Читаем без скачивания Россия в Первой мировой войне - Николай Головин

В октябре месяце 1917 г., когда автор готовился к поездке на указанную выше Конференцию Верховного командования, по его просьбе в Ставке был произведен подсчет людской силы, взятой из населения в армию за всю войну. Цифра, записанная автором, достигала 15 800 000. Таким образом, принятая нами округленная цифра в 151/2 миллиона не является преувеличенной.

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ПРИЗЫВОВ ПО ВОЗРАСТАМ

Обратимся к рассмотрению, как распределялись сроки призывов по возрастам (классам). В приводимой ниже схеме № 5 указаны сроки призыва различных категорий нашей людской силы. Из этой схемы легко убедиться, насколько неравномерно ложилось бремя воинской службы на возрастные слои населения России.

В самом деле, 43-летний ратник ополчения (класса 1892 года), перечисленный из запаса, призывается в июле же 1914 года. В течение первых трех месяцев войны из прочих ратников ополчения призываются только ратники I разряда не старше 26 лет. В следующие три месяца войны мобилизуются тоже только ратники I разряда. Еще более различия в требованиях государства к своим гражданам обнаружим, если мы включим в наше сравнение и ратников ополчения II разряда. Их призыв начался только на второй год войны, после нашего отступления из Галиции, Польши и Литвы, и только тогда, когда почти весь контингент ратников I разряда был исчерпан (были уже призваны 38-летние).

Таким образом, нам приходится еще раз констатировать тот факт, что наш закон делил население на три категории: 1) прошедших действительную военную службу, 2) ратников I разряда и 3) ратников II разряда, предъявляя к каждой из них весьма различные требования. Причем это громадное различие в требованиях закона, как мы указывали в первой главе нашего труда, определялось, по существу говоря, совершенно случайными условиями, так как положение семьи мобилизуемого во внимание не принималось.

Различия в требованиях государства значительно увеличивались еще тем, что в мобилизациях ратников ополчения одного и того же возрастного класса, производимых в различных районах России, существовала большая разница во времени. Последняя сказывалась не только между Европейской Россией, Кавказом и Азиатской Россией, но и между губерниями самой Европейской России. Отсутствие учета ратников ополчения в мирное время[41]вносило еще большую пестроту в общую картину мобилизации.

Отсутствие материалов не позволяет нам представить точную картину возрастного состава армии в различные периоды войны.

Для всего состава 151/2 миллиона, призванных в войска за время всей войны, на основании приведенных нами выше данных можно установить распределение по возрастам, указанное в нижеследующей таблице.

моложе 20 лет … 2 500 000 … 16%

20–29 лет … 7 600 000 … 49%

30–39 лет … 4 600 000 … 30%

40 лет и старше … 800 000 … 5%

Принимая во внимание, что законоположения о всеобщей воинской повинности распространялись в 1917 г. на 150 000 000 населения, что моложе 20 лет военноспособным следует считать 18- и 19-летний возраст, а что старше 40 лет были призваны лишь 41-, 42-, 43-летние, мы получим следующее процентное отношение призванных к общей численности мужчин соответствующей возрастной группы.

Моложе 20 лет (18 и 19 лет) — ок. 40%

20–29 лет — ок. 50%

30–39 лет — ок. 40%

40 лет и старше (40, 41, 42 и 43 лет) — ок. 30%

Из вышеприведенных двух таблиц можно уже видеть, что правильного использования возрастов не было; люди, если можно так выразиться, самого боевого возраста, 20–29 лет, составляют лишь 49% из общего числа призванных и 50% своей возрастной группы. Это приводило к необходимости призвать старшие возрасты. Между тем, как мы уже выше говорили, Россия могла иметь самую молодую армию.

Если бы нам удалось установить возрастной состав призванных по периодам войны, то неправильность использования возрастов должна была бы явиться в первые периоды ярче, чем в приведенных нами цифрах, относящихся ко всей войне.

ТЕРРИТОРИАЛЬНОЕ РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ТЯГОТЫ ПРИЗЫВОВ

Отсутствие должной предусмотрительности нашего законодательства о всеобщей воинской службе, а также недостаточно продуманная организация этого важного государственного вопроса приводили также к неравномерности напряжения людьми для различных территорий России. Опять мы не можем дать полную картину этой пестроты результатов призывов людей под знамена. Но для того чтобы дать хотя бы общее представление, мы предлагаем вниманию читателя схему № 6.[42] В ней на основании данных сельскохозяйственной переписи 1917 г. мы нанесли, какой процент трудоспособных мужчин был мобилизован в большинстве губерний Европейской России. Из этой схемы мы увидим, что напряжение людьми было весьма различно для различных губерний Европейской России. Оно колеблется от 34,2% для Екатеринославской губернии и до 53,3% для Курской. Малый процент для Екатеринославской губернии может быть объяснен наличностью большого числа горнорабочих и рабочих металлургических заводов. Количеством фабрично-заводских рабочих может быть объяснен сравнительно низкий процент мобилизованных в губерниях Петроградской (39,7%) и Пермской (36,8%), но одна эта причина не дает исчерпывающего объяснения. Различие в напряжении людьми для разных местностей еще более возрастет, если мы возьмем всю территорию России. Тогда минимум опустится до нуля (Финляндия) и максимум возрастет до 60% (для Акмолинской области).

Изучение схемы позволяет прийти к заключению, что русское крестьянство несло не только абсолютно, но и относительно большее напряжение людьми, чем другие классы населения.

К такому же выводу мы придем, если рассмотрим процентное распределение количества пайков и размера продовольственных пособий, выдаваемых по закону 25 июня 1912 г. семействам мобилизованных запасных чинов и ратников ополчения{45}. Средние для всей войны проценты выражаются в следующих цифрах: 

Из общего количества пайков … 91,5 … 8,5

Из общей суммы продовольственного пособия … 91,8 … 8,2

В 1914–1917 гг. доля городского населения России составляла около 15%. Даже приняв во внимание большую среднюю величину семей сельского населения по сравнению с городским, все-таки мы получим как вывод, что сельское население жертвовало кровь своих сынов в большей мере, чем городское.

На схеме № 7 указана кривая для доли выданных в городе пайков и пособий. Из обеих кривых мы увидим, что 1 июня 1915 г. оба процента повышаются. Это совпадает с исчерпанием всего контингента запасных чинов и ратников I разряда, а также с тремя досрочными призывами новобранцев. Правительство приняло ряд мер для борьбы со злом «амбюскирования» среди городского населения. После 1 июня 1915 г. рассматриваемые нами проценты имеют тенденцию уменьшаться. По-видимому, это можно объяснить тем, что усиление заводской и фабричной деятельности для изготовления потребных армии снабжений потребовало дополнительных рабочих рук и их в первую очередь дало городское население. К сентябрю месяцу 1916 г. исчерпывается и запас ратников II разряда, и было произведено еще два досрочных призыва новобранцев. Правительство вновь приняло энергичные меры по проверке лиц, освобожденных от призыва в войска.

К началу Февральской (мартовской) революции рассматриваемые нами проценты резко падают. Городское население острее переживает первые судороги народного бунта. Падение правительственной власти облегчает уклонение от призыва. После первого приступа революции оба процента начинают повышаться, но уже не достигают больше уровня начала войны.

«МИРАЖ» МНОГОЛЮДЬЯ

Во второй главе нашего труда мы указали, что всякое отвлечение рабочих рук было для России более чувствительным, чем для западноевропейских государств, стоящих на высшем культурном уровне. Цифры, приведенные в сельскохозяйственной переписи 1917 г., в этом отношении очень показательны. Согласно этим цифрам, относящимся к подавляющей массе населения России, в армию было взято 47,4% трудящихся мужчин, участвующих в производственном процессе, т.е. около половины. Между тем 151/2 миллиона мобилизованных составляли по отношению к общей численности населения (167 миллионов) всего 9,3%, а если при исчислении этого процента исключить инородцев и население местностей, освобожденных законом от воинской повинности, то получим его равным 10%.

Для Франции, Великобритании и Германии исчерпание половины населения, участвующего в производственной работе, наступило только тогда, когда процент призванных в войска достиг 18–20% от общей численности населения.