Читаем без скачивания Леди Удача - Бетина Крэн

— Тогда, может, следует написать вашей семье…

— Нет у меня семьи, — проворчал он, отчаянно соображая, за что бы такое уцепиться, чем защититься от ее обаяния.

Он всегда несколько стыдился того, что у него нет родни в мире аристократии; но он никогда ни с кем об этом не говорил. Почему он позволяет этой девчонке соваться в его личную жизнь и отвечает ей?

— Может, нужно сообщить вашей… жене? — Впрочем, стал бы он предлагать незнакомым девушкам выйти за него замуж, будучи женатым?

Он всегда внутренне сжимался, когда слово «жена» возникало в разговоре. Но голос ее звучал так нежно и ласково, когда она произносила это слово, что он не почувствовал досады, как обычно. В ее устах это слово прозвучало так приятно и звучно, что на ум пришли всякие соблазнительные возможности. Внезапно он почувствовал, что просто должен посмотреть на нее, убедиться, что лицо ее и глаза и в самом деле сияют этим притягательным светом. Он обернулся: она смотрела на него тепло и вопросительно, и от этого замешательство болезненно-сладостной волной нахлынуло на него.

— Нет у меня жены, — сказал он. — А…

Она ждала ответа затаив дыхание, и блаженная радость охватила ее, невзирая на сердитую мину, с которой уставился на нее раненый. Она смотрела на его напряженные плечи, на мускулы лица и чувствовала, что за его грубоватыми ответами скрываются сильные переживания. Ни семьи, ни компаньонов, ни жены… Это задело какую-то струну в ее сердце.

— Тогда, возможно, ваша невеста беспокоится о вас… — И Чарити затаила дыхание.

— У меня нет невесты, — ответил он с неожиданным пылом. То, что ей любопытно узнать о его личной жизни, доставляло ему удовольствие.

— О! — Она покусала губы, которые так и норовили сложиться в улыбку. Итак, она узнала очень многое о его жизни. Можно сделать еще один шаг. — — Но есть хоть кто-нибудь, кого следовало бы уведомить?

— Что за неугомонная барышня, — проворчал он, но беззлобно. — Ну уведомите моего дворецкого, Эверсби. Обязательно ему напишите… он обожает получать письма.

— Я не хотела совать нос куда не надо, — сказала она краснея. — Я собиралась помочь вам. — Она сделала шаг к нему. Ей очень хотелось погладить его по волосам, провести кончиками пальцев по жесткой скуле. — Я понимаю, что сейчас вам очень больно, но если вы будете лежать спокойно, хорошо питаться и за вами будет должный уход, то вы сможете встать и ходить уже через несколько дней. А несколько недель спустя будете вообще как новенький.

Он даже отпрянул; он был словно голый, был выбит из равновесия и смертельно напуган из-за того, что опять едва не утонул в ее соблазнительных медовых глазах..

— Несколько недель?

— Ну, две недели — это самое меньшее… а в седло вы сможете сесть только через три или четыре недели. Неужели вы не сможете потерпеть нас каких-то две-три недели? — Тут в глазах ее засветилось озорство. — Мы-то ведь терпим вас.

Он, видимо, напрягся — ее добродушная шутка попала в цель.

— Послушайте, вам-то самой ведь не приходится лежать день-деньской кверху за… — Тут он резко вырулил в другую сторону: — Вот с этими дурацкими штуками на шее. — В подтверждение своих слов он схватил несколько амулетов, висевших у него на шее, и сердито посмотрел на девушку. Вдруг он заметил, что на ее роскошной груди не было ни одного амулета, и это поразило его. Старуха была обвешана ими с головы до пят, и даже их дворецкий, божий одуванчик, носил амулеты. — Так выходит, что вам, барышня, не обязательно носить амулеты?

— Нет, мне не нужно. — Милая улыбка расцвела на ее лице. — Я и так слишком везучая.

— Слишком везучая? — Он почувствовал, как тает, снова поддается ей, запаниковал и резко отвернул лицо. — Глупость какая-то! — Он сердито фыркнул. — Где это слыхано, чтобы человек считал, что ему слишком везет? К тому же все это ерунда и никакого везения вообще не существует!

— Ах, что вы, еще как существует! — Глаза ее заискрились: она почувствовала, что он намеренно поддерживает в себе раздражение, и не без усилий. Это было недвусмысленное свидетельство того, что за его грубостью кроется совсем иной человек. — Даже мой отец, и тот признавал, что везение существует. Просто они с бабушкой очень расходились во взглядах на то, может ли человек каким-либо образом изменить свою везучесть. Бабушка верит, что на везение влиять можно и нужно, а папа… он никогда не мешал ей экспериментировать, как она хочет. — Ваш отец? — В первый раз она упомянула о своем отце. Рейн удивился, поднял голову и даже снова частично вылез из своей раковины-простыни. — Судя по всему, ваш отец очень здравомыслящий человек. Это радует. А где он? Мне бы нужно поговорить с ним… прямо сейчас.

Он желал поговорить с ее отцом? Чарити напряженно выпрямилась и отступила на шаг. Горе вдруг снова обрушилось на нее со всей силой. Ей тоже хотелось бы поговорить с отцом, уткнуться ему в грудь и снова почувствовать, как его теплые мозолистые руки обнимают ее. Мгновение она незряче смотрела перед собой, забыв, где находится, но постепенно под его пристальным взглядом вернулась в настоящее. Глубоко вздохнула и, несмотря на ком в горле, заставила себя произнести:

— Боюсь, это невозможно. Мой отец умер…десять дней назад. Повисло неловкое молчание, и Рейн Остин забыл о своих несчастьях, которые до того только и замечал, жил в них, как в коконе. У него стало скверно на душе, когда он увидел, как изменилось лицо девушки. Она побледнела, ее яркие глаза потемнели. В них притаилась мука. И эта беззащитная боль, которую он невольно подсмотрел, задела какие-то струны в его душе. Ну конечно… черное платье. Она в трауре. Лицо его загорелось краской стыда. Он потребовал встречи с ее умершим отцом — да за это убить мало!

— Мисс… мисс…

— Стэндинг, — подсказала она спокойно, думая, что он забыл ее имя. — Чарити Стэндинг.

Чарити. Нет, он не забыл ее имени. Но только сейчас, когда он чуть было не произнес это имя вслух, он осознал его значение во всей полноте. Чарити — «милосердие». Когда она была рядом, боль утихала, голос ее был нежен, в глазах сияло утешение — да она и была воплощенное Милосердие!

— Мы пошлем в гостиницу за вашим багажом сегодня же. — Она расправила плечи и снова стала твердой духом и исполненной желания помочь Чарити. — Вы почувствуете себя лучше, когда сможете побриться своей бритвой и надеть собственное белье.

Она не могла знать, что мрачное и испуганное выражение, появившееся на его лице, было результатом шока. Молодой светской девице вряд ли было известно, в чем заключается туалет джентльмена, и уж тем более она не стала бы об этом говорить. Но Чарити Стэндинг разбиралась в таких вещах и сообразила, как утешит мужчину, оказавшегося в непривычной обстановке, присутствие личных вещей и своего белья. Чарити Стэндинг была определенно необыкновенная девушка. От этой мысли его так и обдало жаром.