Читаем без скачивания Неужели я гений? - Вин Венгар

Чем дольше вы работаете над потоком образов, тем больше попадаете во власть правого полушария. По этой причине, как и при мозговых атаках, идеи и образы, появляющиеся в вашем потоке последними, значительно меньше подвергаются искажениям сознания.

Как исследование шаг за шагом череды событий, так и постижение потока образов целиком сулят настоящие открытия. Но прилагаемые усилия окупятся сполна и куда быстрее, если вы сосредоточитесь лишь на нескольких заключительных моментах просмотра.

Шаг седьмой: досконально разберитесь в деталях

Если интерпретация привела вас к далеко идущим выводам, то она, по-видимому, является слишком общей. Глобальные философские принципы мало способствуют решению конкретных задач. Так, например, цыганки всегда верно угадывают все о ком угодно, потому что любая достаточно туманная и общая формулировка или характеристика всегда кажется согласующейся с фактами.

Ричарду не составило бы труда и самому примерно определить тему, стоящую за его потоком образов. Но на самом деле такую обтекаемую трактовку подсказала ему жена Мария, как только он описал ей увиденное (да-а-а… боюсь, здесь мой соавтор отошел от правил).

Мария высказала предположение, что дракон символизирует интерес Ричарда сразу к трем вещам: магическим, мифическим и античным. Эпизод с полетом Ричарда на драконе якобы воплощал соседство увлечений Ричарда архаической эзотерией с его столь же сильным интересом к современной науке.

Интерпретация Марии показалась Ричарду удачной. Но она была слишком общей и потому мало способствовала решению конкретной проблемы, с которой Ричард столкнулся в тот момент, — как успеть завершить «Неужели я гений?» к сроку. Где-то в пучине его потока образов лежал ответ на этот вопрос, но секреты недоступны без достаточного упорства и последовательного доведения дела до конца.

Путь к цели через метод отправных пунктов. Если поток образов предлагает неоднозначную или неудовлетворительную посылку, то продвинуться к цели вам поможет метод отправных пунктов. Следуя принципу «последнее — лучшее», Ричард выбрал на роль отправного пункта пульсирующее яйцо рептилии.

В первоначальном потоке лопнувшее яйцо произвело на свет черного дракона. Вернувшись к этому моменту, Ричард попросил яйцо дать ему возможность просмотреть дубль — точно такой же черный дракон появился еще раз. Испугавшись, что это плод сознательного ожидания, Ричард подавил образ (А зря! Ну что ж, идеальных людей нет.) и обнаружил себя уставившимся на Монну Лизу, загадочно улыбавшуюся ему из темноты.

Не удовлетворенный этим, Ричард продолжил работу с отправными пунктами. Его следующая попытка увенчалась картиной золотой рыбки в банке, плавающей вокруг крошечного белого изваяния головы Олмека. Погрузившись глубже, Ричард обнаружил себя участником сцены из «Десяти заповедей» Сесиль де Милль. Он даже наткнулся на Чарльтона Гестона в роли Мозеса, председательствовавшего на первом пасхальном ужине, и попросил его выдать ему секрет яйца. Но в тот же момент он увидел сборище снующих туда-сюда карикатурных персонажей, разряженных под греков V века до н. э., которые окружили вход в глубокую пещеру. Ричард отправился в тоннель, ведущий глубоко под землю, в ожидании найти ответ на дне пещеры. Ну наконец-то!.. Но не тут-то было: он обнаруживает там лишь «безобидного и всеми покинутого» циклопа в большой косматой шкуре и с дубинкой в руках.

Отыщите общие элементы. Большинству людей не хватило бы ни терпения, ни времени, ни способности старательно шаг за шагом разгадывать каждый образ и причинно-следственные связи в потоке, особенно когда число отправных пунктов слишком велико, как в случае с Ричардом. Кратчайший путь к интерпретации — игнорирование смутных черт потока образов и поиск общего среди всех версий — элементов, которые могли бы составить целое.

Просмотрев отправные пункты, связанные с образом дракона, Ричард нашел в них одну общую черту — ехидную насмешку над его поисками того, чего там быть не могло. Образ Монны Лизы, как ему и положено, загадочно улыбался, отказываясь открыть свой секрет. Золотая рыбка, появившаяся из атанора, казалась жалким подобием реального золота, выплавляемого алхимиками. В надежде услышать Слово Господне из уст самого Мозеса, Ричард пришел в уныние, обнаружив лишь смехотворных греков, снующих туда-сюда. Пытаясь приоткрыть темные завесы подсознания, Ричард в конце концов все же проник в пещеру, где лицом к лицу столкнулся с несчастным одиноким циклопом, который, по словам Ричарда, был похож на персонаж из глупого телесериала о Геркулесе.

Некоторые дополнительные, вносящие ясность и уточняющие смысл приемы, которые Ричард мог бы использовать, но не использовал, вы найдете на последующих страницах этой главы.

Шаг восьмой: момент «Ага!»

Все указывало Ричарду на неверный ход его рассуждений. Вместо поиска альтернативы дракону ему следовало обратить внимание на самого дракона, два экземпляра которого последовательно вылупились из яйца.

Первое «Ага!». Дракон и только дракон мог дать настоящий ответ на его вопрос. Не было никакого алхимического золота, не было Слова Господня, не было и подземных троп, которые вели бы к цели. По какой-то причине поток образов поставил Ричарда лицом к лицу именно с драконом.

Второе «Ага!». Ричард пришел к своему второму «Ага!», сжульничав. Позорно нарушив первый принцип интерпретации, он бросился за советом к жене. Как-то они вдвоем обсуждали поток образов Ричарда, обмениваясь предположениями. В один прекрасный момент их диалог принял следующий оборот:

Мария: Что для тебя означает дракон?

Ричард: Он символизирует две стороны познания. Он подобен змее, олицетворяющей мудрость, но может быть опасным и злым, как Змей, который обманул Адама и Еву, заставив их вкусить от плода Древа познания.

Ричард использовал свой персональный декодер. Представление о драконе сложилось у него в процессе чтения книг по мифологии и фольклору. Для других людей дракон имел бы свое значение.

Вооруженная рассказом Ричарда, Мария сообразила, что алхимическая тема, как и дракон, тоже олицетворяет собой тайную мудрость — мудрость, граничащую с опасностью и злом. В жаркой, душной лаборатории алхимии было тесно, как в тюрьме. Это было похоже на государство с античными эзотерическими традициями, существовавшее тысячелетия назад во времена древнего Египта. Унося Ричарда из этой тяжелой атмосферы, дракон помогал его освобождению.

Полет Ричарда на драконе был безрассудным, но смелым маневром, позволившим ему миновать опасность и перенестись в новые лучшие миры или, точнее, в звездный космос, который, согласно таблице его кодов, представлял безоблачное царство чисто научных исследований.

Мария убеждала Ричарда, что не следует останавливаться и обращать внимание на правила, мнения критиков и других комментаторов «Неужели я гений?». Довольно странно, но этот совет спустил его на Землю, к тому самому конкретному занятию, так волновавшему Ричарда последнее время, — к работе над седьмой главой.

Блокирование и подавление, препятствующие любой деятельности, обычно проистекают из конфликтов, пустивших за долгие годы глубокие корни в нашем сознании. Метод просмотра образов позволяет нам идентифицировать этих внутренних демонов и уничтожать их. Такое глубокое декодирование обычно проливает свет на особый смысл образов.

Когда Мария посоветовала Ричарду вернуться к работе и не обращать внимания на правила, он неожиданно осознал установки, сдерживавшие его. Еще мальчиком Ричард был очарован наукой и проводил свои самые счастливые часы, рассматривая под микроскопом тину из пруда. Когда ему исполнилось двенадцать, он мог, поместив каплю крови на предметное стеклышко, выполнить дифференцированный подсчет белых и красных кровяных клеток, чему научился у своей матери, микробиолога. В пятнадцать лет он получил стипендию Национального научного фонда для изучения геологии в Университете Сиракуз во время летних каникул. На следующий год он был зачислен в этот университет студентом медицинского отделения первого курса. Одним словом, Ричард с малолетства был знаком с законами большой науки.

На первом курсе, однако, Ричард неожиданно сильно изменился, что напугало и насторожило как его преподавателей, так и родителей: он вдруг потерял интерес к науке и переключился на писательское творчество. Стал интересоваться всем мистическим и эзотерическим, начал записывать, подобно Юнгу, свои сны, увлекся романами Германа Гессе и Джека Керуака и проводил много времени, размышляя над тибетской «Книгой мертвых». Позднее он совершенно забросил свою дипломную работу и вместе с Алленом Гинзбургом отправился изучать поэзию при буддийской школе в штате Колорадо, а затем переселился в Калифорнию и принялся писать роман. В течение последующих двадцати лет Ричард продолжал свою писательскую деятельность, позабыв о намерении стать медиком или ученым.