Читаем без скачивания Женщина: взгляд изнутри (СИ) - Светлана Нарватова

— С чего вы взяли? — Лиза автоматически записывала данные, которые ей диктовала акушерка.

— Так на первом УЗИ ее же не было, а сейчас целых 1,5 см.

— Правильно. И это нормально. Гормональный фон беременных изменяется, и миома на нем растет как на дрожжах. Родите, гормональный фон нормализуется, опухоль пойдет на спад, а то и вовсе рассосется. Расположение у нее хорошее, родам не помешает, так что волноваться не о чем. Меня больше волнует ваша прибавка в весе.

— Ну так уже почти 24 недели, — девушка довольно погладила кругленький животик.

— Это хорошо. А вот 3,5 кг за три недели — плохо.

— Так мы же вдвоем кушаем, — улыбнулась беременная.

— Учитывая, что ваш малыш сейчас весит грамм 600–700, большая часть рациона все же достается вам. И лишние жировые складки не нужны ни ребенку, ни его маме.

— Ничего, после родов похудею! — отмахнулась пациентка.

— Конечно, похудеете! До пяти кг чистого веса плюс околоплодные воды плюс плацента плюс родовая деятельность. А потом, учитывая предрасположенность, опять начнете набирать. Пока вы будете кормить ребенка грудью, ваш организм, — ура гормонам, — будет с повышенной готовностью аккумулировать лишние килограммы. Порадует ли это вашего мужа? Присаживайтесь, давайте перемеримся.

— Муж меня будет любой любить, — с улыбкой уверила Лизу девушка.

— Ни капли не сомневаюсь. А будет ли он при этом желать вас как женщину? Хотя это, безусловно, личное дело вашей семьи. Но как врач я обращаю ваше внимание на то, что перебор веса за беременность увеличивает риск позднего токсикоза и усиливает предрасположенность у диабету у ребенка. Поэтому настойчиво рекомендую быть внимательнее к своему питанию. Вот теперь давление в норме. Берегите себя.

— Вы так уверены в благоприятном исходе с мимомой, — неодобрительно высказалась Олечка, когда дверь за пациенткой закрылась.

— Я не уверена. Но все, что я сказала — правда. Лечить и обследовать мы ее сейчас не будем в любом случае. Так зачем же вешать на будущую маму проблемы, решить которые она все равно не в силах? Давай следующую.

Лёнчик отнесся к новости о переносе очередного «кооператива» (прим. Режим кооперативной игры предполагает совместное прохождение игрового эпизода командой из нескольких игроков) без большого воодушевления. Впрочем, и возмущения особого не выказал. Скорее, удивление:

— Чел, я фшоке! И ради чего ты изменил настоящей мужской дружбе? — вопрошал у Женьки приятель, расстреливая очередного выскочившего из темноты монстроида.

— Ради того, что мужская дружба мне дать не может, — монстроид — или мутаноид, кто их там разберет? — оказался не один, как понял Змей по красным сполохам, пробежавшим по монитору. Развернувшись, он прошил очередью другую условно разумную тварь неясной этимологии. — Или ты готов пожертвовать другу самое дорогое? — последнее слово Змей скорее прорычал, вколачивая боезапас в новую порцию нелюдей. Или страхолюдин?

— Па-ашел вон, пра-ативный! — манерно произнес Лёнчик, и Женька решил последовать его совету. Нормальные герои всегда идут в обход. — Новенькая?

— Назвать ее «старенькой» у меня язык не поворачивается, — наблюдать, время от времени постреливая из укрытия, как Лёнчик расправляется с тварями, было поучительно. Хотя скиллы (Прим. — навыки) подобного уровня одним наблюдением не получишь. Тут нужна практика и еще раз практика.

— Ты где ваще? — недовольно гаркнул виртуоз игры на огнемете, и Женьке пришлось вернуться в бой. — Она так хороша?

На какое-то время Змею стало не до разговоров.

— Нестандартна, — коротко ответил он, когда локация, наконец, оказалась пройдена, и у геймеров появилось немного времени отдохнуть и помародерстововать.

— То есть нехороша?

— Ну, «хорошей» ее назвать непросто. Есть в ней что-то от «плохиша», — наконец произнес он.

— Жрет варенье ведрами, а печенье — корзинами?

— Вареньем кормить я ее пока не пробовал…

— А зря. Вдруг с вареньем даст?

— Леонид, вы сомневаетесь в моих талантах? — новая локация встретила их обманчивой пустотой. Ну, если не считать кучи трупов, валяющихся и висящих в живописных позах.

— А у тебя есть таланты?

В этот момент в сумраке помещения зажегся экран, на котором какой-то мудлан что-то проповедовал на анголийском. Женька от неожиданности чуть было в него не выпалил.

— У вас с нею много общего, кстати. Жало вместо языка, например, — он насторожено осматривал игровое пространство.

— Бедный, бедный Змей. Это же никакого орального удовольствия…

— Тьфу на тебя! Бабу себе заведи, что ли. Озабоченный.

— Не-ет, озабоченный у нас ты. Оттого и баб заводишь… А у этой прелестницы имя имеется? — ожидание неприятностей закончилось внезапно. Сначала с громким стуком дернулся зомбоид слева. Добраться до героев ему помешало бронебойное стекло. А вот толпе тварей справа, хлынувшей сразу после, не мешало ничего.

— Угу, — на большее у Женьки мозговых ресурсов не хватило.

— А какое? — полюбопытствовал его друг, перещелкивая вид оружия.

— Красивое, — враги посыпались и с лестницы. — Отвянь.

— Ничего себе! Он променял меня на какую-то девицу с красивым именем, и я же еще и «отвянь!» — возмутился Лёнчик, когда поток уродливых творений его коллег иссяк.

— Лёнь, не отвлекайся, — вовремя. Поскольку это был не конец, а передышка.

На этот раз зомбомонстры «вынесли» Женьку из игры. Полюбовавшись на мониторе, как выглядят его кишки — точнее, кишки его персонажа, — он предложил прерваться.

— Так она тебя настолько вдохновила в первый раз, что ты решился на повтор? — спросил хозяин геймхауза, нарезая колбасу для бутербродов. Сам Змей тратить силы, время и деньги на создание подобного игрового супер-железа не стал бы. Но раз уж его создал кто-то другой, то грех не воспользоваться, верно?

— Этот раз будет четвертым, — негромко ответил Женька, разливая кипяток по кружкам.

Леонид присвистнул.

— Да, приятель, это старость. Был ты у нас Змеем, а станешь так… дряблым, беззубым земляным червяком… — сквозь смех выдавил Лёнчик, за что схлопотал подзатыльник.

— Мал ты еще, вьюнош, рассуждать о старости.

— Ты еще скажи, что у меня молоко на губах не обсохло.

— Я бы сказал, да засомневался: а вдруг это не молоко?

— Ну ты извраще-енец! И кто из нас двоих озабоченней?