Читаем без скачивания Волк - Гордон Диксон

- Да. Хорошо, - сказал Вотан, резко поворачиваясь и направляясь обратно к своему своеобразному пульту, и усаживаясь за него. - Это все. Теперь ты можешь вернуться к себе.

Его пальцы опять начали передвигать рукоятки. Джим дотронулся до руки Адока, и они опять оказались в его комнате.

- Какие ты делаешь отсюда выводы? - спросил он у Адока, как только они оказались у себя.

- Выводы? - переспросил Адок.

- Да. - Джим пытливо посмотрел на Старкиена. - Не кажется ли тебе, что его речь была немного странной?

Лицо Адока осталось бесстрастным.

- Все, что имеет отношение к Императору, не может быть странным. Голос его был на удивление слабый. - Высокородный Вотан велел тебе отвечать полностью на вопросы Императора. Это все. Ничего другого он не имел в виду.

- Да, - сказал Джим. - Адок, тебя приставили ко мне, как заместителя. Но ты все еще продолжаешь принадлежать Императору?

- Как я тебе уже говорил, Джим, - сказал Адок тихим, бесцветным голосом, - все Старкиены принадлежат только Императору, вне зависимости от того, где и с кем они находятся.

- Я помню, - подтвердил Джим.

Он отошел в сторону и начал снимать с себя полосы оружия Старкиенов, одеваясь в белые одежды Высокородного, но без эмблемы, которую решил носить только в исключительных случаях.

Он едва успел одеться, как появилась Ро. И то, что она появилась, когда он все-таки успел одеться, вновь пробудило в нем подозрения, не находится ли он под наблюдением - не только Ро, но и других - еще более строгим, чем он предполагал. Но сейчас у него просто не было времени разбираться в этом.

- Вот, - сказала Ро, немного задыхаясь, - надень вот это.

Джим увидел, что она протягивает ему нечто, похожее на узкую белую сатиновую ленту. Когда он заколебался, Ро просто взяла его за руку и обернула ленту вокруг запястья, не дожидаясь согласия.

- Посмотри, - сказала она, - у меня то же самое.

Она протянула ему левую руку, и он увидел на ее запястье точно такую же полоску, чуть пульсирующую, словно живущую своей жизнью. Во всей остальной одежде Ро сохранила обычный стиль женщин Империи - те белые облака, которые он видел на Высокородных еще на Альфе Центавра III.

Она взяла Джима за запястье и положила его пальцы на свою руку.

- Что это? - спросил Джим.

- О... Ну, конечно, ты же не знаешь, - сказала она. - Когда устраиваются вечера, особенно такие большие, как этот, люди перемещаются так часто, что за ними просто невозможно уследить. Но теперь, когда мы сверили свои сенсоры, стоит тебе лишь представить меня, и ты очутишься рядом, в каком бы конце здания я не находилась. Вот увидишь... - Она рассмеялась. К его удивлению, она была очень возбуждена и глаза ее блестели. - На таких вечерах всегда все путается!

Когда примерно минут через сорок они вместе с Адоком переместились в Большую Комнату Сборов, Джим моментально понял, что она имела в виду. Комната эта с крышей и без стен напоминала центр обучения Высокородных, но только была она значительно больше. Ее блестящий пол был абсолютно черного цвета, на нем стояли белые колонны, и все это простиралось на несколько квадратных миль. По полу передвигались, стояли и беседовали группы Высокородных в своих обычных белых костюмах, а между ними сновали слуги, разносившие подносы с различными напитками и едой.

На первый взгляд - за исключением Высокородных и того простора, который перед ним открывался - Джиму этот вечер показался совершенно обычным. Но, вглядевшись пристальнее, Джим увидел, что не только Высокородные, но и слуги беспрестанно появляются и исчезают из этой комнаты. Их было так много, что на мгновение в глазах у Джима зарябило.

Затем он сделал то, что делал всегда, когда не мог уследить за всем происходящим сразу: он сконцентрировался на одном, а остальное временно запрятал в тайники своего мозга.

- Адок, - сказал он, поворачиваясь к Старкиену, - я хочу, чтобы ты для меня кое-что сделал. Попытайся найти одного слугу. Я не знаю, как он выглядит, но он будет отличаться от остальных тем, что, во-первых, будет находиться в какой-то определенной позиции в этой комнате и не будет ее менять, что довольно необычно для слуги; а во-вторых, это будет такая позиция, что любой слуга из любого конца зала в состоянии будет увидеть его. За ним будет наблюдать один из слуг: они никогда не будут смотреть на него все вместе, а только по-очереди, но на него всегда будет кто-то смотреть. Ты не мог бы заняться поисками этого человека прямо сейчас?

- Да, Джим, - сказал Адок и исчез.

- Зачем ты попросил его это сделать? - спросила Ро низким, удивленным голосом, теснее прижимаясь к Джиму.

- Я скажу тебе позже, - ответил Джим.

Он увидел в ее глазах жгучее желание задать ему еще несколько вопросов, несмотря на его уклончивый ответ. Она бы их и задала, не появись в этот момент Император и Вотан.

- А вот и он, мой Дикий Волк! - весело сказал Император. - Подойди и поговори со мной, Дикий Волк!

Немедленно после этих слов Ро исчезла. Начали исчезать и другие придворные, пока Джим, Вотан и Император не остались стоять в одиночестве в центре круга примерно пятидесяти футов в диаметре, так что они могли говорить спокойно, не опасаясь, что их услышат. Император повернулся и взглянул на старика Высокородного.

- Иди, - сказал он, - повеселись хоть раз, Вотан. Со мной все будет хорошо.

Вотан, секунду поколебавшись, исчез.

Император повернулся к Джиму.

- Ты мне нравишься... Как тебя зовут, Дикий Волк?

- Джим, Оран.

- Ты мне нравишься, Джим, - Император чуть наклонился, уменьшая свой более чем семифутовый рост, и положил длинную руку на плечо Джима, опираясь на него, как уставший путник. Медленно он принялся вышагивать взад и вперед. Джим, которого он держал за плечо, старался шагать с ним в ногу.

- Это действительно дикий мир, откуда ты пришел, Джим? - спросил Оран.

- Он был таким примерно до полувека назад, - сказал Джим. - Очень диким.

Они прошли в одну сторону примерно дюжину шагов. Потом Император повернулся, и они пошли назад. И за все время их беседы, они так и ходили вперед и назад - не более дюжины шагов в каждую сторону.

- Ты хочешь сказать, что вы покорили свой мир за последние пятьдесят лет? - спросил Император.

- Нет, Оран, - ответил Джим, - Мы покорили наш мир задолго до этого. Но только пятьдесят лет назад мы в конце-концов научились покорять самих себя.

Оран кивнул, глядя не на Джима, а на пол, немного впереди себя, пока они шли.

- Да, человеческое - самое трудное, - сказал он как бы самому себе. Ты знаешь, мой брат, Галиан, глядя на тебя, немедленно подумал бы: что за прекрасные слуги из них получатся. И, возможно, он прав... Возможно, он прав... но...