Читаем без скачивания Во власти девантара - Бернхард Хеннен

Они проезжали мимо Дуба Фавнов и озера Нороэлль. Еще вчера она была здесь с Фародином и Нурамоном. Нороэлль спросила себя, повторится ли когда-либо еще такой день.

Когда показалась крепостная башня у моста Шалин Фалах, они сделали небольшую остановку, чтобы попрощаться с Айгилаосом — он не мог ступить на белый мост из-за своих подкованных копыт. Кентавр несколько раз обругал строение.

— Увидимся у ворот, — сказал он и ускакал прочь.

Нороэлль посмотрела вслед кентавру, вспоминая все истории, которые рассказывали об этих созданиях. Наверняка он завидует эльфийским скакунам, которые благодаря неподкованным копытам и эльфийской ловкости могли без проблем пересечь мост.

— Зачем же он подковал копыта, если по этой причине не может пересечь мост? — спросил Мандред.

— Вроде как кобольды при дворе поговаривают, что благодаря подкованным копытам он может скакать быстрее, — ответила Лийема. — Теперь он думает, что быстр, а вот приходится делать крюк.

Мандред рассмеялся.

— Вполне в духе Айгилаоса!

Они продолжали путь. У башни Шалин Фалаха отряд ожидал Олловейн. Мандред встретил его холодно, но Олловейн ответил веселой улыбкой. Они быстро прошли ворота. Нороэлль спросила себя, что могло произойти между Олловейном и Мандредом.

Они пересекли Шалин Фалах и на другой стороне ущелья миновали руины Вельрууна. Когда-то тролли разрушили этот круг камней. Сама она не жила в то время и не могла это помнить, однако эти события хранили в памяти деревья и духи леса. Когда-то давно врата Вельрууна вели в одно из княжеств троллей. Нороэлль отчетливо чувствовала там силу семи троп альвов, пересекавшихся в одной крупной звезде. Тролли нашли способ запечатать ворота. И ни один эльф не знал, какими чарами они при этом воспользовались.

Лес становился все гуще. Нороэлль вспомнила давние времена, когда часто бывала здесь. Она любила этот лес.

Отряд ехал по дороге меж берез и наконец достиг большой поляны, на которой находился холм с каменным кругом. Когда-то рядом с развалинами башни Ландовин провел последний бой против троллей. Нороэлль с печалью задумалась над тем, сколько эльфов нашли здесь свою смерть.

Товарищи остановились у подножия холма и стали ждать Айгилаоса. Мандред спешился и молча отошел от отряда. Он хотел посетить Атту Айкъярто.

Нороэлль слышала о том, что дуб спас ему жизнь. Она спросила себя, что разглядел Атта Айкъярто в Мандреде. Когда-то Дуб Фавнов говорила ей, что старый Атта Айкъярто может предвидеть будущее. Интересно, что знает старое дерево, согласившееся расстаться с частью своей силы ради того, чтобы спасти сына человеческого?

Нороэлль позволила Фародину помочь ей спешиться. Нурамон несколько замешкался, и ему пришлось помогать Обилее. Молодая эльфийка покраснела — настолько сильно тронул ее жест Нурамона. Нурамон подвел ее к Нороэлль.

Они вместе уселись на траву, однако для слов еще было слишком рано. Вскоре притихли и остальные члены отряда. Даже волки вели себя необычайно скромно.

И только когда прибыл Айгилаос, вновь начались разговоры.

— Неужели мне потребовалось слишком много времени? — запыхавшись, спросил человекоконь. На боках у него выступил пот.

— Нет, Айгилаос, не беспокойся, — сказала Нороэлль.

Кентавр устал, ему необходимо было отдохнуть. Над поляной снова повисло молчание.

Теперь не хватало только Мандреда, чтобы эльфийская охота могла, наконец, тронуться в путь. Прошло больше часа, прежде чем сын человеческий вернулся. Нороэлль готова была многое отдать за то, чтобы выведать, что узнал Мандред у Атты Айкъярто. Но он только спросил:

— Вы готовы?

Его спутники кивнули. Нороэлль почувствовала себя немного виноватой. Она знала, что все молчали из-за нее. Ей хотелось все исправить.

— Идемте, я провожу вас наверх, к кругу камней.

По пути Нороэлль почувствовала силу звезды альвов как дыхание ветра, дувшего ей в лицо. Это место не потеряло ни капли своей магии. Прислонившись к камню, стоял Ксерн и смотрел на круг, в центре которого клубился туман. Не оборачиваясь, он спросил:

— Кто идет? — Поскольку эти слова он произнес по-фьордландски, очевидно, он знал, что это Мандред.

Сын человеческий выступил вперед и ответил:

— Эльфийская охота!

Ксерн повернулся к ним.

— В таком случае, эти врата открыты. Мандред, ты пришел в этот мир, когда в тебе едва теплилась жизнь. И покидаешь его вместе с силой Атты Айкъярто. Пусть эта сила защитит тебя и твоих спутников! — Он указал рукой на стену тумана.

Фародин и Нурамон выжидающе посмотрели на Нороэлль. Наконец она нарушила долгое молчание.

— Думайте о том, что вы делаете это для меня. Думайте о том, что я очень люблю вас обоих. Берегите друг друга. Прошу вас.

— Я буду помогать Фародину… пусть даже ценой своей жизни, — произнес Нурамон.

А Фародин объявил:

— Страдания Нурамона станут моими страданиями. Что бы ни случилось с ним, случится и со мной.

— Во имя всех альвов! Умоляю вас, не отдавайте свои жизни, чтобы защитить других. Берегите не только друг друга, но и себя. Я не хочу, чтобы судьба лишила меня выбора. Возвращайтесь оба!

— Я сделаю все для того, чтобы мы вернулись оба, — сказал Фародин.

— А я обещаю тебе, что мы вернемся, — произнес Нурамон.

Фародин казался удивленным, потому что его товарищ обещал то, чего обещать не мог. Кто знает, что случится там? И тем не менее именно это обещание хотела услышать Нороэлль.

Она сделала знак Обилее и снова обернулась к своим возлюбленным.

— Я хочу подарить вам кое-что, что будет напоминать вам обо мне в пути.

Обилее принесла два мешочка. Нороэлль протянула один Нурамону, второй — Фародину.

— Откройте их! — попросила она.

Оба выполнили ее желание и заглянули внутрь. В то время как Нурамон только улыбнулся, Фародин удивленно воскликнул:

— Шелковица!

— Ягоды волшебные, — заявила она. — Они придадут вам силу и наполнят ваш желудок больше, чем вы могли бы предположить. Думайте обо мне, когда будете их есть.

Ее возлюбленные быстро переглянулись, затем Нурамон произнес:

— Хорошо. И не только, когда будем есть их.

Нороэлль обняла сначала Фародина и поцеловала его на прощание. Он хотел сказать что-то, однако та приложила два пальца к его устам.

— Нет. Никаких слов прощания. Никаких заверений в любви. Я знаю, что ты чувствуешь. Не произноси того, что я читаю на твоем лице. Одно слово — и я расплачусь! А пока что я еще улыбаюсь.

Он промолчал и провел рукой по ее волосам.