Читаем без скачивания О-ля-ля! Французские секреты великолепной внешности - Джейми Кэт Каллан

Шанель – настоящая легенда. А витрины ее магазина оформлены так, что просто невозможно забыть о том, что это – живая история. В ярком солнечном свете, ярком настолько, что приходится прищуриваться, в витрине стоят высокие манекены в немыслимо прекрасных платьях. У всех манекенов одинаковые прямые черные волосы, и все они смотрят прямо на меня – сверху вниз, словно выговаривая невысокой американке за ее неподобающий вид. Под этим суровым взглядом я сворачиваю за угол и вижу саму Коко в ее фирменном костюме и маленькой шляпке и с сигаретой – она явно недовольна моей далеко не идеальной фигурой.

Ну да, встречу с Коко я просто вообразила.

Моя задача – раскрыть секрет притягательной силы белья. Поэтому я, не делая над собой особых усилий, отрываюсь от витрин Шанель и перехожу на теневую сторону улицы Камбон и, стараясь укрыться от яркого сентябрьского солнца, оказываюсь прямо перед магазином Кадоль. В витринах красуются соблазнительное шелковое белье карамельных цветов и черные кружевные бюстгальтеры – и все это обещает ночи, полные бурной страсти. Я стою перед витриной с тем же чувством, с каким смотрела бы на яркое печенье «макарон» или пирожные с клубникой. Мне безумно хочется заполучить и эти роскошные бюстгальтеры, и не менее роскошные трусики. Я мечтаю забрать их домой и заполнить все полки шкафов этими чудесами. Мне даже неважно, подходят они мне или нет!

И тут я оглядываюсь и вижу, как мадам Шанель, попыхивая сигаретой, смотрит на меня, явно не одобряя мой американский аппетит и любовь ко всему милому.

Я беру себя в руки, открываю дверь и вхожу в магазин. Я не разочаровываюсь. Интерьер выдержан в цветах темного шоколада. Деревянные ящики полуоткрыты, и взгляду предстают кремово-розовые и голубые шелковые изделия. Великолепные рубашки, отделанные черным кружевом, висят на обтянутых шелком вешалках, украшенных маленькими бантиками.

Я не расслабляюсь. Я говорю молодой продавщице, что я – американская писательница и хочу встретиться с мадам Кадоль. Она отвечает, что мне нужно договориться с мадам заранее, берет большую книгу в кожаном переплете и ищет свободную дату.

Мудрая женщина никогда не уступает. Она всегда одаривает нечаянной радостью.

Я оглядываюсь вокруг, любуясь шелковыми рубашками и крохотными кружевными трусиками. В зале сильно пахнет духами, и мне начинает казаться, что я оказалась в роскошном будуаре очень богатой женщины. Пока я осматриваюсь, ко мне подходит молодой продавец и спрашивает, откуда я. Я отвечаю шепотом, словно мы в церкви и должны вести себя сдержанно. Я боюсь потревожить это драгоценное шелковое белье. Я отвечаю, что живу в Кейп-Код. Он не успевает спросить меня, где это, как продавщица возвращается и протягивает мне глянцевую черную карточку с золотой надписью «Кадоль». Она говорит, что мадам может принять меня во вторник. Я говорю merci, потом au revoir и осторожно выхожу из магазина на залитую солнцем улицу.

Мадам Шанель нигде не видно.

Должна объяснить, что белье фирмы «Кадоль» покупают двумя способами. В магазине, где я только что была, продают готовые вещи. Здесь можно выбрать бюстгальтер, трусики, комбинацию, халат, корсет или пояс с подвязками. Все можно примерить и купить. Это не дешево, но все-таки намного дешевле, чем покупать белье ручной работы, мерки для которого снимает сама мадам Кадоль. Такое белье шьется специально для вас в ее ателье, расположенном за углом, на улице Сент-Оноре.

Так поступила моя подруга Луанна, от которой я и узнала о Кадоль. С Луанной мы познакомились во Французской библиотеке Бостона. Она рассказала, что с мадам Кадоль впервые встретилась в 2001 году. Тогда бутик располагался на втором этаже магазина на улице Камбон. Подняться туда можно было на крохотном лифте (весьма небезопасном во всех отношениях), рассчитанном всего на одного человека. За годы, прошедшие с того времени, Луанна купила у мадам Кадоль четыре бюстгальтера ручной работы – последний был сшит из кружева шантийи. Именно этот кружевной бюстгальтер был на Луанне, когда мы с ней познакомились. Когда матери Луанны исполнилось 75 лет, дочь привезла ее к мадам Кадоль – великолепный подарок для любой матери. Если бы моя мама была жива, подобный подарок ей точно понравился бы.

Сколько себя помню, я обожала хорошее белье. Думаю, это связано с моим увлечением девушками из кабаре «Фоли Бержер» или «Мулен Руж». Мне всегда нравилось все пикантное и женственное. Помню, как двенадцатилетней девочкой читала французские модные журналы. Тогда я подрабатывала, сидя с детьми женщины-врача. Она давно развелась и выглядела просто потрясающе. Каждую субботу, когда двое ее сыновей засыпали, я начинала читать французскую версию Vogue, а возвращаясь домой, разыгрывала из себя фотомодель – заворачивалась в тюлевые шторы, превращая их в соблазнительные пеньюары и свадебную фату. Получалось нечто среднее между свадебным платьем и нарядом для медового месяца. Как-то мама застала меня в таком виде перед зеркалом в холле. Поведение мое показалось ей странным, и она с подозрением спросила:

– Что ты делаешь со шторами?!

– Изображаю принцессу, – пробормотала я, потому что ничего другого мне в голову не пришло. Но на самом деле я представляла себя французской фотомоделью! Вот так началась моя блистательная (хотя мало кому известная) карьера в области красивого белья.

Во вторник – день, когда была назначена встреча, я сворачиваю с улицы Камбон на улицу Сент-Оноре, вхожу в мощенный булыжником внутренний дворик и подхожу к дверям, над которыми располагается темно-красный навес с золотистой надписью Cadolle.

Помощница мадам Кадоль просит меня подождать в приемной. Через несколько минут меня проводят в большую комнату, отделанную в розовых и белых тонах. У стены стоит манекен в незаконченном белом корсете с белыми кружевными лентами. За манекеном я вижу примерочную, прикрытую бархатной шторой, справа – большое трехстворчатое зеркало. А рядом великолепный антикварный диван.

И тут появляется мадам Кадоль. Она сердечно здоровается со мной, взяв меня за руку обеими руками. Я даже не представляла, что она может так выглядеть! Мадам Кадоль просто очаровательна, а более милой улыбки я еще никогда не видела. Она блондинка, пухленькая и нежная. На ней простое черное платье, жакет с черно-белым рисунком и туфли на плоской подошве. Никаких шпилек – все очень практично. Мадам Кадоль говорит, что рада нашей встрече, и просит присесть. Я благодарю, и она предлагает:

– Пожалуйста, называйте меня просто Пупи.

Ее имя, напоминающее моему американскому слуху слово puppy[40], вызывает у меня ощущение встречи с подругой, которую не видела лет сто, с подругой, которой можно рассказать обо всех своих любовных проблемах. Ты знаешь, что можешь попросить ее подобрать для тебя бюстгальтер и корсет, которые изменят твое тело, сделают его роскошным, идеальным и сексуальным, помогут почувствовать себя обновленной – и решат все твои проблемы. И, может быть, сделают тебя немного француженкой.

Но сейчас не время предаваться мечтам. Мадам очень быстро и энергично рассказывает мне о черном кружеве. Она вообще предпочитает черное кружево – и очень убедительно об этом говорит. Телесный цвет нравится ей гораздо меньше черного. Мадам явно имеет право на свою точку зрения – ведь каждый год она изготавливает более пятисот пятидесяти бюстгальтеров ручной работы и пятьдесят поясов с подвязками. Да, по-видимому, француженки носят пояса! Кроме этого, мадам Кадоль делает множество традиционных кружевных корсетов. А в числе ее клиентов кинозвезды и девушки из «Крейзи Хорс»[41].

– «Крейзи Хорс», – зачарованно повторяю я, а мадам Кадоль чисто по-французски пожимает плечами: «Почему бы и нет?»

Она смотрит на меня из-за своего антикварного стола и продолжает:

– Во Франции женщины не испытывают комплексов по поводу белья.

Одна только мысль о том, что у кого-то может быть комплекс, связанный с красивым бельем, вызывает у мадам Кадоль недоумение.

– Для меня остается загадкой все то, что за последние пятнадцать лет произошло в Америке, – говорит она, и я киваю, хотя и не понимаю, что имеет в виду моя собеседница. – Американки предпочитают носить гладкие бюстгальтеры без швов и украшений. Невозможно даже предположить, что на них надето красивое белье.

Мадам смотрит на меня почти с отвращением. Я согласно киваю. Мне стыдно за своих соотечественниц, которые не понимают всей прелести изысканного, красивейшего белья.

Мадам наклоняется вперед и продолжает:

– Знаете, некоторые женщины считают страшным грехом показать, что на них красивое белье. Они закрыты не только для всего сексуального, но даже и для красивого.