Читаем без скачивания Слабая, сильная, твоя… - Яна Розова

Поль бросился к жене с радостной улыбкой, виляя виртуальным хвостом, сияя и гордясь своей половиной. Мир поджал губы, понимая, что помощник выбит из колеи на ближайший час. Я ушла в свой кабинет попить кофейку и расслабиться.

Расселась в кожаном кресле, вытянула уставшие ноги и набрала внутренний номер Мишель. Она варила кофе, как богиня. Но на мою обычную просьбу секретарь мужа отреагировала довольно нервно, буркнув: «Да!» и резко бросив трубку на рычаг.

«Ладно, — решила я, — покурю пока. Может, Мишель больна или…» Но не успела я закончить мысль, как сотрудница ворвалась в кабинет. Она была взъерошена, в руках держала поднос с пустыми чашками, глаза сверкали.

— Вот! — выкрикнула она. — Пришла эта завалящая мадам Ле Февр — и вот, пожалуйста! Она роется в моем компьютере, все ей надо! Все ей можно!

— Как роется в твоем компьютере? — оторопела я. Мир не позволял посторонним заглядывать в дела.

— А вот так! Мсье Шахов уехал, а Ле Февр посадил свою мымру за мой компьютер.

— Но зачем ей?

— Она говорит — для семинара по экономике. Мне, никогда не учившейся в Сорбонне, не понять! Они так сказали.

Я поняла, что надо принимать меры. Мало ли, что это на уме у Сюзи! Вдруг она решила продать наши секреты! Я быстро позвонила Миру и заложила Поля, попросив мужа, в свою очередь, не закладывать меня. Зачем портить отношения!

Минут через десять Мишель пошла налить кофе в пустые чашки и застала сладкую парочку в стадии выяснения отношений. Секретарша с удовольствием пересказала мне суть конфликта: Поль не любит Сюзи, раз не хочет ей помочь. Ура!

Впрочем, мне было все равно.

А уже через несколько недель произошли события, повлекшие за собой радикальные перемены в моей жизни.

Обычно мы обедали в офисе, но в тот день Мир собирался направить меня в новый модный ресторанчик на соседней улице, чтобы я перекусила там и постаралась выяснить, годится ли это место для его деловых обедов. Шефа интересовало все: кухня, интерьер, наличие отдельных, но достаточно вместительных кабинок, музыкальное сопровождение, уровень посетителей. Сам Мир ждал важного посетителя. Странно, что он отказался от нормальной еды — Мир любил поесть и знал в еде толк. Как я смогу оценить кухню «Софокла» — так назывался ресторанчик, — если совсем не понимаю, что должно быть прожарено, что со спаржей, а что с сыром «Пармезан»? Вот Мир выучился и искусству принимать гостей в ресторане!

— Не забудь, — нудил он над ухом. — Сыр должен быть из Новой Зеландии, а лосось из Тасмании…

— А кого ты ждешь? — поинтересовалась я после инструктажа.

Мир отреагировал совсем уж неожиданно. Он как-то посерел, схватился за сигареты, хотя мы обычно не курили в офисе, затем облизнул губы и ответил, фальшивя, как скрипач на деревенской свадьбе:

— Знакомого, то есть, это из России. Старый приятель.

Ясно, что ничего не скажет.

— Ладно, я пошла.

— Иди уже, он скоро придет. — Мир встал из-за заваленного бумагами стола, почему-то робко, будто не решаясь дать волю чувствам, приобнял меня левой рукой и повел к выходу. Я не смогла удержаться и на долю секунды, имитируя случайность, прижалась к его бедру. В мой бок, чуть выше талии, уперлось нечто — продолговатый предмет, которого по всем законам анатомии в этом месте на теле мужчины быть не могло. Если бы я нащупала это ниже и правее, то никуда не пошла бы, а в открытую поинтересовалась, кто это такой интересный посетит моего мужа, если он так явно готов к встрече? Мир быстро, не давая времени опомниться, вывел меня из своего кабинета и захлопнул за мной дверь.

Думаю, за поясом у законопослушного, серьезного и солидного русского предпринимателя торчал охотничий нож в твердом футляре из тисненой кожи, который ему подарил год назад мсье Бриссар, большой любитель охоты. Размер совпадал. Больше всего на свете мне захотелось вернуться в кабинет Мира и остаться там очень надолго. И если сложится ситуация, выводящая охотничий нож на сцену, мне хотелось бы это увидеть. Но любимый решил, что я должна идти в дурацкий ресторан — и я пойду. Вот только дождусь посетителя, гляну на него одним глазком и пойду!

Наш офис располагался в старой части города. Помещения здесь дешевле. Они не так удобны, и в них меньше света, и коммуникации подводятся с большим трудом. А кое-где, в старых домах, течет крыша и в подвалах водятся крысы. Узкие улочки совсем без растительности, дома выстроены сплошным массивом, тротуар шириной в метр, не больше, а дорога такая, что два грузовика не разойдутся. Впрочем, я ни разу не видела здесь грузовиков. Не знаю точно, но, думаю, им здесь проезжать запрещено: в районе много зданий, представляющих архитектурную ценность. Вибрация и выхлопные газы могут им повредить. Зато автобусы здесь ходят, и остановка расположена напротив нашего офиса. Правда, окна кабинета Мира выходят на улицу, и он наверняка выглянет в окно, когда услышит шум подъезжающего автомобиля, но я не лыком шита! Стану в нише парадного подъезда.

Ждать пришлось недолго. У здания офиса остановился темный автомобиль, мне показалось, американский, а не европейский. Слишком большой, слишком обтекаемый и даже в чем-то вульгарный. Из него вышел мужчина, похожий на азиата, лысый, пузатый и неприятный, как все, кто необоснованно уверен в себе. Высадив хозяина, мастодонт проехал вперед и остановился на парковке автомобилей. Пока динозавр пробирался мимо меня, в самом его чреве явно просматривалась женская белокурая головка. Я была знакома с этой женщиной и даже ревновала к ней своего мужа.

Азиат вошел в подъезд. Я не трогалась с места. Внешность визитера мне не понравилась. У нас нет таких клиентов или деловых партнеров. Все это плохо пахло, особенно если вспомнить разговор с Миром о наркотиках и о том, что его могут убить. Мне стало нехорошо от страха. Я все еще стояла в парадном, не зная, что предпринять. Уйти уже не смогу. Вернуться к Миру — боюсь помешать! Если разум не желает подсказать оптимальный выход из трудной ситуации, то в дело бесцеремонно вмешиваются интуиция и подсознание. Я совершенно, кошмарно ярко представила себе картинку, как врываюсь в кабинет мужа и вижу его, окровавленного, лежащим на полу. Что-то вроде того, как я наяву увидела Альбину, упавшую после выстрела, мертвую, еще теплую, но безвозвратно мертвую.

Не помню больше ничего до того момента, как ворвалась в приемную. В его кабинете слышались голоса. Вернее, чужой голос, говорящий по-русски. Я затормозила возле стола Мишель. А что, если изобразить секретаршу? Прыгнула в маленькое кресло на курьей ножке и напрягла уши.

Мне показалось, что теперь говорил Мир. Тихо и внушительно. Азиат еще что-то спросил, вроде уточняя. Мир повторил ту же фразу, с тем же выражением непримиримости. На минуту все замерло. Потом дверь кабинета распахнулась. Из нее вышел посетитель.