Читаем без скачивания Криптономикон, часть 2 - Нил Стивенсон

Ваш покорный слуга, вероятно, был слишком погружен в гигиенические проблемы и не просек юмора. Мне разъяснили, что в произношении американца «Жан Нгуен» звучит похоже на «Джон Уэйн», как мне и предлагается впредь к новому знакомому обращаться. Задним числом понимаю, что мне предоставили возможность дружески подшутить над Жаном Нгуеном и в некоем символическом смысле вознаградить себя за эпизод со свиньями. То, что я проявил непонятливость и не воспользовался этим случаем, оставило у моих спутников чувство неловкости, как будто за ними должок. Второй азиатский господин представился как Джекки By. Акцент заставил меня предположить в нем этнического китайца с Малайского полуострова, из Сингапура или Пинанга.

В первый день путешествия мы пересекли Центрально-лусонскую равнину (рис и сахарный тростник) и оказались в городке Сан-Хуан у подножия южных отрогов Центральной Кордильеры (деревья и насекомые). Тут как раз стемнело, и, к моей радости, Бонг-Бонг и ДМШ не выразили желания штурмовать хребет ночью. Мы остановились на постоялом дворе. Уделив столь подробное внимание инциденту со свиньями, не стану утомлять читателя описанием Сан-Хуана, его обитателей (принадлежащих к различным таксономическим филам, до той ночи мне по большей части незнакомым), особенностям нашего ночлега (безусловно, воспитывающим физическую и духовную стойкость) и, в частности, тамошней канализационной системы, которая делает честь фантазии своего создателя, если не его познаниям в гидростатике. Такого рода гостиницы возбуждают в постояльце желание проснуться пораньше и без промедления ринуться в путь, как мы и поступили.

Здесь необходимо сделать отступление о физических свойствах пространства с точки зрения человека, не наделенного сверхъестественными возможностями. Я давно заметил, что в некоторых местах пространство плотнее, сложнее и БОЛЬШЕ, чем в других. Легко покрыть три-четыре мили на открытой местности в центральной части штата Вашингтон — пешком на это потребуется меньше часа, а при наличии какого-либо транспортного средства — несколько минут. Такое же расстояние в Манхэттене преодолевается значительно дольше. Дело не в том, что в Манхэттене больше физических преград (хотя они, безусловно, присутствуют), а в некоем психологическом воздействии, меняющем само восприятие расстояний. Вашему взгляду открыт лишь небольшой отрезок пути, так плотно заполненный людьми, зданиями, товарами, машинами и проч., что мозгу приходится тратить значительные усилия на их сортировку. Даже будь у вас волшебный ковер, проникающий сквозь любые физические преграды, расстояние показалось бы большим, и преодолевать его пришлось бы дольше просто потому, что значительно возрастает нагрузка на мозг.

Все сказанное относится и к джунглям. Пересекать их физическое пространство — значит вести бесконечную войну с тысячами различных врагов, каждый из которых являет собой преграду или опасность, либо то и другое вместе. То есть, какие бы помехи ни преобладали на конкретных десяти кв. м, вам все равно приходится преодолевать эти десять метров когтями и зубами. В джунглях есть дороги, но даже в хорошем состоянии это скорее пережимы, чем векторы движения, а в хорошем состоянии они не бывают никогда — оползни, поваленные стволы, глубокие рытвины и другие подобные препятствия встречаются через каждые несколько сот метров. И постоянно та же проблема — видимость всего несколько метров, и все пространство насыщено визуальными сигналами, часть из которых, как, скажем, бабочки (ладно, ладно), прекрасны. Я упоминаю об этом, поскольку у всех, кто меня читает, вероятно, есть на стенах или в компьютере детальные карты Лусона, и может показаться, что речь идет о незначительных расстояниях. Однако попытайтесь отрешиться от них и представить, что в практическом смысле Лусон не меньше, чем, скажем, часть США к западу от Миссисипи, по крайней мере в терминах времени, которое требуется чтобы его пересечь.

Я пишу это не для того, чтобы поныть и показать, как много и тяжело работаю, но потому, что, не усвоив мысль об огромности этой части планеты, невозможно поверить в те ошеломляющие факты, к которым я медленно подбираюсь.

Мы поехали в горы. Около полудня наткнулись на первый блокпост. С картографической точки зрения покрытое расстояние может восприниматься мизерным, однако в терминах творческого преодоления непредвиденных преград, трудных решений и ситуаций, казавшихся поначалу абсолютно безвыходными, должно считаться выдающимся достижением, сравнимым с любым днем экспедиции Льюиса-Кларка (исключая, разумеется, экстраординарные дни вроде тех, когда они встретили гризли или переваливали через хребет Биттеррут). Блокпост выглядел скромно: один человек в армейской форме (американской б/у) стоял у обочины и курил. Мы находились на необычно широком отрезке дороги; любую машину, вздумавшую поиграть в догонялки, легко можно было бы свернуть в сторону. Четверо военных (съевший на этом собаку ДМШ определил по нашивкам лейтенанта, сержанта и двух рядовых) вылезли из припаркованного рядом внедорожника типа «хамви» с исключительно длинной штыревой антенной на бампере. Рядовые, вооруженные М-16, заняли позиции позади «МИЛОСТИ БОЖИЕЙ» и выразительно направили стволы в землю, как будто энтомологическая угроза внушает им больше опасений, чем кучка путешественников. Сержант был вооружен чем-то, что сперва показалось мне L-образной полицейской дубинкой, собранной из водопроводных труб и покрашенной в черный цвет, но при дальнейшем рассмотрении оказалось автоматом.

Упомянутый сержант подошел к водительской дверце и заговорил с Бонг-Бонгом по-тагальски. Лейтенант, вооруженный всего лишь пистолетом, наблюдал за происходящим из тени «хамви», предпочитая, по-видимому, делегирование полномочий авторитарному стилю руководства. Досмотр ограничился тем, что сержант заглянул в заднее, лишенное стекла окно «МИЛОСТИ БОЖИЕЙ» и обменялся сердечными приветствиями с ДМШ (очевидно, Жан Нгуен и Джекки By владеют тагальским еще хуже вашего покорного слуги). После этого нам разрешили ехать дальше. Впрочем, я заметил, что лейтенант тут же начал разговор по рации. «Сержант сказал, здесь есть Наши Ребята-Акробаты», — объяснил Бонг-Бонг, используя местное ласковое прозвище НРА, или Народной Рабочей Армии, якобы революционной, но довольно незадачливой партизанской организации, ведущей прямое происхождение от Хукбалахап, местного сопротивления, которое противостояло (но не так безалаберно) японским оккупантам во время Второй мировой войны.

Затем мы покрыли расстояние, по объему пережитых сомнений, неопределенности и страха эквивалентное еще одному дню экспедиции Льюиса-Кларка (вполне адекватная мера длины, опасности, потоотделения, желудочного расстройства, желания немедленно перенестись домой и эмоционального стресса, которую я буду в дальнейшем сокращенно называть ЭЛК). Итак, через 1 ЭЛК мы подъехали ко второму блокпосту, полностью идентичному первому, если не считать, что в дополнение к «хамви» здесь имелись армейский грузовик, несколько палаток и выгребная яма, видом и запахом свидетельствующая о длительном военном присутствии.

Бедолагу-рядового заставили заползти под «МИЛОСТЬ БОЖИЮ» с фонариком и осмотреть днище. Все вещмешки вытащили и выпотрошили. Следовало упомянуть, что в Маниле ДМШ исследовал мои вещи с пристрастием, тогда показавшимся досадным, и не позволил взять, например, лекарства, а все остальное разложил по герметичным полиэтиленовым пакетам, которые и упаковал в вещмешки. Разумность такого модульного подхода стала очевидной при досмотре наших вещей: их просто высыпали на брезент и проверили визуально через прозрачные пакеты либо ощупали в поисках структурных неоднородностей. Некоторые из вещмешков содержали запас табачных изделий американского производства, которые назад не вернулись. Тогда же исчезла большая часть пальчиковых батареек, закупленных (как мне казалось, в избыточном количестве) по настоянию ДМШ. Мы получили разрешение ехать дальше и через примерно 0, 6 ЭЛК (потраченных главным образом на то, чтобы убирать с дороги поваленные стволы) прибыли в городок, словно по волшебству возникший посреди джунглей, на двух сторонах реки. Проспал эту ночь как убитый в неожиданно приличной гостинице. Поутру под окном собралась большая толпа местных в лучших парадно-выходных американских футболках. Спустился вниз и увидел в углу ДМШ, Жана Нгуена и Джекки By (каждого — за отдельным столиком) в кожаных куртках (явно не по погоде) и вообще всячески демонстрирующих свою крутизну.

Не желая нарушать психодраму, ваш покорный слуга занял неприметную позицию за еще одним столиком, подальше от потенциальной линии огня, согласился на кофе, отказался от местных деликатесов, выторговал (см. прилагаемый авансовый отчет) тарелку с ложкой и позавтракал «Капитанскими кранчами» с теплым стерилизованным молоком из вещмешка (при таком способе транспортировки молочный пакет приобретает отчетливо выраженную подушкообразную форму, как у отдельного элемента «Капитанских кранчей», только гораздо больше). Взрывной хруст кранчей заставил вашего покорного слугу почувствовать себя чужаком и американцем — ощущение, от которого становится немного не по себе. Жан Нгуен и Джекки By отклонили все, кроме чая, видимо, для поддержания имиджа опасных криминальных авторитетов. ДМШ съел омлет диаметром с хула-хуп, одновременно коротко беседуя с местными, которых по одному впускали пред его светлые очи. Между двумя такими беседами ДМШ заметил меня и пригласил подсесть. Я перенес «Капитанские кранчи» вместе с инфраструктурой на не занятый омлетом краешек стола и имел честь присутствовать на следующих пяти собеседованиях. Они велись на смеси английского и тагальского. Толпа на улице постепенно убывала по мере того, как ДМШ выслушивал каждого и отправлял его восвояси.