Читаем без скачивания Ржевская дуга генерала Белова - Александр Пинченков

«…Беседуя с населением, И.В. Распопов понял, что если объявить призыв, то можно пополнить личный состав батальонов и сформировать партизанский отряд. <…>

Несколько позже было доложено, что из числа бывших командиров и бойцов, оставшихся в окружении, и местной молодежи призывного возраста начато формирование партизанского отряда численностью 740 человек и столько же призывается на пополнение бригады»{30}.

Вот так: десантников 476, а недесантников — аж 740 и «столько же …на пополнение бригады»!

Однако к процитированному сразу возникают вопросы. Первое — хронологическая странность. Батальонный комиссар И.В. Распопов с А.А. Онуфриевым оказался на Смоленщине 29 января, установили связь с батальонами лишь 30 января 1942 г. Исходя из процитированного нам предложено верить, что — благодаря комиссару Распопову и информировавшему его «местному населению» — никак не раньше 30 января начато формирование партизанского отряда (причем, кем начато и кем о том доложено — не сообщается). Но 30 января (в 1-й день их командования операцией десантировавшихся) у Распопова и Онуфриева хватало забот и без того. Однако нам известно, что уже 2 февраля отряд Зарубина пошел с десантом в бой. Так что же, за единственный день 1 февраля 1942 г. И.В. Распопов с А.А. Онуфриевым и услышали донесение, что «начато формирование партизанского отряда», и убедились в возможности завтра же послать отряд в наступательный бой?!

Второе. Как это? — «начато формирование партизанского отряда численностью 740 человек». Понятно было бы одно из двух: или «начато…», или уже «740». Откуда у доложивших осведомленность, что будет именно 740 бойцов, и никак не меньше? Из подобных распоповским «бесед с населением»? Поразительно для безвластной, полуоккупированной территории. «Имена, явки, пароли, адреса» (и опять же, все это за день 1 февраля!), к вечеру — отряд. Лихо!

Отдельным пунктиком: «…и столько же призывается на пополнение бригады». И это при том, что и своих-то больше чем 4—5 сотен собрать вовремя в единую группу оказалось невозможно!

Можно еще прочесть, как «…было запрошено разрешение на призыв для формирования партизанского отряда и пополнения бригады», как «…майор Маслов передал одобрение генерала Глазунова инициативы командования бригады»{31}. В общем, создана стройная версия, по которой командование 8-й ВДБР (находясь с высадившимися, повторим, с 30 января) инициировало формирование партизанского отряда, как и пополнение собственных подразделений, и успешно этим поруководило. Действительно, резолюции где-нибудь да ставились, одобрения высказывались! Поучаствовали, поруководили.

Со слов тогдашних десантников писал о них книгу (1978) и журналист Л. Лукашенко. «Перлы» вполне узнаваемые: «…Вооружались за счет трофеев. Ведь по приказу командира бригады начальник вооружения В.Ф. Козинец выделил партизанам для начала лишь несколько немецких автоматов»{32}. Неудивительно, автоматы — для самого ответственного дела, тем, кому вместо тебя пойти под пули. Так на ж тебе — «для начала». Начало у «партизан» Мельникова было в осеннем лесу под Деревенщиками. Где тогда была 8-я бригада? И почему, кстати, «лишь несколько немецких»? — что-то не густо…

Но есть, однако, и иные источники информации. Комиссар партизанского при 8-й ВДБР отряда выжил не только в зимних и весенних, но и в летних боях 1942-го. Когда он составлял свой отчет о пройденном им за год войны на Смоленщине, ему хватало о чем написать — и побед и поражений (не только с 8-й ВДБР) хватало с лихвой. Так что о январско-февральских событиях приврать, приукрасить в не относящихся к боям деталях смысла автору отчета не было. Читаем отчет. Перед нами — совсем не та война, не тех людей, не комиссаров с зарплатой, не авторов советских книжек:

«…стало известно, что в нашем районе будет выбрасываться десант, на основе этого были даны указания руководителям групп организовать прием десантников[,] и нужно сказать, что несмотря на бурю, пургу, все группы работали неплохо и этим самым спасли не одного бойца.

Принимая десантников, в это же время мы обеспечивали их боеприпасами и питанием. Передали им более 30 тыс. патрон, 10 тысяч мин и несколько минометов.

27.1.42. я со штабом переехал в дер. Иваново, здесь объединил все группы в отряд, в котором насчитывалось уже до 800 чел. Отряд сразу же совместно с 8 В.Д.Б. приступил к боевым действиям. Бой под дер, Комова, 4 дня…»

Прорезается правда-матка. Командир и комиссар 8-й ВДБР А.А. Онуфриев и И.В. Распопов — с 3-й попытки — наконец-то оказываются во вражеском тылу на Смоленщине, и что же видят? Своих, десантников, кот наплакал — около 500. Кого же Онуфриеву и Распопову повести в бой против немецких 9-й и 4-й танковой армий (ведь в жуковском приказе: не допустить отхода противника от Вязьмы…)? Ответ не из советских книжек: тех, кто встретил десант, собрал, обогрел, накормил, вооружил — да и сами будучи вооруженными, численностью до 800 чел., готовы пойти в бой! И таковой бой, — тяжелый, многодневный бой под Комовом и Дмитриевкой, — добровольцы проводят, открывают десантной бригаде дорогу на Вязьму. Но в советские книги, естественно, попадает не этот бой, а «одобрение генерала Глазунова инициативы командования бригады».

Поскольку в «Никто, кроме нас» «никто» не должен быть забыт, назвать бы стоило их всех. Не наша вина, что спустя 7 десятилетий такая задача невыполнима. Однако вот хотя бы некоторые участники, лишь неполный список командно-начальствующего состава отряда «партизан» при 8-й ВДБР (с 11.2.1942 г. отряд возглавил полковник Ф.П. Шмелев):

Первый командир отряда — лейтенант И. Саратовский (погиб в бою за Дяглево).

Комиссар отряда — старший политрук Мельников П. А.

Помощник начальника штаба — лейтенант А. Гусев (погиб под д. Денисково).

Адъютант — старший сержант Алексонин.

Командир 1-го батальона отряда — старший лейтенант И.З. Харитонов.

Командир 2-го батальона отряда — капитан Зарубин.

Комиссар батальона — политрук Чекалин.

Комиссар батальона — старший политрук Приставкин (погиб под д. Денисково).

Командир роты — лейтенант Макаренко (погиб под д. Перестенки, видимо, Перстенки).

Командир роты — воентехник 2-го ранга Солнцев.

Командир роты — старший лейтенант Б. Данилов.

Командир роты — старший лейтенант Мясницкий.

Командир роты—лейтенант Ростовский (погиб под д. Дяглево).

Зачем приводим этот список? Чтобы небезразлично прочитавший видел, что были такие батальоны и роты, были тс, кто ими командовали и погибали. Чтобы «Никто не забыт» стало реальностью хотя бы на 1%. Во-вторых, так легче представить, что вокруг каждого из этих людей были десятки других, деливших с ними боевую судьбу в безвестных ныне, но тогда и там славных их операциях. Пусть данью памяти им станут хоть эти строки.

КПД ДАЖЕ ГЕРОЕВ ДЕСАНТА БЛИЗОК К…

Были и десантники-герои в том «вяземском» десанте. Героями им пришлось стать потому, что они пытались следовать тому способу ведения войны, которому их учили по науке, в мирное, предвоенное время. Действовать самостоятельно, инициативно, решительно, все подчинив выполнению поставленных задач. Удалось ли им это, и насколько? Каков, так сказать, их КПД (коэффициент полезного действия) в соотношении с задуманным в штабах? Да мал КПД, близок то ли к нулю, то ли похлеще. Эффект десантирования в данном случае оказался размыт множеством отрицательно сказавшихся и организационных просчетов, и здешних обстоятельств. Отвратительная постановка дела со связью. Распыленность десантированных групп. Боев с момента высадки еще не было, однако когда дошло до самых главных дел, до того, ради чего десантировались, — народу оказалось крохи. Мороз, снега, создающие трудность ориентировки бесконечные леса, рощицы, болотца. Отсутствие координации действий с находящимися по соседству частями своей же Красной армии.

Само понятие «коэффициент полезного действия» к оценке боевых результатов может быть, конечно, условно применено лишь в тактическом и оперативном контексте самой операции. Но если взглянуть на итоги боевых действий шире? Мы не о «сковывании сил противника» и подобных виртуальных штучках позднейших отбеливателей истории, мы о реальности итогов боев. КПД со знаком минус? Ведь одни минусы.

Вот, например, свидетельство командира «3-го батальона», а точнее — командира в тот момент боевой группы из состава 3-го батальона 8-й бригады, Андрея Георгиевича Кобец:

«14 февраля вокруг нас запылали деревни. Полностью были сожжены 14 деревень: Андросово, Еленовка, Евдокимово, Яковлево, Пустошки и ряд других деревень, где население оказывало нам поддержку в питании, передавали сведения о противнике, за что мы сердечно благодарили их за поддержку»{33}.