Читаем без скачивания Тополь стремительный - Георгий Гуревич

— Барышня? — Кондратенков удивился. В Пензе у него не было никаких знакомых, тем более барышень.

Он поспешил наверх. В ожидальне не было никого, на лакированном столе лежали брошенные кем-то шашки.

В коридоре уборщицы катали пылесос по ковровой дорожке; здесь тоже никто не спрашивал Ивана Тарасовича.

Гостья нашлась перед самой дверью двадцать седьмого номера. Боясь пропустить Ивана Тарасовича, она присела на корточки возле двери, да так и задремала, положив под_бородок на ладони. Она дышала глубоко и спокойно, и в такт ее дыханию покачивались косички, ёрзая по школьному переднику, а на макушке вздрагивал бант, похожий на пропеллер.

Когда Кондратенков подошел к девочке, она проснулась и сразу вскочила на ноги:

— Вы Иван Тарасович Кондратенков?

— Да, я. Вы ко мне?

Девочка степенно протянула руку.

— Дмитриева, — представилась она. — Вы меня помните?

К стыду своему, Кондратенков никак не мог припомнить.

— Так что же вы мне расскажете, Дмитриева? Заходите. У меня, правда, темно и неуютно, но сейчас будет свет. Вот стул, присаживайтесь. Вы ужинали сегодня?

Девочка поблагодарила и отказалась. Ей было лет двенадцать на вид, но держалась она необыкновенно серьезно, совсем не по возрасту.

— Спасибо, Иван Тарасович, я уже кушала. Я к вам по делу на минутку. Сейчас я расскажу… Во всем виноват был заяц, такой серый, растрепанный и зубастый, противный ужасно. И мы с девочками хотели купить волка, но потом все обернулось очень хорошо, так что когда я прочла в газете, что вы будете в Пензе, девочки собрали мне на билет, и я поехала к вам, потому что я каждый месяц писала Андрюше…

Только здесь Кондратенков начал соображать, с кем он имеет дело.

— Подожди! — сказал он. — Ты Вера Дмитриева из Ртищева? Так бы сразу и сказала. Но насчет волков, зайцев и прочей зоологии я ничего не понимаю. Рассказывай с самого начала…

* * *

Однажды, еще весной, из только что присланной почты Андрюша выбрал конверт, надписанный крупными буквами круглым детским почерком.

— Хочешь, я прочту, папа? — предложил он.

Ему хотелось показать, как бегло научился он читать по писаному.

Письмо было из города Ртищева Саратовской области:

"Многоуважаемый Иван Тарасович!

У меня большая просьба к вам. Ребята нашего города решили засадить пионерский участок в лесной полосе.

У нас каждый школьник посадил хотя бы одно гнездо — все классы: и пятый "А" и пятый "Б". А наш класс не ходил, потому что Мария Евгеньевна была больна. Мария Евгеньевна — это классный руководитель. Теперь у всех девочек есть гнезда, и они соревнуются — у кого быстрее вырастет, а в нашем классе нет ничего. А Мария Евгеньевна говорит, что в этом году уже поздно сажать и все равно мы отстали.

Многоуважаемый Иван Тарасович, я читала в "Пионерской правде", что вы изобрели быстрорастущее дерево. Пришлите нам, пожалуйста, семена, если у вас есть лишние. Мы очень хотим, чтобы у нас тоже были посадки, как в пятом "А" или пятом "Б". Ведь мы же не виноваты, что Мария Евгеньевна болела, а без нее директор школы не разрешил.

Староста пятого класса "В"

1-й неполной средней школы города Ртищева

Вера Дмитриева"

— Ну как, папа, пошлем? — солидным баском спросил Андрюша, почти благополучно добравшись до конца.

— А ты как думаешь?

— Давай пошлем, а?

— Ну что ж… Думаю, не ошибемся. Девочка аккуратная, старательная, пишет без клякс, слушается директора…

Семян быстрорастущих еще не существовало, и поэтому Кондратенков послал Вере шесть черенков тополя комсомольского вместе с подробными указаниями, рецептом удобрения и даже с флаконом нового состава, ускоряющего рост корней. А на сопроводительном письме Андрюша приписал:.

"Здравствуй, девочка Вера! Это я попросил у папы шесть тополей для тебя. Андрюша Кондратенков".

Письмо ушло — еще одно из многих тысяч, написанных рукой Ивана Тарасовича. Экспедитор на почте прихлопнул марку круглой печатью, почтовый грузовичок доставил сумку на Павелецкий вокзал и сдал в почтовый вагон поезда Москва Саратов. И никто: ни машинист, ни почтальоны, ни экспедитор, ни даже Кондратенковы — отец с сыном не знали, какое волнение вызовет в городе Ртищеве это рядовое письмо.

"Шутка ли! Знаменитый московский ученый самолично написал письмо нашему классу. Нам поручен важный научный опыт. Уже идет посылка с драгоценными, редкостными растениями!"

Письмо Кондратенкова обсуждалось на классном собрании пятого класса "В". Шесть черенков быстрорастущих решили распределить между отличницами. Один достался Вере, один — Тоне Каблуковой, один — Гале Минц, один Марусе Данченко, один — Лиде Григорьевой, а последний — Кате Маловой и Кате Алексеевой, один на двоих.

И как только пришла посылка, весь класс вышел в поле, и к пионерскому участку было добавлено шесть тополей.

С той поры каждый месяц — пятого числа и никогда не позже чем шестого — на имя Андрея Ивановича Кондратенкова приходило письмо, написанное все тем же круглым, крупным и на редкость разборчивым почерком.

"Дорогой Андрюша! Пишет тебе по поручению девочек пятого класса "В" Вера Дмитриева. Я живу хорошо. Папа и мама кланяются твоему папе. Передай ему, пожалуйста…"

И дальше следовал подробнейший отчет о том, как растут тополя.

Иногда Андрюша, по поручению своего отца, отвечал на эти письма. А однажды Иван Тарасович сам взялся за перо. Он предложил своим аккуратным сотрудницам поставить опыты по ускоренному черенкованию, когда деревья станут старше. Теперь оставалось ожидать, чтобы питомцы подросли скорее.

Девочки следили за посадками всемером. По понедельникам дежурной была Вера, по вторникам — Тоня и так далее до субботы, принадлежавшей обеим Катям. А по воскресеньям они приходили все вместе, иногда даже с учительницей Марией Евгеньевной.

Еще издалека они видели на склоне холма, среди нежной зелени прорастающих посадок, тоненькие хлыстики быстрорастущих и взапуски бежали к своим питомцам, чтобы измерить, сколько прибавили они за неделю.

— У меня ровно двадцать два сантиметра!

— А у меня на три миллиметра больше!

— А ну-ка, покажи… Мария Евгеньевна, это нечестно: она приминает землю линейкой.

Мерили с азартом, со спорами, проверяли, зарисовыва_ли, а потом Вера заносила все цифры в специально купленную тетрадку с золотым обрезом, на первой странице которой среди переводных картинок красовалась разукрашенная цветными карандашами надпись: "Агротехнический дневник пятого класса "В". Наблюдатели: В. Дмитриева, Т. Каблукова…" — все семеро столбиком.