пока не разберусь с кое-какими вещами… и, ну, моя семья слишком важна для меня, чтобы опять все изгадить.

Не уверена, что хочу знать, что происходит. У меня и так хватает забот. Но что бы это могло быть? Наркотики? Нет, он слишком атлетичен для этого. Стероиды? Он не выглядит чересчур мускулистым.

Когда сетчатая дверь вновь отворяется, миссис Браун пристально смотрит на травмированную щиколотку Джереми, затем подходит ко мне, протягивая руку:

– Привет, Энни, дорогая. Так приятно познакомиться с тобой.

– Мне тоже, мэм, – говорю я.

– Я бы с радостью поговорила, но у меня гости. – Она жестом показывает на задний двор.

– Ничего страшного. Приятно встретиться с вами, – отвечаю я, когда она уходит так же быстро, как и пришла. Да что происходит-то? Имею в виду, понятно, что Мэтт вмешался, но что он сказал ей? И почему сначала она была отстраненной и слегка невежливой?

Дженнифер выходит из дома, балансируя двумя бумажными тарелками, наполненными куриными ножками, макаронами с сыром и бисквитами. Джереми награждает свою маленькую сестренку еще одним поцелуем, и она убегает за дом.

– Она милая, – говорю я.

Джереми вгрызается в свое печенье.

– Она мила со мной, потому что я вожу ее на балет.

Улыбаюсь тому, как сильно он любит ее, а затем откусываю куриную ножку. Я издаю стон, когда мясо тает у меня во рту.

– Вкусно, а? – говорит он, и я киваю. Мы жуем в тишине. Товарный поезд пыхтит вдалеке, и когда звук затихает, я слышу, как он прочищает горло:

– Я пригласил тебя не только для того, чтобы поблагодарить за вчерашнее, – говорит он.

– Знаю. Ты пригласил меня ради жареного цыпленка.

Он поднимает на меня взгляд и стряхивает волосы с глаз, пока жует. Проглатывает и делает глубокий вдох. Вау. Не ожидала, что парень вроде Джереми вообще может нервничать.

– Я хотел сказать, что сожалею о том, что произошло между нами на беговой тропе в прошлом месяце.

– Все в порядке…

– Нет, не в порядке. Я позволил ситуации выйти из-под контроля… – С каких пор парни сознаются в связях на одну ночь? Или, в нашем случае, связи на одно утро. Это означает, что он не хотел переспать со мной? Это заставляет меня почувствовать облегчение… и в то же время легкое разочарование.

Он пропускает сквозь пальцы свои светло-каштановые волосы.

– После того, что случилось между нами, я был немного ошарашен, но в то же время по-настоящему счастлив, и спросил у Мэтта насчет тебя. Да, он не хочет, чтобы я встречался с его клиентками, но я в любом случае хотел пригласить тебя на свидание – ты однозначно стоишь того, чтобы рискнуть… и тогда он рассказал мне, зачем ты бежишь марафон.

Я не хочу, чтобы он испортил то чувство покоя, что я открыла здесь для себя. В месте, которое не хранит память о Кайле.

– Джер, нет. В том, что случилось между нами была моя вина. Пожалуйста, прекрати этот разговор.

Он поднимает руку:

– Позволь мне договорить. Мне так жаль, Энни. Я дерьмово чувствовал себя вплоть до этого дня. Чувствовал, не знаю, словно использовал тебя или что-то вроде этого.

– Ты не делал этого. Все в порядке, – говорю я, хоть и не думаю так.

Он вытягивает ногу и напрягает щиколотку. Затем тихо говорит:

– Я много думал о тебе, с тех пор как мы поцеловались… Честно, я много думал о тебе с того момента, как мы встретились…

– Ты не позвонил, – в лоб говорю я.

Он робко кивает.

– Я хотел пригласить тебя на свидание. Не мог перестать думать о тебе – ты не представляешь, сколько раз начинал писать тебе сообщение и не отсылал его… Я представлял себе, что ты очень рассержена из-за того, что я не звонил, но мой брат сказал, что я – последнее, что тебе нужно в данный момент… Отстой то, что случилось с твоим парнем.

Я поднимаю на него взгляд. Обычно люди говорят: «мне жаль, мне жаль, мне жаль» – и мне уже тошно от этого. Приятно слышать, что Джереми говорит правду – отстой. Только и всего. Принимая как есть ту дыру, которая внезапно появилась в моей жизни.

Мы доедаем свою еду, и он берет мою бумажную тарелку и ставит на маленький, хлипкий столик рядом со своим стаканом с чаем и газетой. Он искоса смотрит на меня:

– Так, если бы я позвонил тебе…

– Ты уже позвонил мне, помнишь? Разбудил меня с утра пораньше и как-то уговорил приехать проведать тебя и твою еду.

Он широко улыбается.

– Но если бы я и вправду позвонил тебе?

Вцепившись в качели, я думаю о том, что произошло на берегу реки Литтл Дак: о том, как губы и руки Джереми разожгли меня. Но он ждал целый месяц, чтобы сказать мне все это. Что, если он будет ждать еще месяц, прежде чем позвонить мне вновь? Не говоря уже о том, что он увлекается экстримом и о том большом шраме вдоль челюсти. Последнее, что мне нужно в данный момент. Мне нужен кто-то обычный. Кто-то скучный. Мне не нужен парень, который калечит себя, бегая с поврежденной лодыжкой.

К слову об экстриме: я видела Джереми обнаженным, но это только пятый раз, когда мы с ним разговариваем. И впервые по-настоящему. Я никогда не встречала более странного парня.

Джереми придвигается поближе на качелях, двумя пальцами поднимает мою пшеничного цвета косу и подносит к своим губам. Мои волосы пахнут луком после закусочной? Он робко прижимает свой лоб к моему, а его теплое дыхание посылает мурашки вниз по моей шее. Боже, он так хорошо пахнет: одеколоном, и парнем, и солнцем.

Боже, он заигрывает со мной. Я не готова к этому ни с кем. Плюс, мы даже не одни. Его маленькая сестренка и собака мельтешат поблизости. Я уже не говорю о том, что у его мамы в гостях множество подруг из церкви. Я сдерживаю его, надавив ему на грудь рукой.