Читаем без скачивания Кровавые Ангелы: Омнибус - Джеймс Сваллоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они оба шли через ряды призовых реликвий, готовые к следующей атаке. И все же Рафен осознал, что сложно оставаться сконцентрированным. На дальнем конце комнаты трофеев, в заполненном жидкостью контейнере находились украденные прогеноиды, что так нагло демонстрировались ему Байлом. От них исходило сияние и мерцание света. Он и не смел надеяться, что украденный предателем с Ваала кристаллический фиал все еще там — но ему хотелось отбросить все предосторожности и кинуться туда, дабы спасти священную кровь. Потребовалось значительное усилие самоконтроля, Байл явно ждал от них, что они последуют за ним, это было ясно. Где-то их дожидалась ловушка, и любой выдох может активировать ее.
— Я не вижу его, — прошептал Лайко, его голос разнесся в тишине. Багровый Кулак двигался параллельно Кровавому Ангелу, меж рядов, содержащих украденную силовую броню, которая стояла немым свидетелем всего позора этого места.
— Он не может сбежать, — Лайко вздернул голову к потолку, — это верхний ярус башни, тут больше нет других выходов.
Рафен кивнул и громко произнес:
— Мой брат говорит верно, предатель. Тебе некуда бежать. Твоя ксено-зверушка мертва. Варп закрыт для тебя. Твою крепость вот-вот захватят. Если ты еще помнишь, что означает быть Астартес, тогда покажись. Встреть свою судьбу не как трус.
К этому моменту он уже был близко к резервуару. Еще несколько шагов, всего несколько шагов, и он сможет протянуть руку внутрь и вытащить фиал из пузырящейся пены. Рука Рафена то сжималась, то разжималась, он вертел головой, пытаясь посмотреть во всех направлениях. Почти дошел. Лайко остановился:
— Кровавый Ангел. Ты это видишь?
Багровый Кулак наклонился, изучая что-то:
— Это не принадлежит Астартес. Глифы на поверхности… Я уже видел их раньше.
Он изучал канистру из черного металла, заклейменную толстыми рунами Хаоса. Через вентили на боку виднелась струйка изумрудной дымки. Рафен кивнул, все его внимание было приковано к фиалу. Он был уже в досягаемости.
— Прикрой меня Лайко. Я должен его достать.
Они оба услышали скрип. Звук был знакомым, скрип керамита и пласстали на теле, работа связок искусственных миомерных мышц под покровом силовой брони космодесантника.
Внезапно, с дикой яростью, один из доспехов, доселе лежавший спокойно на стойке трофеев Байла, взорвался движениями, свирепый красный взгляд шлема вспыхнул, возвращаясь к жизни. Бронированный силовой кулак загудел от энергии и врезался в Лайко, Рафен услышал резкий хруст ломающихся костей. Без паузы бронированная фигура вылетела из стойки и яростной бурей пронеслась по металлическому настилу, расшвыривая стоящие на пути другие стойки. Рафен отвернулся от заполненного жидкостью резервуара и вскинул лазган.
И именно в этот момент он осознал, что фигура в доспехе была облачена в броню ярко-красного цвета его собственного Ордена. Она была покрыта отметинами от попаданий, боевыми подпалинами и зазубринами, но каждый дюйм святых пластин и кольчуги был знаком Кровавому Ангелу. Он замешкался, и палец Рафена замер на спусковом крючке, его разум стремительно размышлял.
— Брат? — позвал он.
Грубый смех, разносящийся из вокс-решетки шлема, за один удар сердца ответил на вопрос.
— Не совсем, — произнес Байл.
От такого ярость Рафена вышла из берегов самоконтроля, это оскорбление было наивысшим из всего, что ренегат нанес его Ордену.
— Ты не имеешь права! — заорал он. Когда Байл кинулся к нему, Кровавый Ангел увидел имя настоящего владельца, выгравированное золотом на грудной пластине — брат Кир.
— Она плохо на мне сидит, я согласен, — огрызнулся Байл, — но надолго она мне не понадобится. Я выкину эти жалкие обноски, как и многие другие.
Он взмахнул силовым кулаком, и Рафен уклонился, удар разнес еще одну витрину на осколки. Несмотря на ярость, Кровавый Ангел заметил некоторую медлительность в атаке Байла, он немедленно понял причину. Силовая броня Астартес была не просто слоем одежды, которую человек мог натянуть на себя подобно робе или тунике. Правильное сцепление органики Адептус Астартес с превосходными функциями доспеха нуждаются в тщательности, времени и освещении, и если изверг-предатель, как Байл, попытается провернуть такое… Рафен предположил, что даже пока они сражаются, дух-машины брони Кира работает против ренегата, борясь и противостоя каждой отданной команде.
Тщеславие его врага, его высокомерие, нуждающееся в таком театральном представлении, можно обернуть против него самого.
У Рафена появилось преимущество, не важно, насколько слабое, он воспользуется им. В следующую секунду он получил царапающий удар тяжелыми, облаченными в броню пальцами, и отлетел к поддерживающей колонне, голова кружилась. Рафен сплюнул набравшуюся во рту густую жидкость и прокашлялся.
— Ты… не можешь просто ограбить и уйти безнаказанным. Каждое совершенное тобой преступление будет учтено! Каждое твое деяние добавит еще одну жизнь в аду для предателей!
— Ну, так учитывай, — лениво ответил Байл, поднимая меч из развалин по пути своего безумного разрушения. Он осмотрел его, взмахнул.
— Ты также будешь извергать из себя эти старые утомительные догмы, когда будешь захлебываться собственной кровью?
— Моя смерть не остановит мой Орден от мести! — заорал в ответ Рафен, посылая лазерный огонь во врага. — В этот раз ты не сбежишь! Ксеносы порвут тебя на куски или наши корабли испепелят тебя! Смерть уже близка, предатель!
— Ваши корабли? — засмеялся Байл. От того, что из шлема Кровавого Ангела исходил этот ненавистный голос, у Рафена скрутило внутренности.
— А как ты думаешь, я собираюсь отсюда выбраться? — он быстро приблизился и махнул мечом. Рафен инстинктивно парировал лазганом, и меч рассек его оружие на две половинки, в разные стороны полетели вспыхнувшие фрагменты.
— А зачем тогда этот отвратительный маскарад? — Байл указал рукой на броню. — Смотри. А я думаю, ты знаешь, что это такое…
С пояса доспеха он снял устройство, толстый жезл, гравированный рунами на готике. На одном конце виднелся кристалл, который в сложной последовательности мигал то красным, то синим. Это был передатчик, Имперский ретранслятор телепорта. Возможно, он имелся у Кира, или, возможно, Байл купил его у Зеллика за какую-то немыслимую цену, все это было неважно. Редкое устройство археотеха несло в себе закодированные сигналы командного уровня, и при правильно обращении, могло послать сигнал через эфир и включить корабельный телепортарирум на автоматический прием любого, кто бы его ни нес.
— Ошеломляет, а? — произнес Байл, отгоняя Рафена кончиком меча, — Твоих братьев тоже ошеломит, когда я появлюсь среди них прямо там, на твоем драгоценном корабле. Мне хватит времени, чтобы использовать это.
Он кивнул в сторону канистры, которую нашел Лайко.
— Кровавый Ангел, ты когда-нибудь видел, как воздействует гнилостный яд на человеческую плоть? Это отвратительная, омерзительная смерть. А я приготовил особенный рецепт, как раз для твоих сородичей. К которому, как не прискорбно, у них нет моего иммунитета.
— Я не позволю! — заорал Рафен, кидаясь в атаку с голыми руками.
— Тебе слова никто не давал, — ответил Байл и ткнул мечом. Рафен заревел и сжал лезвие, проткнувшее его плечо. Ренегат вынудил его отступить, он вжимал лезвие с такой силой, что кончик меча вышел у Рафена из спины и воткнулся в стену. Байл пришпилил его и оставил, задыхающегося и в агонии от боли.
— Будь ты проклят… — выплюнул Астартес.
Игнорируя Рафена, предатель пробрался к резервуару с жидкостью и достал фиал со священной жизненной влагой, не обращая внимание, как на пол падают драгоценные прогеноиды. Байл продолжал игнорировать его и дернул контрольный рычаг. В потолке открылся потайной люк и часть крыши начала опускаться, превращаясь в рампу. Байл одарил Рафена последним взглядом и, глумясь, отдал честь.
— Вспомни, что я тебе говорил раньше, Астартес. Вы потерпели неудачу. Если бы ты послушал меня, то всего лишь бы до конца жизни жил с позором. Ну а теперь станешь наживкой для тиранид. — Предатель отвернулся и поднялся по рампе вверх, к облачным небесам и перспективе сбежать еще выше.
Скользкими от крови руками Рафен схватился за бритвенно-острое лезвие меча и безуспешно попытался его выдернуть из раны. Он задыхался, судорожными и тяжелыми глотками ловил воздух. Несмотря на все насилие над своей улучшенной физиологией Астартес, на все эти раны, полученные в боях за последние дни, он не мог себе позволить пошатнуться, не мог позволить отдыхать, пока миссия не будет завершена. Или пока сама смерть не придет за ним.
А Кровавый Ангел ощущал, что прикосновение смерти все ближе и ближе. Байл раз за разом избивал его, и с каждой схваткой Рафен ощущал, что часть его души умирала. Поражение было самой сильной отравой, возмутительной и разлагающей, иссушающей моральных дух лучших воинов, обращающей их волю в пепел. В этот момент Рафен ощущал, как на его решимость упала тьма.