Читаем без скачивания Невский романс - Ольга Свириденкова

— Я? Пожалуй… Впрочем, я еще и сам не знаю.

— А я вот жду, — неожиданно признался Ростовцев. — Я… — он смутился и зачем-то понизил голос до шепота, — отправил ему записку. О заговоре против его высочайшей особы. И даже больше того — о восстании.

— О восстании? — быстро переспросил Владимир. — Так когда же оно все-таки намечается?

— Послезавтра, четырнадцатого декабря. В день присяги.

Перед мысленным взором Владимира встало улыбающееся лицо Полины, ее гордо вздернутый подбородок, задорно поблескивающие глаза… «Так, стало быть, уже послезавтра? — подумал он с медленно закипающей злостью. — Ну ладно, те хоть за убеждения погибнут, а Вельский-то, безголовый шалопай, за что?»

— Я узнал об этом от самих заговорщиков, точнее, понял из их разговоров, — с лихорадочным блеском в глазах продолжал Ростовцев. — Не стану скрывать: я и сам чуть было не вступил в их ряды. Но теперь, когда речь идет о свержении законного государя… Как вы думаете, граф, — он пристально посмотрел в лицо Владимиру, — я правильно поступил, что решил известить Николая Павловича? Или… Но как было молчать, как?!

— Успокойтесь, поручик, — Владимир дружески улыбнулся Ростовцеву и ободряюще похлопал его по плечу, — вы все сделали правильно. Вы поступили так, как подсказывали вам долг, честь и присяга. И никогда — слышите — не упрекайте себя в этом. Даже когда вас станут упрекать другие.

— Я знаю, — уныло протянул Ростовцев. — Знаю, что меня еще упрекнут в предательстве, и не раз.

Владимир покачал головой.

— Вы не совсем понимаете. Николаю Павловичу было известно о заговоре еще до вас. И необходимые меры предпринимались. Но вы честно исполнили свой долг. А потому успокойтесь и не приписывайте себе роль злого гения, разрушившего планы благородных заговорщиков.

— Да, наверное, вы правы, — с облегчением выдохнул Ростовцев. — Благодарю вас, граф, как все-таки хорошо, что я с вами поговорил.

В этот момент двери императорского кабинета приоткрылись и Ростовцева позвали к Николаю.

Дома Владимир отказался ужинать и сразу пошел к себе. Близилась полночь, на небе высыпали крупные, тревожно-яркие звезды. Он поспешил занавесить окна и зажечь побольше свечей. Потом, дождавшись, когда принесут чай, устроился в кресле и закурил трубку…

Итак, все прояснилось. Престолонаследнику известен день выступления заговорщиков. А значит, оно будет подавлено. Сразу или не сразу, жестоко или нет, важно другое: участников восстания схватят, отправят в Петропавловскую крепость, проведут следствие и накажут по всей строгости закона. А в том, что расправа будет суровой, Владимир не сомневался: он хорошо знал Николая Павловича.

Допив остывающий чай, Владимир откинулся на спинку кресла и снова принялся думать о молодом Вельском. Давно ли тот вступил в тайное общество? Вряд ли. Слишком молод, да и глуповат, болтлив. Вполне вероятно, что его даже и в списках нет. И если в день восстания он не выйдет на площадь или еще там куда, то для молодого повесы все еще может обойтись. В худшем случае отделается высылкой на Кавказ. Но если выйдет… Тогда этот день станет началом бесчисленных страданий и для него, и для всей его семьи, и… для Полины.

— Но, однако, чем же ты можешь тут помочь? — задумчиво спросил себя Владимир. — Ты уже сделал все, что мог: попытался объяснить этой беспечной барышне, что ожидает ее брата, если он не покинет столицу. И не твоя вина, что она не прислушалась к твоим предупреждениям.

Тут его осенила такая блестящая идея, что он чуть не выронил из рук чашку.

А Полина провела этот вечер… в примерках новых нарядов. В одном из них, самом роскошном, ей предстояло в первый раз явиться в Зимний дворец. Платье было сшито из переливчатого темно-голубого муара, под цвет Полининых глаз, и богато отделано золотым шитьем: тонкие золотые полоски на рукавах-фонариках и горизонтальных складочках лифа, обильная золотая вышивка на подоле и длинном, волочащемся по полу шлейфе. Низкое декольте и рукава наряда были оторочены изящными кружевными зубчиками. Широкий пояс заканчивался на спине премиленьким бантиком.

Стоило это новое платье больше, чем пять бальных платьев Полины. Но ведь и случай был особый — ни мало ни много, а представление новому государю!

Когда Юлий Карлович Вульф, приехавший ужинать к Вельским, вошел в гостиную, он был так очарован Полиной, что целых две минуты простоял без движения у дверей.

— Ну как? — с наигранной скромностью поинтересовалась Полина. — Можно в таком виде ехать ко двору?

— Что вы, дитя мое! — с игривой улыбкой ответил Юлий Карлович. — Все остальные дамы возненавидят вас за то, что вы так прекрасны.

— Жорж, вам придется изрядно раскошелиться, — обратилась Элеонора к отцу Полины. — К такому дорогому туалету нельзя надевать жемчуг. Здесь необходимы бриллианты. И рубины. Несколько каплевидных рубинов в ушках и на груди оживят наряд и подчеркнут яркую красоту нашей Поленьки.

Юрий Петрович слегка нахмурился и озадаченно потер лоб. А Элеонора и барон как-то странно — и весьма многозначительно — переглянулись.

— А хотите, я расскажу вам презабавный анекдот? — с внезапным оживлением предложила Полина. — Как-то на днях проходит наш дворник Еремей по Сенатской площади и слышит, как двое каких-то господ толкуют про конституцию…

И она передала, немного изменив детали, услышанную от Веры историю с Еремеем и Свистуновым. Анекдот понравился и Вульфам, и родителям, все очень долго смеялись. И сама Полина весь вечер напролет отчаянно смеялась, пытаясь заглушить растущую тревогу.

13

На другое утро Полина ездила кататься. По дороге она встретила Нелидова, который долго, пристально и как-то странно смотрел вслед ее саням. «Опять этот загадочный взгляд, — подумала Полина. — Ей-богу, можно подумать, что он в меня влюбился! Конечно, едва ли такой бесчувственный человек способен влюбиться, но, если бы это случилось, какая была бы потеха!» В таких приятных размышлениях Полина поднялась в свои покои, где ее встретил до крайности возбужденный Иван.

— Ну наконец-то! — воскликнул он, едва она переступила порог кабинета. — Боже мой, Полетт, где ты пропадаешь? Тут такие дела творятся, а тебя днем с огнем не сыскать!

— Подожди, Жан, дай мне хотя бы раздеться, — с рассеянной улыбкой отозвалась Полина. — Катя, Маша! — позвала она, заглядывая в соседнюю комнату. — Да куда же подевались горничные? Надо позвонить…

— Нет-нет, не звони, я нарочно велел всем уйти, — торопливо возразил Иван. — Полетт, ты не представляешь, что у меня случилось! Готов пари держать, ни за что не угадаешь!