Читаем без скачивания Жюльетта - Донасьен Альфонс Франсуа де Сад

– Да я ничего подобного не говорила, чёрт меня побери!

И я живо и красочно передала ей все те слова, которые говорил мне Нуарсей, когда Сен-Фон вынашивал мысль уничтожить своего отца; я настолько успокоила эту очаровательную женщину, настолько вправила ей мозги, что даже если у меня и оставались какие-то тревоги и сомнения по этому поводу, теперь с ними было покончено, и она решила, что событие это произойдет на следующий день. Я приготовила несколько составов, которые предстояло принять ее отцу, и Олимпия Боргезе, преисполненная самообладания, в сто раз более восхитительного, чем то, которым славилась в свое время знаменитая Бренвилье {См. «Мемуары маркизы де Френ», «Глоссарий знаменитых людей» и другие источники. (Прим. автора)}, предала смерти человека, давшего ей жизнь, и не спускала с него восторженных глаз, пока он корчился в ужасной агонии, и пока, наконец, мой яд не разъел все его внутренности.

– Ты, надеюсь, мастурбировала? – поинтересовалась я, когда она снова пришла ко мне.

– Разумеется, – гордо отвечала злодейка. – Я изодрала себе влагалище до крови, пока он издыхал. Ни одна Парка {Парки (миф.) – три Богини, определяющие судьбу человека.} не извергала из себя столько спермы; я до сих пор истекаю соком при одном воспоминании о гримасах и конвульсиях этой твари. Я так спешила к тебе, Жюльетта, чтобы ты не дала погаснуть огню, сжигающему меня. Разожги тлеющие угли, любовь моя, несравненная моя Жюльетта, заставь меня кончить! Пусть мой божественный сок смоет угрызения совести...

– Боже, что я слышу! Ты говоришь об угрызениях! Разве можно испытывать это низменное чувство после того, что ты совершила?

– Да нет, конечно, но видишь ли... Впрочем это не имеет значения. Ласкай меня, Жюльетта, ласкай скорее: я должна сбросить все, что ещё во мне осталось...

Никогда прежде я не видела ее в таком дивном состоянии. Ничего удивительного, в этом нет, друзья мои, ведь вы знаете, как преступление красит женщину. Вообще Олимпия была прелестна, но не более того. А в тот момент, когда она ещё не остыла от своего злодеяния, она обрела ангельскую красоту. И я ещё раз убедилась, насколько глубоким бывает удовольствие, которое доставляет нам человек, очистившийся от всех предрассудков и запятнавший себя всевозможными преступлениями. Когда меня ласкала Грийо, я испытывала обычное плотское, ничем не примечательное ощущение, но когда я была в объятиях Олимпии, трепетало не только моё тело, но даже мой мозг, казалось, извергал сперму, и я доходила до бессознательного состояния.

В тот же самый день, когда она совершила худшее из всех преступлений, но так и не насытилась, блудница пригласила меня посетить дом свиданий, неподалеку от Корсо {Одна из главных улиц Рима.}, и принять участие в одном совершенно необычном представлении. Мы немедленно отправились туда.

– У вас много ожидается посетителей сегодня вечером? – спросила Олимпия у пожилой женщины, которая почтительно встретила нас в дверях.

– Очень много, княгиня, – ответила матрона. – По воскресеньям они валом валят.

– Тогда устройте нас поудобнее.

Нас провели в небольшую чистенькую и уютную комнату, где стояли несколько низких кушеток, с которых хорошо были видны трое или четверо проституток, расположившихся в соседней комнате.

– Что здесь происходит? – удивилась я. – И что это за преступление, которое ты обещала?

– Через ту комнату за несколько часов, что мы пробудем здесь, пройдут легионы монахов, священников, аббатов и прочего люда, а эти девицы будут обслуживать их. Недостатка в клиентах не бывает, потому что я оплачиваю все расходы, и развлечения этих господ им ничего не стоят. Процедура заключается в следующем: проститутка берет мужской член в руки и показывает его нам, если он нам не подходит, мы храним молчание, но как только мы заинтересуемся, в той комнате послышится звук вот этого колокольчика, и обладатель подходящего члена заходит сюда и ублажает нас всеми возможными способами.

– Здорово! – восхитилась я. – Это для меня что-то новенькое, и я своего не упущу. К тому же мы будем получать удовольствие не только от молодцев, которых сюда направят, но и от пикантного зрелища, наблюдая, как остальные развлекаются с этими сучками.

– Верно, – заметила синьора Боргезе, – мы будем извергаться и смотреть, как совокупляются другие.

Не успела Олимпия закончить эту фразу, как появился высокий, – ладно скроенный семинарист мужественного вида лет двадцати; одна из девиц обнажила его орган сантиметров около двадцати в обхвате ниже головки и около тридцати в длину. Такое величественное орудие не могло не вдохновить нас, и тут же раздался требовательный звонок колокольчика.

– Шагай в соседнюю комнату, – сказала семинаристу проститутка, услышав сигнал, – твою штуку там оценят лучше, чем здесь.

Через порог шагнула глыба плоти с вздыбившимся колом, который сразу схватила Олимпия и воткнула в мою вагину.

– Наслаждайся, дорогая, и не жди меня, – великодушно сказала она. – Мой копьеносец не замедлит явиться.

Я повалилась на кушетку и раскинула. ноги. Не успел мошенник сбросить свое семя, как вошел ещё один божий ученик, вызванный Олимпией, и прочесал ее со всем юношеским пылом и усердием.

За ними следом появились двое сбиров {Сбир – полицейский в Италии.}, которых сменила парочка братьев-августинцев, затем пара суровых францисканцев – субъектов скромно-мрачного вида. Их сменили два хмельных и веселых капуцина, а после монашеской братии мы приняли множество извозчиков, кухонных работников, мусорщиков, парикмахеров, судейских чиновников, мясников и просто лакеев. Так велика была эта процессия и среди них попадались такие устрашающие члены, что я попросила пощады. Насколько помню, это случилось на сто девяностом посетителе, после чего я решила остановить поток спермы, безостановочно лившийся в меня и спереди и, как вы уже догадались, сзади.

– Ах ты чёрт, как же болит моя бедная попочка, – жалобно проговорила я, с трудом поднимаясь с кушетки. – Скажи, княгиня, часто ты играешь в такие игры?

– Семь-восемь раз в месяц, – призналась Олимпия. – Я уже привыкла и почти не утомляюсь.

– Поздравляю тебя. Что до меня, то я выжата до последней капли. Беда в том, что нынче я кончала слишком много и слишком быстро.

– Сейчас мы примем ванну и поужинаем, а завтра ты почувствуешь себя так, будто только что родилась.

Княгиня отвезла меня к себе домой, и после двухчасового блаженства в теплой воде мы сели за стол в таком приподнятом состоянии, что не могли говорить ни о чем другом, кроме как о плотских утехах.

– Ты и в зад совокуплялась? – спросила меня Олимпия.