Читаем без скачивания Майнбласт. В Бездне Тьмы (СИ) - Юст Сайрил

— Как пробраться в О.Ч.А.Г.?

— Н-никак. — Трог смотрит по сторонам и пребывает в раздумьях, никак не участвуя в диалоге.

— Мы знаем, что ты там бываешь, мразь! — с искривленным лицом раздражённо твердит напарник. Девушка молча отворачивается, нежная кожа иногда сияет в лучах солнца, которое то пропадает, то возвращается из-за несущихся облаков. Обхватывает себя руками и безлико взирает в пустоту, пустоту бесконечной жизни. Вооружённый подбирается ближе и шепчет на ухо, угрожая:

— Если думаешь, что молчание тебя спасет, то ты ошибаешься, — кривая улыбка растягивается на лице, он жадно облизывается. — Мы можем тебя хоть на вечность оставить у себя и питаться тобой каждый раз, как твоё изумительное личико восстанет в новом — мягком и аппетитном обличии. — схватив за горло Лозу, отбрасывает дробовик в сторону. Молящий девичий взор со слезами обращается на неизвестного, показывается звериный оскал с острыми клыками. — Говори или придётся долго страдать. — Ответа не последовало. Откинув от себя девушку, безымянный подходит к Трогу, и оба осматривают Лозу. Чешут лбы, подбородки, осматривая округу из трещин крыши, свет из которой иногда падает на уставшие глаза. В глубине города раздается выстрел.

— Это точно она? — спрашивает Трог.

— Точно, я знаю её лицо. — Отвечает и возвращается к беседе с пленницей.

В мыслях не участвующего в допросе витают представление о том, кем он был раньше: "Может я был лесорубом? Все родные небось считают меня мёртвым, давно уже оставили в прошлом. Думают, что предпочёл другую жизнь, избавившись от рутины, суеты? Хотя откуда я могу знать, что такое суета, ведь моя жизнь — поиск, который никак не закончится. Вечный голод бывает посещает раньше, чем обычно. Хотя мой напарник питается Вапором раз в неделю. Как бы не попасться в ловушку, из-за которой придется питаться другом, решившимся на отчаянную помощь. А… а как его зовут?". Серьезный взор не знает, как открыть тайну, которая скрыта в умах тех, кто иногда бывает в О.Ч.А.Г.е.

— Ты хоть представляешь какие наши цели? — надеется разгневанный напарник. Разводит руками и медленно повышает голос, переходя в более обреченную и гневную позицию. — Ты правда думаешь, что мы вот так просто хотим ответ про эту проклятую лабораторию? Или… что это вообще? — подходит ближе с кривым лицом, которое вопит от недовольства. Девушка же смотрит сквозь щели на пустынные улицы, где иногда слышатся крики и выстрелы. — Мы хотим обрести себя, дура! — хватается за плечи дамы, на что она со страху вскрикивает. — Мой друг, — указывает на него пальцем, — понимаешь? Не помнит своего прошлого, как и мы с тобой. — Глаза обращаются на человека, кто ведёт речь, взгляд девушки наполняется интересом, забыв о витавшей в голове панике. — Он, мать твою, видел осколок своего прошлого! — нервно усмехается и отходит назад, хватается за подбородок. — Ты хоть можешь представить, что афоантропос вспомнит себя? Ты хоть представляешь, что он может вновь любить и обрести семью? Кораг! — ударяет кулаком по стене, из-за чего пыль сыпется с поверхности. — Проклятое место, где даже женщины вроде тебя такие… — разводит руками и крутится на одном месте. — Ты сама пойми, что сам факт того, что есть шанс вспомнить всё! Ты когда-нибудь мечтала об этом? Я уже вечность жду момента, когда смогу обрести счастье, я может и раньше был счастливым, но где я сейчас? — бьет пальцами в грудь. — Я улететь мог уже, каэлум мать его, давно, но я здесь! — сбавив тон. Лоза опускает глаза, а мышцы кажется слабеют, видно, как она тает. — Здесь, в поисках правды, мой ум ещё не прогнил! Его ум еще не прогнил, я думаю, что и твой тоже! Подними глаза и посмотри в мои! — тычет пальцем и, широко раскрыв очи, всматривается в хрусталики девушки. — Его друга — человека! — показывает в неизвестность с бешенством в голосе. — Человека, мать твою, увели в эту, каэлум сгнивший, лабораторию! Ты хочешь, чтобы здесь было пополнение? В рядах таких как мы? Или же ты поможешь избавить сразу нескольких от страданий? — подходит к Трогу и хватает за руку, подняв над головой, сжимает кулак, подняв и свой тоже. — Мы боремся за жизнь, мы боремся не за привычное бессмертие. Мы боремся за смерть! за чувства! За отсутствие звериного голода, что тревожит и тебя тоже! Я не нашел своё призвание, но найду, как обрету покой. Как вылечу себя и проживу, мать твою, достойную жизнь. Нам важно! — подходит к девушке и хватает дробовик, что лежал рядом. — Ты бы могла уже взять оружие и выстрелить, ты могла, но не сделала. Скажи нам, где вход в ОЧАГ? Спаси меня, моего друга и неизвестного, который возможно и есть настоящий его друг, а не я. — Кивает головой напарнику, уходя. Оба начинают движение. Трог кивает девушке в знак прощания. — Знай! Если ты с нами, то двигаем сейчас, если же нет, мы найдем способ тебя убить. — Останавливается у выхода и вновь указывает пальцем. — А если быть точнее, мы знаем, как убивать таких как мы.

Глава X: Наседающая Тьма

— Сейчас! — приказывает Карвер. Хватает тряпку. Прикрывает ей голову и сигает в окно. Осколки и деревянные створки вылетают на улицу. Дверь в комнату открывается, Келемдар сразу прыгает следом. В кабинете чудовищный хаос, который в темноте представляет из себя ночной, самый отвратительный кошмар. Срабатывает механизм, что аккуратно скрывался в двери, и горючая смесь разливается с потолка. Срабатывает ловушка. Помещение вспыхивает. Взрывается жидкость. Из здания вылетают обгоревшие останки чудищ. Памятник на площади вызывает не меньший ужас, ведь тени ведут свою игру, вопреки человеческому благополучию.

Карвер приземляется на землю и делает переворот, компенсируя тяжесть своего тела, развернувшись принимает старика, приземлившийся точно на наёмника. Двое получают несерьёзные ушибы, но фонарь разбивается.

— Абаналара! — вырывается из уст проводника и, встав, осматривается, пока поднимается старик. Проверяет карманы. Всё цело и ничего не потеряно. Пламя освещает площадь. Дым валит из всех окон второго этажа. Развернувшись, двое смотрят, как полыхает пожар. Внутри что-то хрустит и трещит, слышно, как здание ломается. Келемдар смотрит на горящий дом с сумкой в руках, а в потускневших голубых зрачках восстаёт долгожданная справедливость, за которую боролся ещё в свою молодость. Слабая усмешка разбивает мрачное лицо. — Потом помечтаешь! — прерывает Стрелок и направляется к выходу из города. Оба срываются с места, пока чудища не появились вновь. В здании вопят и визжат монстры, раздаваясь эхом в ушах. Они борются и ищут жертву, мешают друг другу и в животной ярости ломают то, что ещё цело. Через мгновение проламывается крыша здания и площадь освещают вспышки пламени.

— Я ничего не вижу! — Келемдар бежит, ноги со страху сами несут его по знакомому городу. Майнбласт бежит сзади с меньшей скоростью, чтобы не упускать из виду товарища. Вскоре свет совсем пропадает. Дуэт замедляется. Наступает тишина.

— Где эти твари? — интересуется хмурый Майнбласт. Злится, что всё идет не по плану. С одной стороны, понимает, что отсутствие преследования — это польза для их передвижения, с другой же — это вызывает подозрения, что попали в ловушку.

— Весь Портэлдо кишит дуритами. Скажем так, ликвора экспансирует вапор… Нет их потому, что сбежались только те, кто был поблизости. Скоро все будут здесь. Пойдут по следам нашей сущности, — Келемдар останавливается рядом с напарником и смотрит на осветлённый дым, отравляющий ночное спокойствие. — Должно быть. — Чешет бороду. Оба медленно направляются в сторону ворот. Стараясь отдохнуть пока есть возможность.

— Что думаешь? — любопытствует Стрелок. Голоса звучат очень тихо, почти не нарушая тишины на улице.

— Думаю, я слеп темнотой, учитывая моё зрение, — усмехнувшись. — Боюсь предположить, Садрос замешен в злодеяниях. Даже не боюсь, а точно уверен! — его руки дрожат, а ноги слабеют.

— Я дам ему отпор, — решительно, — даже если придётся перерезать и перестрелять всех этих тварей. Не сомневайся, это моя работа — убивать и защищать. — В конце у ворот виднеется фонарь, и двое, словно светлячки летят на него, ускоряя шаг. Как только оба появляются в поле светила, звучит выстрел. Рикошет от каменной кладки раздается по тёмной улице. Они прыгают в сторону и прячутся за углом. От побега их разделяют какие-то метры, только врата в город напрочь заперты и открыть их нет возможности.