Читаем без скачивания Рыцарь моих снов - Натали Де Рамон

— Подожди, Пат. Два слова. Ничего он не украдет, у нас-то и красть особенно нечего, разве что латы из вестибюля. Подожди. Выходит, что и ты, и Брунар — вы знали, что тут начнется после того, как моего папы не станет? И заранее собрали информацию про покупателей, наняли этих всех садовников и полотеров?

— Ты такая наивная! Конечно, знали. И твой отец знал. Дядя сто раз советовал ему продать замок! А мсье барон ждали чуда! Дождались! Вот теперь все расхлебывать тебе. Только не начинай опять плакать, Нана! Мы с дядей тебя не бросим! И советую привести себя в порядок, сразу почувствуешь прилив уверенности. — Сунула мне пачку бумажных платков и ушла.

В охотничьей гостиной сделалось очень тихо. Только угольки потрескивали в камине. Я вытерла слезы. Высморкалась и бросила платок в огонь. Мокрая бумажка разгоралась лениво, наконец красиво вспыхнула и рассыпалась невесомым пеплом.

«Ленивый, как все красавчики», зачем-то мелькнуло в голове. Почему отец Дюлена считает его ленивым? По-моему, энергичный, спортивный парень и воспитанный, что большая редкость. Не то что наша крошка Пат! Ведь Дюлен тоже мог поучать и торопить меня, он ведь наверняка не меньше нее знает и про японского миллионера, и про рок-звезду с сенатором, и про Жозефину Бенорель. Но ведь не стал же! И не совал дурацких бумажных платков, а терпеливо жалел, пока я плакала. Да, именно жалел! Совершенно посторонний человек, которому я интересна только как владелица недвижимости, продав которую он получит свой гонорар.

Телефон ожил и потребовал внимания. Вообще-то Пат не велела мне снимать трубку…

— Что новенького, сеструха?

— Ален! — обрадовалась я. — Тут приехала племянница Брунара и развернула кипучую деятельность! Моют окна, чистят ковры, трясут гардины, в саду садовников целый полк!

— Ну-ну. А что сам Брунар?

— Звонил.

— Ты переговорила с ним насчет доверенности?

— Нет. Как-то выпало из головы.

— Хочешь сказать, передумала? Пингвины побоку?

— Нет, не в этом дело! Видишь ли, вчера приезжал Дюлен…

— Вчера? Но он вроде собирался сегодня? Я как раз освободился. Мог бы потолковать с ним вместе с тобой.

— Да, но он был вчера. Только вы уехали. Вернее не он сам, а его сын. Мы перенесли встречу на неделю позже.

— Сын? Министерство культуры передумало?

— Нет. Но… но могут же быть и другие покупатели! Пат набрала целую кучу!

— Да, конечно. Извини, Нана, тут ко мне пришли клиенты.

— Подожди, Ален! А ты сам пока ничего не придумал? Ну, новый кредит, чтобы не продавать замок!

— Слушай, мне уже некогда. И вообще, такие вещи не решаются с кондачка. Все. Пока. — Короткие гудки.

— Прошу прощения, госпожа баронесса. — В гостиной появился Герен и компания женщин с ведрами и тряпками. — Не соблаговолите перейти в другие покои?

В моих апартаментах тоже полным ходом шла уборка, мне и там не было места. Я проскользнула в гардеробную, взяла кое-какую одежду — надо же наконец-то сменить ночной халат, — а из ванной прихватила расческу, лосьон, полотенце и зубную щетку. Может, удастся умыться хотя бы в кухне?

Но и в кухне было полно народу, не считая осанистой поварихи, недовольно взглянувшей в мою сторону, когда я прихватила с собой бутылку вина и штопор. Как же я всем мешаю! Не было бы меня, они все — и эти женщины с ведрами, и мой брат со своими клиентами, и Герен, и Патрисия, и Брунар, и вороватый антиквар, и агентство «Сокровища Франции», и Министерство культуры — ну все могли бы заниматься своими делами, по мере необходимости интригуя и конкурируя между собой. А папа это знал! Может, потому взял и все бросил? Да, папочка, и меня в том числе! Ты прекрасно знал финансовое положение замка и то, что все как коршуны накинутся на меня, когда тебя не станет.

В саду, естественно, тоже было глупо искать уединения. В результате я оказалась на верху Капустной башни и предусмотрительно заложила вход на засов. Нечего им всем здесь делать! Тут нет ковров и стекол, которые надо пылесосить и мыть, цветников и клумб, которые нужно культивировать!

Свои вещи я сложила на лавку. Ее по-прежнему укрывали моя клетчатая юбка и вязаная кофта. Я уселась и довольно ловко извлекла штопором пробку из бутылки. Я точно сопьюсь в ближайшее время! Сделала глоток, другой и уставилась на небо и Рейн: ясное солнечное небо с аккуратными немецкими облачками, безмятежное течение реки. Им всем тоже нет до меня ровным счетом никакого дела!

Но как же мне было вчера хорошо сидеть здесь с Дюленом… Правда, хорошо! Он внимательно слушал, поил коньяком и вовсе не разозлился, как Пат, когда я заплакала.

Я еще отпила вина, оно мягко потекло по пищеводу, а по моим щекам — мгновенно появившиеся от воспоминания слезы. Плаксивая алкоголичка — вот кем я теперь стала… Вполне вероятно, что жалость и деликатность Дюлена — просто продуманное поведение опытного торговца. Ну и что? Мне же было хорошо плакать на его широкой горячей груди и чувствовать ласковое прикосновение его рук, когда он гладил меня по волосам и спине. Молча гладил! И не болтал всяких глупых сочувствий и поучений!

И ни тени насмешки или иронии, когда я, почти ничего не видя от слез, чуть не свалилась на него на лестнице. Только ласковые и уверенные руки. И совершенно замечательное путешествие по крепостной стене к жилому корпусу: рука об руку, без слов, каждый в своих мыслях… И аромат каштанов из сада, и звезды над нашими головами…

В бутылке оставалось еще больше половины, но я уже валялась на лавке и рыдала в голос. Ну и что? Кто меня услышит? Кому я нужна? Вот возьму и спрыгну на скалы с башни! Кто меня хватится? Всем без меня будет только лучше! Я же знаю, что не нужна никому!

Нет, в рваной шубе и ночном халате не стоит кончать с собой. Надо переодеться, расчесать волосы, привести в порядок лицо и прыгнуть так, чтобы упасть на спину. Тогда сломается позвоночник, а лицо останется нормальным. Я не собираюсь лежать в гробу с перекореженной физиономией…

«Глория» — полутонник, двенадцать метров в длину, грот — семнадцать метров — приветственно позвякивала снастями, как кокетливая женщина позвякивает тонкими браслетами.

— Хороша? — гордо поинтересовался Жероньи; он держал обе бутылки, из кармана торчали пластиковые стаканчики. — Просто невеста на выданье.

Люк опять почувствовал обиду: он должен был первым спустить ее на воду, первым ступить на ее палубу! А кто-то без него уже посмел воспользоваться «правом первой ночи»! Он ожидал встречи с невинной девочкой, а вовсе не с кокеткой в браслетах. Ну да, скидка — три с половиной процента: все продается и покупается…