Читаем без скачивания МОЛЧАНИЕ ИДОЛА. Сага заброшенных храмов - Роберт Говард
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гордона оттеснили от меня, но, судя по воплям, схватка продолжалась. В небе метались звезды, адское возбуждение не покидало меня, и я наслаждался приливами ярости, пока не рухнул в еще более темную бездну.
Глава шестнадцатая
ДРЕВНИЙ УЖАС
Как бог, что в триумфе убил себя рьяном,
На жертвах своих распростерся, кровав,
На алтаре своем собственном странном
Смерть мертва.
Э. Ч. СуинбернЯ снова медленно возвращался к жизни. Меня окружал туман, а в тумане виднелся череп.
Я лежал в стальной клетке, точно пойманный волк, и прутья ее, как я понимал, были слишком крепки даже для моей сверхчеловеческой силы. Кажется, клетка находилась в стенной нише, и я смотрел из нее в очень белую комнату. Комната располагалась в подземелье, потому что пол, стены и потолок были сложены из громадных одинаковых глыб. По стенам висели полки с таинственными приборами, очевидно, научного предназначения; точно такие же полки громоздились на большом столе в центре комнаты. У стола сидел Катулос.
Чародей был одет в желтую, как змеиная кожа, накидку, его жуткие руки и голова гораздо больше напоминали змеиные, чем прежде. Он повернул в мою сторону голову с громадными желтыми глазами, похожими на живые огни, пергаментные губы шевельнулись, вероятно, изображая улыбку.
Я вскочил, выпрямился и, изрыгая проклятия, схватился за прутья.
— Где Гордон?! Будь ты проклят! Где Гордон?!
Катулос взял со стола пробирку, перелил ее содержимое в другой сосуд.
— А-а, мой друг пробуждается, — произнес обычный голос воскресшего мертвеца. Потом египтянин спрятал кисти рук в длинные рукава и поглядел на меня. — Я тут о тебе размышляю, — сказал он внятно. — Я создал чудовище Франкенштейна. Я сделал из тебя сверхчеловека, способного выполнять мои желания, а ты ступил на путь измены. Ты разрушаешь мою организацию еще почище, чем Гордон. Ты убил несколько моих ценных слуг и вмешался в мои планы. Но сегодня конец твоим козням. Твоему другу удалось убежать, но его преследуют в катакомбах, ему ни за что не спастись. А ты, — продолжал Катулос с искренним интересом ученого, — чрезвычайно любопытный субъект. Должно быть, твои мозги устроены иначе, чем у любого другого человека, когда-либо жившего на свете. Я их изучу и добавлю к своей коллекции. Каким образом человек, крайне нуждающийся в эликсире, продержался без него целых два дня — я совершенно не способен этого понять.
Сердце у меня так и подпрыгнуло. Маленькая Зулейка провела этого хитреца, он явно не знает, что она стащила целую фляжку живительного вещества.
— Последней порции, которую ты от меня получил, — продолжал Катулос, хватило бы часов на восемь. Повторяю, это ставит меня в тупик. У тебя есть какие-нибудь предположения?
Я молча щелкнул зубами. Он вздохнул.
— Вот, с варварами всегда так. Правильно говорит пословица: «Пошути с раненым тигром и пригрей на груди змею, прежде чем тебе захочется развивать разум невежественного варвара».
Некоторое время Катулос молча раздумывал. Я с тревогой наблюдал и заметил в нем смутную и странную перемену: длинные пальцы, торчащие из обшлагов, барабанили по столу, а в голосе прорывалось плохо скрываемое волнение.
— А ведь ты мог бы стать монархом при новом режиме, — огорошил он меня. — Да, при новом, но невероятно старом!
Сухой каркающий смех заставил меня содрогнуться.
Катулос склонил голову, будто прислушиваясь. Откуда-то издалека доносился гул гортанных голосов. Его губы растянулись в улыбке.
— Мои черные дети, — пробормотал он. — Это они рвут в клочья моего врага Гордона в туннеле. Вот они, мистер Костиген, мои истинные слуги, и это им в назидание я положил сегодня ночью Гордона на жертвенный алтарь. Я бы предпочел использовать его в качестве морской свинки для подтверждения некоторых моих теорий, но ведь нужно развлекать детей. Позже, с моей помощью, они перерастут детские суеверия и откажутся от идиотских обычаев, но пока их следует держать на мягком поводке.
Ну, и как вам понравились мои подземные коридоры, мистер Костиген? — неожиданно спросил он. — Вы о них подумали… что именно? Не сомневаетесь, что их создали белые дикари в средние века? Фу! Нет, эти Туннели много старше вашего мира! Они возникли при могущественных королях и царственных особах столько веков тому назад, что ваша голова даже не вместит такого числа. В то время на месте вашей захудалой деревушки Лондона возвышались башни императорского дворца. Все следы той древней столицы рассыпались в прах и исчезли, но эти коридоры… о-о, они проложены не простыми людьми, ха-ха! Из многих тысяч людишек, ежедневно кишащих над ними, никто не подозревает об их существовании, кроме меня и моих слуг, да и они знают далеко не все. Зулейка, например, о них не знает, потому что в последнее время я сомневаюсь в ее верности и в скором времени, безусловно, устрою показательную казнь.
Услышав эти слова, я изо всех сил бросился на прутья клетки, алая волна гнева и ненависти ослепила меня. Я схватился за стальные прутья и расшатывал их, пока вены на лбу не вздулись, а мускулы рук и плечей не затрещали. И от моей нечеловеческой ярости прутья согнулись, правда, совсем чуть-чуть. Наконец силы мои утекли, и я уселся, дрожа от изнеможения. Катулос непрерывно наблюдал за мной.
— Решетка крепкая, — констатировал он, и что-то похожее на облегчение прорвалось в его голосе. — Откровенно говоря, я предпочитаю находиться по эту сторону. Ведь ты — настоящая человекообразная обезьяна.
Катулос расхохотался.
— Но почему ты решил восстать против меня? — пронзительно воскликнул он. — Зачем вызывать меня на бой, ведь я — сам Катулос, я был великим чародеем еще в дни старой империи. А сейчас я непобедим! Волшебник и ученый среди невежественных дикарей! Ха-ха!
Я содрогнулся, и внезапно меня осенило. Катулос и сам наркоман. Какое адское зелье обладает достаточной силой, чтобы поддерживать в Хозяине жизнь и энергию, я не знал, да и не желал знать. Из всех невероятных тайн, которыми он обладал, я, хорошо изучив негодяя, счел эту самой сверхъестественной и ужасной.
— Ты, жалкое ничтожество! — выкрикнул он, и лицо его исказилось. — Знаешь, кто я такой? Катулос из Египта! А-а! Меня знали в прежние деньки. Годы и столетия я царствовал в туманных приморских странах, пока море не поднялось и не затопило землю. Я умер, но не так, как умирают люди: мы владели магическим искусством вечной жизни! Я хорошенько напился и уснул. Долго я спал в своем лакированном саркофаге! Моя плоть сморщилась и затвердела, кровь высохла в сосудах. Я уподобился мертвецу. Но во мне все еще тлела искра жизни, я спал, но предчувствовал пробуждение. Большие города рассыпались в прах. Море поглотило землю. Высоченные храмы и стройные шпили сгинули под зелеными волнами. Все это я видел и понимал, как человек видит и понимает сны. Катулос из Египта? Чушь! Нет уж — Катулос из Атлантиды!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});