Читаем без скачивания Пасынки Гильдии - Ольга Голотвина

Какой-то старик, окинув наррабанок удивленным взглядом, бросил пару фраз и махнул рукой. Нитха, призвав на голову почтенного старца благословение всех богов, поспешила туда, куда указал этот взмах.

Тхаи спешила следом. На ходу она продолжала рассказ о том, как купец уехал, а Сайкеши, оставшись без мужа с грудным сыном на руках, вынуждена была распродать почти все оставшееся после отца добро – кроме верной рабыни; как обе зарабатывали на жизнь вышиванием платков; как соседки наперебой советовали Сайкеши найти богатого покровителя. Но госпожа честно ждала возвращения мужа. И маловерные были посрамлены: купец Дейшагр вернулся и забрал жену и сына к себе в Гурлиан…

Нитхе не довелось услышать описание морского путешествия в Аргосмир: впереди раскатилось басовитое, недовольное рявканье потревоженного зверя.

Наррабанки переглянулись и со всех ног помчались вперед.

На бегу Нитха молилась: «О Гарх-то-Горх, сделай так, чтобы циркачи запомнили мальчишку! Пусть дадут хоть крошечную зацепку! Снова начинать поиски… на пустом месте… Отец Богов, я не выдержу!»

Циркачей они обнаружили там, где указал им прохожий. Двое мужчин и медведь забились меж высокими заборами, причем медведя люди поставили перед собой, чтоб никто к ним не сунулся. Здоровенный бурый зверь недовольно глядел на подбежавших девиц.

Мужчины, пристроившиеся у зверя за спиной, выглядели так, как и подобало выглядеть циркачам: броско и нелепо.

Высокий, плечистый старик был одет в наряд из шкур и держал в руках узловатую дубину. Нитха догадалась, что старик изображает дикого силуранского тролля.

Второй циркач, моложе и ниже ростом, красовался в жилетке из собачьей шкуры и в шапочке с болтающимися тряпичными ушами. Физиономия была размалевана так, что походила на добродушную морду пса.

– Добрые люди, – с надеждой выдохнула Нитха, – не видали ли вы мальчугана лет пяти, в желтой рубашке и черных штанишках, сам смуглый такой?..

Циркачи переглянулись. Затем «человек-пес» обернулся (стало видно, что к штанам его пришит собачий хвост) и достал из буйно разросшихся лопухов черноволосого малыша в перепачканной желтой рубашке. Малыш тер кулачками заспанные черные глазенки.

Тхаи гортанно вскрикнула, всплеснула руками, кинулась к своему сокровищу. Она бесстрашно протиснулась между забором и медведем, даже не глянув вниз, словно у ее ног был мешок с мукой, а не зверь. Выхватив ребенка из рук циркача, она прижала его к себе, называя своим белым верблюжонком, сладким дождиком, юным принцем…

«Юный принц» недовольно вертелся в ее руках: явилась нянька, восхитительное приключение окончено!

– Вот и славно! – умилился «дикий тролль». – Мы как раз думали: что нам с этой находкой делать? Как потасовка началась, вся мелюзга по домам брызнула, а этот остался… Ишь, как бабенка причитает! Мать?

– Няня… – охрипшим голосом ответила Нитха. Ей хотелось сесть на землю прямо рядом с чернозубой медвежьей мордой. Из тела словно вынули все косточки.

Но школа Подгорного Охотника взяла свое.

Что это она, Нитха, раскисла? Она жива и цела. Подумаешь, пришлось надавать по мордам паре недоумков! Видали тварей и пострашнее! А теперь эта дуреха разыскала своего «белого верблюжонка». И самое время поскорее от нее избавиться.

– Кто живет ближе – мать ребенка или бабушка? – строго спросила девушка по-наррабански.

Няня оторвалась от замурзанного сердитого чада и собралась с мыслями.

– Храм в той стороне, да? Вон, еще дымит… Наверное, бабушка. Она живет в конце Звонкой улицы, у нее ворота расписаны синими дельфинами…

«Дикий тролль», который, оказывается, понимал наррабанский язык, оживился:

– Я знаю Звонкую улицу! Там от поворота до поворота ремесленники с металлом работают, потому и улица Звонкой зовется. Ворота с дельфинами… да это же дом вдовы чеканщика Дейзура! Добрая старуха, между прочим! В позапрошлое лето пустила меня в сарай переночевать. Я тогда еще не с этим зверем ходил, а с медведицей. Вот она и пустила нас с Красоткой на ночлег…

«Человек-пес» сощурился, что-то прикидывая в уме.

– Добрая старуха, говоришь? А если ей любимого внучонка живым представить, так небось не только на ночлег пустит, а и денег отсыплет, сколько не жалко, а?

Нитха перевела эти слова на наррабанский. Тхаи расцвела, закивала: конечно, старая госпожа добра и щедра, она любит внука…

Договорились быстро – и маленький отряд тронулся в путь по улочкам неспокойного города. Впереди «человек-пес» с медведем на цепи, следом Тхаи, что-то напевающая своему ненаглядному маленькому господину. Завершали процессию «тролль» и Нитха.

Да-да, девочка не смогла оставить свою новую знакомую. Хотя циркачи и показались ей славными людьми, но все же спокойнее будет самой убедиться, что Тхаи и ребенок доставлены под крылышко доброй старой госпожи…

– Устала? – заботливо спросил «дикий тролль», заметив, как бледна девочка.

– Немножко.

– Хочешь, понесу тебя на руках?

– Нет, спасибо! – поспешила отказаться Нитха, с ужасом представив себе, как известие о ее проступке дойдет до Рахсан-дэра. Дочь Светоча – на руках у чужого мужчины!

– Ну, тогда помочь не смогу, – хохотнул «тролль», правильно истолковав смущение девочки. – Разве что не испугаешься прокатиться на спине Ревуна, он у нас смирный…

Блистательная перспектива – прокатиться на медведе! – заставила Нитху забыть обо всем, включая гнев воспитателя. Какой там Рахсан-дэр! Такое раз в жизни бывает!

– С удовольствием!..

4

На каменистой неровной дороге, идущей вдоль морского берега, одна толпа нагнала другую. Два отряда мятежников смешались под одобрительные крики, хохот, веселую брань. Люди отбросили последние сомнения, они шли вершить святую месть. То, что их стало больше, они сочли знаком свыше. Разумеется, им все удастся, они размечут в щепки проклятые корабли, построенные против воли богов. И содрогнутся на своих тронах правители, и вспомнят они, что превыше их власти – власть Безымянных! Сейчас мятежники были не торговцами, ремесленниками, рыбаками, а бесстрашными воителями на стезе великой битвы! Да-да, так и назвал их жрец-вождь!..

Увы, так и было. Бедняга Шерайс, смекнувший, что удрать не удастся, а увещевать безумцев опасно для жизни, смирился с ролью главаря мятежников и время от времени произносил пышные фразы, на которые толпа откликалась довольным ревом.

– Я боялась, Шершень не успеет пригнать к нам свое стадо, – негромко сказала остролицая женщина тому нищему, что недавно вмешался в разговор жреца со стариком-прихожанином.

Жрец Шерайс не напрасно подумал, глядя на женщину: «Ой, щука!» Именно так и называли эту особу все, кто ее знал.