Читаем без скачивания Венецианец Марко Поло - Генри Харт

После многих остановок и поворотов, миновав мосты и пройдя по узеньким дорожкам, мальчики оказывались наконец у Арсенала — он был расположен в восточной части города. Арсенал быстро становился величайшим промышленным предприятием всего Западного мира. Хотя средоточием могущества и богатства Венеции были Риальто, площадь святого Марка и Дворец дожа, реальной основой ее величия являлся Арсенал. Он был раскинут на двух островах, с одним-единственным выходом в лагуну; во времена детства Марко Поло вокруг Арсенала возводились массивные стены.

В Арсенале изготовляли любую часть корабля, строили и военные и торговые суда, делали якоря, клепку, снасти, парусину, отливали пушки. Работа шла под строгим контролем властей. Мастеров здесь подбирали тщательнейшим образом, и им надлежало пройти определенную военную выучку. Из арсенальских мастеров вербовали полицию и пожарных, им же предоставляли и честь нести вновь избранного дожа вокруг площади святого Марка, а также стоять в качестве стражей у Дворца дожа во время заседаний Большого совета. Самому искусному мастеру давали титул «Верховного Адмирала», он являлся начальником всех, кто работал в Арсенале. У него было немало привилегий, он носил особую пышную одежду, а позднее ему было предоставлено право исполнять обязанность кормчего на барке дожа в те торжественные дни, когда новый дож вступал в свою должность.

Лесные склады были завалены всякого рода лесом — пихта для мачт, перекрытий и обшивки, лиственница для бимсов, ореховое дерево для рулей, вяз для кабестанов — вся эта древесина привозилась из лесов, росших на материке поблизости. Дуб, идущий на кили, ребра и палубу, привозили из Истрии и Романьи: после обработки его погружали на десять лет в воду, с тем чтобы придать ему твердость и устойчивость от температурных колебаний. Работа в канатных и иных мастерских, в кузницах, в литейных шла беспрерывно, на глазах возникал и оснащался корабль за кораблем — для жадных на развлечения детей это был истинный рай. Но сюда тянуло людей и постарше. Здесь побывал поэт Данте — Арсенал произвел на него столь глубокое впечатление, что он описал его в «Божественной комедии», сравнив озеро кипящей смолы, уготованное мздоимцам, с кипящей смолой, виденной им в Арсенале.

И как в венецианском арсеналеКипит зимой тягучая смола,Чтоб мазать струги, те, что обветшали,И все справляют зимние дела:Тот ладит весла, этот забиваетЩель в кузове, которая текла;Кто чинит нос, а кто корму клепает;Кто трудится, чтоб сделать новый струг;Кто снасти вьет, кто паруса платает, —Так силой не огня, но божьих рук,Кипела подо мной смола густая,На скосы налипавшая вокруг[44].

Мы гордимся огромными массами наших товаров и изделий, а на сборочные цехи наших крупнейших заводов мы смотрим как на чудо современной техники. А ведь применяемые на этих заводах методы были известны и венецианским arsenalotti. Перо Тафур, посетивший Венецию в 1436 году, пишет, с какой быстротой оснащались там галеры, когда корпус был уже готов:

Как только минуешь ворота, перед тобой широкая улица с морем посередине[45], с одной ее стороны открытые окна мастерских Арсенала, и такие же окна — с другой. И на буксире за лодкой выплывает галера, а из окон на нее подают — из одного снасти, из другого продовольствие, из третьего оружие, из четвертого баллисты и мортиры; и так до конца с обеих сторон подают все, что только требуется. А когда галера доплывает до конца улицы, то на ней уже оказываются все, какие надо, люди вместе с веслами, и она полностью оснащена. Таким образом там с трех до девяти часов проходит десять полностью вооруженных галер. У меня нет слов описать все, что я там видел, не рассказать мне всего ни о способах, каким строятся галеры, ни об искусстве мастеровых; я думаю, что чудеснее этого нельзя ничего найти во всем мире.

Надо сказать, что венецианцы действительно умели строить корабли с феноменальной быстротой. В 1570 году, во время войны с турками, сто галер было построено и оснащено в течение ста дней. Нам известно, что французский король Генрих III, приехав летом 1574 года в Венецию, осматривал Арсенал. Ему показали галеру, у которой были установлены только киль да ребра. Затем король сел за двухчасовую торжественную трапезу. За эти два часа галера была полностью достроена, оснащена, вооружена и, в присутствии короля, спущена на воду.

От Арсенала юный Марко нередко направлял свои стопы к набережным и пристани, где кипела жизнь и бился пульс Венеции — крупнейшего торгового центра средневековья.

На пристанях высились груды венецианских товаров, заготовленных на вывоз, — соль, стекло, соленая рыба, изделия из дерева, сварочное железо. Тут же лежали и товары, привезенные из других итальянских городов, из Германии,. Венгрии, Далмации, даже из Франции, Испании и далекой Англии, — товары эти надо было переправить на Восток. Огромные галеры — и длинные и круглые — стояли у причала, с них сгружали товары, только что привезенные с Востока: аккуратно сложенные штабеля красноватого сандалового дерева с острова Тимор — от этого дерева шел сильный запах; тюки шелка и хлопчатых тканей всяческих сортов и всевозможной расцветки — эти тюки привезли из Дамаска, Багдада и Александрии. Рядом громоздились мешки со смолами и лекарствами — гуммиарабик, корица, кассия, ревень, мирра. Около всех этих товаров хлопотали корабельные писаря и кладовщики: они проверяли, взвешивали, измеряли, сравнивали, спорили, в то время как купцы, стоявшие тут же, во все глаза следили за разгрузкой более ценной клади — самоцветов, жемчуга, коралла, золотых и серебряных слитков и монет. Неподалеку в беспорядке валялись кули и связки благоухающей гвоздики, мускатного ореха, бамбуковых трубок с камфорой, перца, имбиря, слоновой кости и красного камедного дерева. У причала лежали мраморные колонны и архитравы, цоколи и плиты — их похитили где-нибудь на побережье Сирии, Греции, Египта, в разрушенных храмах, и привезли сюда, чтобы украсить собор святого Марка и другие церкви, возводившиеся повсюду, или пустить на строительство дворца какого-нибудь знатного венецианца или разбогатевшего купца.

Как удобно было сидеть мальчикам на этих камнях и наблюдать за всем, что происходило вокруг; несколько лет спустя вот так же сидел на грубо оббитом камне у старого Баптистерия юный Данте, следя, как под чудодейственной рукой строителя вырастает Дуомо, кафедральный собор его любимой Флоренции. Хотя в 1321 году, незадолго до своей кончины, Данте и побывал в Венеции, он едва ли встречался с Марко Поло. Одному из этих никогда не видавших друг друга людей судьбой было предназначено поведать миру бессмертную повесть о путешествии к Золотому Востоку и назад в Европу — самом удивительном путешествии из всех путешествий, какие только предпринимались на земле и на море, — второй заслужил вечную славу своим рассказом о величайшем Путешествии в царство духа.