Читаем без скачивания Темный маг (СИ) - Ленская Елена "Елена Ленская"

Глава 5

Маг и эльфийка сидели напротив, лицом к лицу. Их разделял костер. Каждый держал кружку с укрепляющим взваром. И оба молчали. Время близилось к рассвету, небо заволокло тучами, оттого ночь казалась ещё более темной и мрачной. Иногда в спину мужчине дул холодный сырой ветер, пробирая до костей, словно сидел он не у огня в теплой куртке, а голышом на снегу. Избитая пленница, пережившая надругательство, пришла в себя лишь однажды — назвала имя – Айнара — и снова провалилась в беспамятство. Они, как смогли, обработали ссадины, сделали примочки на ушибы, эльфийка долго сидела рядом, с пальцев ее срывались золотистые искорки, растворяясь в коже бывшей пленницы и подсвечивая ее изнутри. Красиво. Нэль даже залюбовался на какой-то миг. Потом опомнился и занялся костром, ужином и взваром. Теперь они сидели и молчали – пленница спала, укутанная в плащ и шерстяное одеяло.

Мужчина исподволь рассматривал случайную спутницу. Темно-каштаные волосы, темные глаза, черты лица очень правильные, плавные. Красивая. Одета легко, но вещи эльфийской работы маг знал не понаслышке — с виду тонкие зеленые курточка и брючки наверняка теплее неповоротливого стеганного тулупа.

– Как тебя зовут? – мужчина нарушил молчание первым.

– Нессенель, – голос девушка казался на редкость приятным, мягким. — Нэсса. А ты?

– Нэль, – полное имя он не любил и никогда не называл. Слишком "эльфийское", оно всегда вызывало много вопросов. — Ты из лесных, верно? — любуясь, как отблески огня играют бликами на лице спутницы, маг внезапно осознал, что перед ним совсем ещё девчонка. По меркам людей лет семнадцати, не больше. Значит примерно семьдесят-семдесят пять по эльфийским.

– Да. Тут недалеко до наших земель, если знать леса, – Нэсса пожала плечами, отпивая ещё взвара.

– Моя мать была из островных, — признался Нэль. И прикрыл глаза, наслаждаясь теплом огня, который приятно касался лица и сомкнутых век. Внезапно пришло осознание того, что он уже много месяцев не отдыхал. Деревни сменялись весями, веси — городами, города — трактами, одна нечесть, другая, демоны, призраки, поднявшиеся мертвецы, день и ночь, людские лица сливались в одно, женщины и те не приносили удовольствия -- такие разные, но неуловимо схожие, как близнецы. После очередной ночи он чувствовал себя ещё более разбитым, чем до нее, сосущая пустота внутри росла и ширилась, забирая толики сохранявшегося до этого душевого тепла, сметая желание жить и радоваться, его больше не трогала весна, не вспоминалась больше юношеская любовь. Из отпущенных двенадцати лет прошло уже более десяти, но мужчина все чаще думал о том, что не прочь завершить сделку прямо сейчас. Он не запомнил толком прошедших лет, в них не случилось ничего, за что могла бы уцепиться память. Казалось, внутри все смерзлось, покрылось изморозью, застыло. Все тяжелее давалась эльфийская магия, то теплое, приятное нечто в груди, что смогла пробудить Рииса, угасало, поддергиваясь дымкой безразличия. При мысли о том, что таких холодно-безразличных лет впереди не менее двух, а, скажем, сто или двести – становилось страшно.

– Островные берегут своих женщин. Как же так вышло, что ты родился?

– Лесные тоже берегут, а ты вчера была крайне близка к тому, что бы разделить ее, – кивок на Айнару, – участь.

– Мы не такие, – гордо вздёрнутый подбородок. – У нас женщины – это соратники, друзья, стоящие рядом с мужчинами, а на островах – нежные и трепетные создания, нуждающиеся в любом возрасте в опеке и защите.

– И тем не менее, даже у вас девушек, особенно таких молоденьких, наивных и смазливых как ты, не отпускают гулять в одиночку по человеческим лесам, – от сарказма в голосе полностью избавиться не удалось, как маг не старался.

– А ты не ответил на мой вопрос, – Нэсса растерялась, не зная, как воспринять слова этого странного мужчины – то ли как комплимент, то ли как издевку. – Ты совсем не похож на эльфа.

– Сразу после рождения отец подрезал мне уши, – Нэль хмыкнул. – Что бы от человеческих не отличались. И всё-таки ответь, что ты тут делаешь? И не проснусь я ли от ласкового соприкосновения стрелы и моего горла?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Не проснешься, – девушка отвечала явно нехотя. – Я должна отомстить. Но скоро прибудет мой жених, а он из островных. Если я отправлюсь туда, то уже не вернусь. Поэтому хочу сделать все до его приезда.

– Ммм, ещё скажи, что тебя отец благословил на месть, – Нэль с трудом удержался от очередного саркастического высказывания.

– Нет. Я сбежала, – она погрустнела. – И почти сразу меня схватили эти... Разбойники. А потом ты пришел.

Ощутив внезапный приступ веселья Армантинэль слабо улыбнулся.

– Благодарности принимаются.

– Я же, кажется, уже говорила спасибо, разве нет? – в глазах собеседницы отразилось совершенно искренне недоумение.

– Сказала, – мужчина с удивлением понимал, что ему хочется совершенно по-мальчишечьи слегка пошкодить. – Но разве так благодарят своих спасителей?

Ответом стало ещё более многазначительное недоумение.

– Я, пожалуй, пойду спать, – Нэсса убрала в сторону пустую кружку и поднялась на ноги.

– Иди, ложись с Айнарой. Но к вопросу с благодарностью мы ещё вернёмся, – маг фыркнул, провожая Нэссу взглядом. Сам он спать не собирался. Не чувствовал усталости после устроенной резни и полученной в результате силы. Эльфийка даже не стала укрываться, просто легла под бок больной девушке и уснула. Мужчина посидел какое-то время, потом вылил остатки взвара в пустую миску и поднялся, отправившись набрать воды в недалёком ручье. Хотелось есть, а в заплечнике ещё оставалось немного вяленого мяса и крупы.

А по возвращении Армантинэля ждала не слишком приятная неожиданность. В его вещах рылся тощий, грязный, дрожащий от холода, одетый в страшные обноски мальчонок – лет одинадцати на вид. Один из тех, кого маг не стал убивать. Армантинэль тихо вышел из-за за деревьев, так же неслышно подвесил котелок на треногу и лишь когда зашипели польнья, на которые попала вода – воришка вздрогнул и подскочил, оборачиваясь. Но удрать не успел, только тихо пискнул, когда на правом ухе сомкнулись жесткие пальцы.

– Я вот не пойму, ты сильно смелый или излишне безмозглый?

– Пусти, дядька, я больше не буду! – мальчишка заплясал на месте, силясь облегчить острую боль – казалось, что ухо медленно отрывается. – Пусти же, дядька!

– Остальные где? Или мне вас по одному отлавливать?

– Нету их, в город подались, – воришка чуть не плакал. – Больно...

– Ты как защиту прошел? – Нэль разжимать пальцы даже и не думал.

– Ай-яй, – мальчонок наконец притерпелся и перестал прыгать, но вдруг высоко вскрикнул, нечто похожее на заклинание и правую руку Армантинэля обожгло, словно прижали раскалённую головню из костра. Рефлекторно мужчина выставил защиту, выпуская ухо, как оказалось, юного мага. Но удрать мальчонок опять не успел – Нэль отвесил такую оплеуху, что он кубарем полетел на стылую ещё лесную землю. Но почти сразу поднялся, поскуливая и тряся в воздухе покрасневшей кистью.

– Хватит! – к магу подскочила разбуженная эльфийка. – Не смей бить ребенка.

– Он уже способен отвечать за свои действия. Пусть ощутит все то, на что обрекал меня. Не мешай, – и что-то было в голосе Нэля такое, что заставило девушку подчиниться. Правда далеко она не ушла, встала рядом, сложив руки на груди. А Нэль тем временем опустился на корточки напротив воришки. Поймал мелькающую в воздухе руку и поднес к лицу мальчика. – Ты знаешь, что это?– незваный гость отрицательно замотал головой. – Отвечай.

– Нет... – мальчишка всхлипнул, – дядька отпусти, я в город уйду...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Это – проклятие Торванна. Первая стадия – волдыри, вторая – образование струпьев, третья – горячка и бред. Четвертая – смерть. Ты у разбойников этого нахватался? – маг говорил неожиданно мягко, что не вязалось с синяком на щеке от оплеухи и ярко-бордовым ухом, которые остались у мальчонка от всего предыдущего их общения.

– Да, – юный оборванец закивал, но быстро перестал. Рука у мага оказалась тяжёлая и фингал наливался тяжестью, болел. – Тиар учил меня. Иногда. Не часто. Как выпивку ему приносил хорошую, так он пил, а потом учил.