Читаем без скачивания Человек без лица - Альфред Бестер

Из очереди вдруг вышел молодой негр, нерешительно взглянул на секретаршу и двинулся к двери с табличкой «Только для служащих». Он открыл дверь и вошел. У Пауэла захватило дух. «Скрытые» эсперы большая редкость. Просто здорово, что он оказался здесь в этот момент.

Кивнув секретарше, Пауэл последовал за «скрытым». В кабинете двое служащих с энтузиазмом пожимали руку удивленному молодому человеку и хлопали его по спине. Поздравил его и Пауэл. В Лиге считался праздником тот день, когда удавалось откопать нового эспера.

Пауэл прошел по коридору в ректорат. Он миновал детский сад, где тридцать детей и десять взрослых переплетали речь и мысли в ужасающе бесформенный клубок. Воспитательница терпеливо передавала: Всем думать. Думать. Обходитесь без слов. Думайте. Не забывайте пресекать речевой рефлекс. Повторяйте за мной первое правило…

Класс нараспев громко заголосил:

– Забудьте, что у вас есть голос.

Пауэл сморщился и двинулся дальше. Всю стену против дверей детского сада занимала золотая мемориальная доска, на которой были вырезаны слова священной Клятвы Эспера:

«Я обещаю, что обучивший меня этому Искусству станет для меня таким же близким, как отец и мать. Я разделю с ним свое имущество и помогу ему во всем, в чем он испытает нужду. К его отпрыскам я буду относиться как к родным братьям и обучу их этому Искусству всеми возможными способами. Я также буду обучать этому Искусству и всех остальных.

В соответствии со своими суждениями и в полную меру способностей я буду действовать на благо человечества, а не во вред ему, не ради лжи. И никогда не причиню я мыслью огорчение или боль человеку, даже если он будет просить об этом сам.

В чье бы сознание я ни проник, я это сделаю для блага человечества всегда с самыми чистыми и благородными намерениями. Каждый раз, когда я услышу или увижу в чужом сознании не подлежащую огласке мысль, я буду хранить молчание, почитая ее священной тайной».

В аудитории группа третьеступенников обсуждала международные события, с усердием располагая мысли простой плетенкой. Среди старших затесался двенадцатилетний вундеркинд на уровне второй ступени. Он украшал скучную дискуссию причудливыми зигзагами и нанизывал на каждый зубчик произнесенное вслух слово. Слова рифмовались между собой и складывались в ехидные замечания по поводу выступавших. Парнишка был, как говорится, молодой, да ранний, и это получалось у него занятно.

В ректорате стоял дым коромыслом. Все двери настежь, клерки и секретарши носятся сломя голову. Старик Цун Хсай, ректор (он же президент Эспер Лиги), дородный мандарин с бритым черепом и благодушным лицом, пылая гневом, стоял посреди кабинета. Он был так рассержен, что кричал, и произнесенные вслух слова наводили трепет на его служащих.

– Мне плевать на то, как именуют себя эти негодяи, – гремел Цун Хсай. – Для меня они банда себялюбивых и своекорыстных реакционеров. Чистота расы их волнует, вот оно что! Мнят себя аристократами, вот как! Я с ними побеседую. Я дам работу их барабанным перепонкам! Мисс Принн! Мисс При-и-нннн!

Мисс Принн, повергнутая в ужас перспективой устной диктовки, робко пробралась в кабинет.

– Отправьте этим дьяволам письмо. «В Союз Эспер-патриотов. Джентльмены…» Доброе утро, Пауэл. Сколько вечностей, сколько эпох? Как поживает Нечестивый Эйб? «…кампания, организованная вашей кликой с целью сокращения доходов Лиги, предназначенных на воспитание новых эсперов и повсеместное распространение эспер-обучения, проникнута духом предательства и фашизма». Абзац…

Вынырнув из глубин своей грозной филиппики, Цун мысленно подмигнул Пауэлу:

– Ну как, нашли вы эспер-девушку своей мечты?

– Пока нет, сэр.

– Черт бы взял вас, Пауэл. Женитесь! – рявкнул Цун. – Я не намерен торчать тут всю жизнь. С новой строки, мисс Принн: «Вы жалуетесь на обременительность налогов, толкуете о том, что нужно сохранить аристократию Лиги, что среднему индивиду не под силу эспер-обучение…» Что вы хотели, Пауэл?

– Воспользоваться тайной сигнальной сетью, сэр.

– Так не отвлекайте меня. Поговорите с моей секретаршей-два. С новой строки, мисс Принн: «Почему бы вам не высказаться откровенно? Вы паразиты, которые решили сохранить телепатические дарования в пределах ограниченного круга и, присосавшись, вытягивать соки из остальной части человечества. Вы пиявки…»

Пауэл деликатно притворил за собой дверь и повернулся ко второй секретарше, которая тряслась мелкой дрожью в углу.

– Вы в самом деле так боитесь?

Образ подмигивающего глаза.

Образ трясущегося мелкой дрожью вопросительного знака.

– Когда папаша Цун развоюется, мы всегда делаем вид, что умираем от страха. Это его утешает. Он терпеть не может, когда ему напоминают, что он Санта Клаус.

– Кстати, я тоже Санта Клаус. Положите это в свой рождественский чулок.

Пауэл опустил на стол описание примет и фотокарточку Барбары де Куртнэ.

– Какая красавица! – воскликнула секретарша.

– Отправьте все это по тайной сети. Индекс: срочно. За выполнение награда. Пустите слух, что щупач, который найдет Барбару де Куртнэ, на год освобождается от налогов.

– Ой ты! – секретарша так и подпрыгнула. – Вам это позволят?

– Думаю, что я смогу провернуть такое предложение в Совете.

– От такого предложения вся наша сеть взовьется.

– Я этого и хочу. Пусть взовьется каждый щупач. Единственный рождественский подарок, о котором я мечтаю, – сведения об этой девушке.

Казино Киззарда было убрано и вычищено до блеска во время обеденного перерыва, единственного перерыва, который позволяют себе игроки. Со столов для рулетки и ЭО была стерта пыль, «птичья клетка» сверкала, зеленели карточные столики. В хрустальных шарах поблескивали, как кусочки сахара, игральные кости. На конторке кассира выстроились соблазнительные столбики соверенов, расхожей монеты уголовников и игроков.

Бен Рич сидел возле биллиардного стола с Джерри Черчем и Кено Киззардом, слепым крупье. Киззард был огромный, рыхлый человек, толстый, с огненно-рыжей бородой, мертвенно-белой кожей и недобрыми, мертвенно-белыми глазами.

– Цену вы уже знаете, – говорил Рич, обращаясь к Черчу. – Но предупреждаю вас, Джерри. Если вы наделаете себе добра, не пытайтесь меня прощупать. Для вас это опасно, это смертельно опасно для вас. Если вы заберетесь мне в голову, вам останется только один путь – к Разрушению. Поберегитесь.