Читаем без скачивания Истребитель демонов - Уильям Кинг

И как раз в этот момент весь корабль начал сотрясаться.

Феликс в тревоге открыл глаза. Он решил, что, должно быть, задремал. Что за звуки громких ударов? Почему сотрясаются стены? Почему колеблется его кровать? Медленно в его спутанные мысли проникло понимание, что он на гномьем воздушном корабле, с которым, похоже, происходит нечто ужасное и непонятное. Пол ходит ходуном, через матрас ощущается вибрация. Феликс скатился с кровати, вскочил на ноги и больно стукнулся головой о потолок.

Пока вокруг него весь воздушный корабль громыхал, скрипел и сотрясался, он боролся с чувством клаустрофобии. Феликс мысленно представил, как корабль распадается, и все они падают навстречу своей гибели. «Как я вообще согласился взойти на эту ужасную машину?» — спрашивал себя Феликс, открывая дверь. Зачем он вообще взялся сопровождать этих безумных гномов в такую даль?

Ожидая, что в любой момент может произойти нечто ужасное, он распахнул дверь и переместился в коридор, неистово молясь Сигмару о спасении из этой передряги, и, вопреки всему, надеясь, что проживёт достаточно долго, чтобы выяснить суть происходящего.

7. В пути

От тряски воздушного корабля Феликса отбросило по коридору головой вперёд. Голову пронзила боль, а перед глазами замерцали звёздочки, когда он ударился черепом об одну из металлических стен. Феликс начал было снова подниматься, но сообразил, что это приведёт лишь к тому, что он разобьёт себе голову о потолок. А потому остался лежать и начал ползти вдоль коридора.

Из всех ужасов, с какими ему довелось повстречаться, эта ситуация, вполне возможно, худшая. Каждую секунду он ожидал, что корпус расколется, ветер выхватит его — а затем последует долгое падение к смерти. Имеющиеся у него знания наводили на мысль, что гондола, возможно, уже отделилась от оболочки аэростата и падает навстречу гибели. Столкновение с твёрдым грунтом может произойти в любую секунду.

Это не столько пугало, сколько приводило в смятение. Возникло чувство беспомощности. Феликс попросту не мог никак изменить своё затруднительное положение. Даже если удастся добраться до рулевой рубки, он понятия не имел, как управлять судном. Даже если он найдёт способ выбраться наружу — они находятся в тысячах футов над землёй. Никогда ранее он не испытывал подобного чувства. Даже в разгаре боя, в окружении врагов, Феликс всегда сознавал, что сам ответственен за свою судьбу и может пробить себе путь с помощью собственного мастерства и свирепости. На попавшем в шторм обыкновенном корабле он способен что–нибудь предпринять: если тот потонет — он может нырнуть в море и плыть, спасая жизнь. Его шансы и в том и в другом случае могут быть малы, но, по крайней мере, можно сделать хоть что–то. Здесь и сейчас делать было нечего, кроме как ползти вдоль этого замкнутого прохода меж гнетущих, сотрясающихся стальных стен, и молиться Сигмару о сохранении жизни.

На какое–то время что–то вроде слепой паники угрожало овладеть им, и Феликс боролся с подавляющим побуждением попросту свернуться калачиком и ничего не предпринимать. Он заставил себя дышать ровно, пока не отбросил эти мысли. Он не станет делать ничего такого, что может опозорить его перед гномами. Если смерти не миновать, Феликс встретит её стоя, или, по крайней мере, присев на корточки. Он заставил себя подняться и медленно продвигаться в рулевую рубку.

Лишь только он поздравил себя за свою решительность, воздушный корабль взмыл, затем резко провалился, словно морское судно на громадной волне. На долгое мгновение он уверился, что приближается конец, и стоял, готовясь встретиться со своими богами. Через несколько ударов сердца он обнаружил, что не умер, а ещё спустя несколько, собравшись духом, начал переставлять ноги одну за другой.

На командной палубе никто не выказывал признаков паники. Выглядящие взволнованными инженеры сновали туда–сюда, проверяя измерительные приборы и рычаги. У штурвала стоял напрягшийся Макайссон, его мощные мускулы вздулись под кожаной рубахой, хохол волос в прорези шлема вздыбился. Все гномы стояли, широко расставив ноги, чтобы лучше удерживать равновесие. В отличие от Феликса, им было несложно выпрямиться во весь рост. Он им позавидовал. «Это потому, что они меньше ростом, шире и тяжелее, — подумал он. — Центр тяжести у них расположен ниже». Как бы то ни было, Феликс им позавидовал.

Единственным, кто выказывал признаки дискомфорта, был Варек, который приобрёл неприятный зеленоватый оттенок и прикрывал рот рукой.

— Что происходит? — спросил Феликс, гордясь, что сумел сохранить голос на должном уровне.

— Ничого, о чём следовало бы переживать! — прокричал Макайссон. — Всього лишь невелыка турбулентность!

— Турбулентность?

— Ага! Воздух под нами немного нестабилен. Это почти як волны на воде. Не переживай! Через минуту воно само собой уляжется. Я сталкивался с подобным прежде.

— Я не беспокоюсь, — соврал Феликс.

— Добре! О це характер! Це старая посудина способна выдержать гораздо худшее испытание! Поверь мени! Я–то знаю — сам зробыл эту чёртову штуку!

— Как раз это меня и беспокоит, — едва слышно пробормотал Феликс.

— Я всё же хочу, шоб воны называли корабль „Неудержимый“. Не можу понять, почему чого воны не желают.

Ларк снова выпрыснул мускус страха. Внутренность ящика уже провоняла им. Мех покрылся мелкими каплями. Он хотел бы прекратить, но не мог. Грохот и тряска воздушного корабля гномов убеждали его в том, что смерть близка. Ларк понимал, что вонь мускуса, весьма вероятно, привлечёт к нему внимание, но мысль эта лишь ещё сильнее пугала его и заставляла испускать едкую неприятную вонь. Рефлекс прекращался, когда его железы опустошались и болели. Ларк ожесточённо проклинал Танкуоля и интриги, что поставили его в столь опасное положение. «Что сейчас поделывает серый провидец?» — гадал Ларк.

В необитаемой пещере высоко в горах, сгорбившись, сидел Танкуоль. Он продумывал, как бы связаться с Ларком и определить местонахождение воздушного корабля. Когда он следил за его отбытием, жажда обладания этой вещью захлестнула его так, как никогда ранее за всю его жизнь. Танкуоль, наконец, осознал, что представляет собой аппарат, над которым трудились гномы.

Возможности военного применения были бесконечны. Судя по скорости, с которой транспортное средство набрало высоту и улетело, оно способно переместиться из конца в конец Старого Света менее чем за неделю. Мысли Танкуоля заполнило видение о большом флоте таких кораблей, перевозящем непобедимые легионы скавенов к неизбежным победам. Мощные суда под знамёнами Рогатой Крысы и Танкуоля — её наиболее привилегированного служителя — затмевали небеса. Армии могли бы оказаться в тылу недоумевающих врагов прежде, чем те обнаружили неладное. Сбрасывая сверху бомбы, сферы с газом и возбудителей чумы, можно было бы поставить на колени целые города.

Глядя на тот воздушный корабль, Танкуоль понимал, что видит перед собой наиболее передовое из технологических достижений Старого Света, и удел расы скавенов — завладеть им и усовершенствовать своим собственным, неподражаемым способом. Переоснащённый замечательными двигателями и вооружением скавенов, воздушный корабль станет лучше, быстрее и гораздо мощнее, чем когда–либо представляли его создатели. Будучи одним из предводителей, Танкуоль понимал, что его обязанность перед своим народом и собственное предназначение — заполучить этот воздушный корабль чего бы то ни стоило, сколько бы времени ни заняло. Подлинный потенциал корабля мог оценить лишь скавен с проницательностью Танкуоля. Он и должен владеть им!

Однако прямо сейчас первой проблемой было отыскать, где находится эта штука. Он утратил связь с Ларком, когда его помощник вышел за пределы досягаемости переговорных кристаллов. Танкуоль понимал, что ему придётся напрячься, чтобы восстановить связь магическим способом. Соединение между его кристаллом и кристаллом его прислужника все ещё существовало, но заклинание попросту было недостаточно сильным. Он верил, что сможет самостоятельно это подкорректировать, если представится возможность.

Танкуоль быстро оглядел пещеру. Подходящее место — один из входов в огромную паутину туннелей, связывающих Подземную Империю, где вдали от мстительных гномов собирались выжившие после нападения на Одинокую Башню. Последовало долгое и утомительное бегство в ночи, прежде чем удалось добраться сюда, и Танкуолю не случалось так уставать много лет. Однако он не позволит усталости встать на его пути к овладению воздушным кораблём.

Узким когтем, оканчивающим один из его длинных изящных пальцев, Танкуоль дотронулся до амулета. Он ощутил пульсацию энергии искривляющего камня, запертую в талисмане. Серый провидец терпеливо посылал мысленные импульсы, проверяя тонкое нематериальное соединение, исходящее от амулета. Утешало то, что оно каким–то образом всё ёще сохранялось, хотя протянулось гораздо дальше любого расстояния, которое мог представить Танкуоль. Серый провидец медленно сконцентрировал свою энергию и послал мысленный импульс ещё дальше. Он закрыл глаза, чтобы было проще концентрироваться, ощущая себя кем–то, вытягивающимся всё дальше и дальше сквозь некую бездну.