Читаем без скачивания Дорожный реквием - Ярослав Питерский

— Это, что вопрос. Или тест?

— Как хотите! Я вот вам чай предлагаю — вы будите?

— Нет, спасибо. — смущенно ответил Алексей.

— А! Вот видите! Нет спасибо? А почему нет?

— Ну, не хочу! Просто не хочу!

— Ладно. Вопрос поставим по другому — вы коньячку не желаете?

Степанов задумался. Он внимательно смотрел в глаза профессора — пытаясь разгадать его тест.

— Ну не знаю, как — то, прямо? Ну да! — вызывающе ответил Алексей.

Рабинович, улыбнулся и, повернувшись к шкафу — извлек оттуда бутылку коньяка. Через, несколько секунд, на столе появились маленькие стопочки и нарезанный тонкими дольками на блюдечке лимон.

— Вот пейте! — Рабинович налил в рюмки коньяк. — И лимон возьмите, он с солью. С солью хотите?

— Нет спасибо!

— Ага! Два раза нет! На три вопроса! Верите теперь?

— Чему?

— Что человек отрицает все?

Степанов, выпил коньяк и, покосившись на профессора, выдохнув, ответил:

— Честно нет!

— Ага! Четыре раза нет!

— Нет, только что два было — уже четыре?! — улыбнулся Алесей?

— Как это четыре? Вы только, что опять — сказали, нет!

Алексей задумался.

— Вот видите — вы уже задумались!

— Птфу ты точно! Только не пойму почему? Я ведь стараюсь говорить да!

— И не старайтесь! — профессор прожевал дольку лимона и вновь разлил коньяк по рюмкам. — Не получиться! Не получиться! Это закон! Каждый человек — чему — то противиться! И как бы он не хотел — он семь раз на десять вопросов скажет — нет! Если бы было да — человечество в принципе бы не было! Ну, ладно — хорошего, помаленьку! — Рабинович — резким движением, убрал коньяк со стола.

Степанов удивленно посмотрел на профессора и улыбнулся. Тот встал и не гладя на него сказал.

— Знаю, о чем вы сейчас подумали!

— Хм, о чем?

— Вы подумали — вот настоящий еврей! Зашкерил бутылку! Не дал еще рюмку выпить!

— Хм, нет! Я так не подумал!

— А, вот вы видите пять! Пять!

— Что пять?

— Пять раз — сказали, нет! Из шести!

— Птфу ты — точно! — рассмеялся Алексей.

Рабинович, убрав со стола лимон и рюмки — взял в руки бумаги, на которых писал Алексей. Его лицо вдруг стало серьезным. Посмотрев на нелепую картинку преступника, он загадочно сказал:

— А я уже кое, что знаю!

— Да и что же? — удивился Алексей.

— Придете завтра! Завтра голубчик! Часов в одиннадцать! А сейчас — вынужден, вас, огорчить! Мне надо идти по делам!

— Хм да нечего! — Алексей, встал со стула и, надев дубленку — подошел к двери. Прежде чем ее открыть и выйти он повернулся и, посмотрев на профессора — спросил:

— Илья Моисеевич, а этот ваш портрет, он как составляется?!

— Точно! Ха! Ха! — рассмеялся Рабинович. — Не волнуйтесь батенька! Завтра, все завтра!

Степанов вышел из помещения и быстро зашагал по длинному коридору.

Посещение кабинета Рабиновича оставила в душе у Степанова противоречивые чувства. С одной стороны все выглядело как — то чудаковато. Не совсем адекватный Илья Моисеевич, со своими дурацкими вопросами и тестами. Непонятная перспектива вообще. Получить какую либо информацию от психолога. А с другой стороны другого выхода у Степанова не было. Пусть, даже не совсем точный портрет — потенциального подозреваемого, все таки мог помочь Алексею в расследовании.

Степанов вернулся в Волгу в раздумьях. Попов кивнул головой и ехидно спросил:

— Ну, что психологи урологи? Еще больше мозги свернули?

Алексей, улыбнулся и, не ответив — закурил. Попов почесал лоб ладошкой и сказал:

— Я вообще не верю в эти идеи вычисления поступков человека! Человек существо противоречивое! Нельзя никогда вообще предугадать — что ему в голову придет! Вот я никогда не умею планировать свои поступки! Вечером одно хочу сделать, а получается — совсем другое!

— С тобой все ясно! Ты типичный самец рода человеческого! Живешь инстинктами! И самый главный у тебя — инстинкт размножения! На втором месте — пожрать и поспать!

— Это почему? — обидился Попов.

— Да все потому — вот проанализируй свою жизнь и поймешь! — ухмыльнулся Степанов.

— Хм, размножения… это вроде нормально — буркнул Попов. — куда едем то?

— Отвези меня домой! Мне надо отдохнуть. Уже вечер — в Рогачево возвращаться, смысла нет, а завтра с утра поедем. И ты дома побудешь, перед тем как уехать в Рогачево надолго!

— Ну, домой так домой! — разочаровано вздохнул Попов.

Двор дома, где жил Степанов — как всегда был запружен автомобилями. В коммерческие фирмы, которые располагались на первом этаже здания, приезжало много клиентов. Парковать свои машины они старались во дворе. Получалась эдакая — бесплатная стоянка. Попов с трудом втиснул «Волгу» в узкий проезд возле подъезда и отчаянно посигналив водителю маленького японского грузовика, разразился трехэтажным матом в отношении его матери. Степанов улыбнулся и тихо сказал:

— Завтра не заезжай во двор. Я выйду на улицу в восемь. — и выйдя из «Волги» хлопнул дверкой.

Поднимаясь по лестнице родного подъезда, Алексей, вспомнил, что дома нет хлеба. Но, махнув, рукой он, решил не возвращаться в магазин. Когда он поднялся на площадку своей квартиры — то с удивлением увидел, что возле его двери стоит женщина. Степанов вздрогнул от неожиданности.

— У тебя хлеб то дома есть? — словно читая его мысли — спросила она.

Это, была Ирина Сливнина — дознаватель из ГУВД его давняя знакомая — землячка из Рогачево. Ее, белокурые волосы, выбивались из — под, песцовой шапки. Большие серые глаза внимательно изучали его лицо. Алексей осмотрел ее с ног до головы и спросил:

— Ты давно меня тут ждешь?

— Ну, минут пятнадцать. Сразу, после работы решила вот в гости к тебе приехать? Мне сказали в управлении — ты сегодня был у Иванова! Не ждал? Не рад? — Ирина, выставила из — под длинной полы шубы, свою ногу — в черном чулке и изящном сапоге, на высоком каблуке.

Слегка подтянув юбку, она кивнула головой Алексею и томным голоском сказала:

— Вот ножки замерзли, надеюсь, меня тут кто ни будь — согреет? Даст так сказать кров и уют?

Алексей посмотрел на ногу Ирины и грустно улыбнулся:

— Ты как всегда в своем репертуаре! У меня дома даже хлеба нет!

— Я купила! Зашла в булочную! — Ирина кивнула на дверь. — Мы войдем в квартиру или так и будем на лестнице стоять?

— Ах да! — Алексей открыл замок ключом и кивнул на прихожую. — Прошу пани!

Но Ирина вместо того, что бы войти сама — силой схватила Алексея за полы его дубленки и потянула хваткой голодной волчицы. Они споткнулись о порог и чуть не упали на пол. Степанов успел захлопнуть за ними дверь:

— Ира, ты что? Так вот сразу? — испуганно бормотал он.

Но она его не слушала и тащила в спальню. Скидывая одежду на ходу — они повалились на кровать. Алексей понял, что устоять под натиском Ирины не в силах. Ее бурные ласки убивали всякую инициативу к сопротивлению. Степанов поймал себя на мысли, что — на месте Сливниной представляет другую женщину — помощника прокурора из Рогачево…

Через пятнадцать минут они усталые и совершенно голые лежали на кровати и задумчиво смотрели в потолок. В комнате было тихо. Лишь, их возбужденное дыхание и свист ветра, который доносился из — за замерзшего окна. Алексей с неохотой перевернулся на бок и достал с тумбочки пачку сигарет. Закурив, он выпустил дым в потолок.

— О чем ты думаешь? — тихо спросила Ирина.

Она все еще тяжело дышала. Алексей вновь затянулся сигаретой и, помолчав — ответил:

— Я думаю о том деле…

— О рогачевском маньяке что ли?

— Ну да…

— Ну, ты Степанов и циник! Мог бы, мне, сказать, что думаешь — о мне! Мужики — вы все такие! Лишь пятнадцать минут любите, а потом — обиделась Сливнина. — Даже в постели с женщиной, о работе мысли!

— Извини…

— Хм, извини! Тебе хоть понравилось?

— Конечно…

— Конечно! Хоть бы поцеловал!

— Я курю! Боюсь пеплом простынь испачкать.

— Эх! Нет в тебе романтики Леша! Простынь и пепел тебе важнее!

— Стирать бы мне пришлось! Один ведь живу!

— Один! Сам виноват! Да и машинка у тебя автомат! Бросил и все!

— А гладить! — ухмыльнулся Алексей.

— Гладить! Погладила бы я! Позвал бы! Я бы давно ту все тебе перегладила! — Сливнина провела рукой по его животу.

Алексей, дернулся и, отвернувшись — стряхнул с сигареты пепел на пол. Ирина посмотрела на его спину и сказала:

— Ну — вот, а пол мыть? Не боишься?

— Нет! Пол нет!

— Интересно! Степанов, а на что ты для меня готов? — Сливника, вскочила и, усевшись на четвереньки — игриво посмотрела на Алексея.

Тот, улыбнулся и, погладив ее по руке — ответил:

— Ну, на многое! На многое Ирочка!

— На многое! Тебе я так нужна! Не врал бы! — Ирина кивнула на свои бедра и погладила томно груди рукой. — Ладно, уж и за это спасибо!