Читаем без скачивания Одиссея адмирала Кортеса. Тетралогия (СИ) - Сергей Лысак

— Хорошо, с этим понятно. А как твои оппоненты себя ведут?

— О-о-о, мой команданте, тут целый шпионский роман можно написать! События развиваются необычайно интересно. Начнем с Тобаго. Там все идет по накатанной, тишь и благодать. Все "шпиёны" шпионят друг за другом, временами устраивая разборки, что мы успешно контролируем и направляем в нужное русло. И поскольку секретные работы на Тобаго давно свернуты, а то, что есть — сплошная видимость и дезинформация, то остается наблюдать за действиями тобагских "шпиёнов", как за съемками увлекательного шпионского боевика с элементами триллера, ужастика, комедии, порнухи и всего прочего понемногу. Там работает настоящий интернационал — со всей "просвещенной" Европы. И каждая "спецслужба" считает себя гораздо круче всех остальных, вместе взятых. Лидируют, как и положено, братья иезуиты, у них это дело всегда было хорошо поставлено. И именно они сейчас начали подозревать, что на Тобаго всех кормят "дезой". Остальные же трудятся не покладая рук на ниве шпионажа с разной результативностью, но никто так до сих пор и не понял, что работает впустую. Иными словами, на Тобаго все хорошо, прекрасная маркиза! На Тринидаде ситуация несколько иная. Поскольку здесь, кроме испанских "шпиёнов", других нет, то логично было бы предположить, что все они станут работать на общий результат, координируя свои действия. На самом же деле каждый тянет одеяло на себя. Хоть до разборок с поножовщиной, как на Тобаго, дело и не доходит, но напакостить своему коллеге, если представится такая возможность, у здешних "шпиёнов" в порядке вещей.

— Вижу, перестал ты их "штирлицами" называть? Что так, герр Мюллер?

— Не тянут они в свосей массе на "штирлицев", мой каудильо. "Шпиёны" мелкого пошиба, других слов у меня нет. В лучшую сторону выделяются только иезуиты. Вот этих с полным правом можно назвать "штирлицами", но их тут как раз и немного. Весь же прочий сброд — обычные "шпиёны", на которых разве что таблички нет, что они "шпиёны".

— А из Алмейды думаешь "штирлица" сделать?

— Очень надеюсь. Толковый хлопец, сам долго с ним занимался. Матильда его тоже "просканировала". Думаю, толк будет. Хоть в штандартенфюреры в Мадриде и не вылезет, это я ему прямо запретил. Потому, что в Кадисе, как владелец припортового кабака, он будет нам гораздо полезней.

— А почему не хочешь кого-нибудь и в Мадрид отправить?

— Рано. Посылать туда обычного простолюдина, или даже мелкого нищего дворянчика из "знатных испанцев" нет смысла. Наверх им не пробиться, а собирать информацию в городе — этим можно и в Кадисе заниматься. Своего же человека в среде настоящих аристократов, готового заняться малоуважаемым шпионским делом, у нас нет. А даже если бы и был, то по приезду в Мадрид к нему будет обеспечено самое пристальное внимание, едва он обозначит свой интерес пробиться в верхи. Поэтому владелец припортового кабака в Кадисе — наиболее перспективный для нас вариант.

— Ну, тут тебе виднее. Что еще?

— Касательно наших старых и новых знакомых — складывается очень интересная картина. Мой друг сеньор Наварро, "купец" из Куманы, неожиданно смотался на материк. Не знаю почему, так как в последнее время он был в диком восторге от той "дезы", которую я ему регулярно сливал. Зато наметилось очень интересное и перспективное сотрудничество с Луисом Монтеро — командиром иезуитской команды "штирлицев". Сразу предупреждаю — мужик очень умный, хитрый и осторожный, держи с ним ухо востро. Лишний раз убедился, что информация об ордене иезуитов, которая дошла до нас, вполне справедлива. Это очень серьезные противники. И нам очень повезло, что пока они не пытаются нам вредить, а наоборот, всеми силами стараются подружиться и втереться в доверие. Помимо чисто практического интереса к нашим знаниям они также преследуют благую, с их точки зрения, цель. Поскольку мы — не еретики-протестанты, то формально врагами католической церкви не являемся, а являемся просто заблудшими неприкаянными душами, пришедшими в этот мир по воле Господа. И которых надо в обязательном порядке постараться спасти, приобщив к истинной вере.

— И как успехи?

— Никак. На все красивые и осторожные подходы брата Луиса я с солдафонской прямотой отвечаю, что мы все и так уже отмечены печатью Господа, поэтому в какой-то дополнительной процедуре нужды нет. Ведь именно н а с Господь избрал, направив посланцами в этот мир. Против такого расклада ему крыть нечем. Проблема не в этом, Петрович. А в том, что намечается религиозный конфликт.

— Что такое?

— Я тебе уже говорил, что вместе с лицами славянской национальности, прибывшими к нам из Курляндии, прибыл и поп — святой отец Никодим. Так вот этот поп, будь он неладен, действует вопреки пословице о чужом монастыре и своем уставе. Для него все вокруг — схизматики. В число которых даже мы попали, поскольку сразу же отшили его попытки набросить на нас хомут.

— Да уж, ничего не меняется… Как там, так и здесь, РПЦ в своем репертуаре… Ну так провел бы с этим попом разъяснительную беседу.

— Проводил, бесполезно. То ли специально такого дурака послали, чтобы всех баламутил, то ли другого просто не было.

— Значит надо с в о е г о попа найти. Который н а с слушать будет.

— О-о-о, мой каудильо, Вы делаете поразительные успехи на политическом поприще! Я то же самое хотел предложить. Только где ж его взять-то? В обеих Америках сейчас ни одного православного попа не найдешь.

— Было бы желание, а поп найдется. Кто там с ним еще прибыл из этой хитрожопой братии — служителей культа?

— Трое. Два служки и один дьякон, вроде бы. Я в ихней церковной иерархии не очень силен.

— Так вот присмотрись и определи, кто из них на роль главного вешателя лапши на уши прихожанам лучше подойдет. Понимаю, что просто так попом не становятся и на должность эту назначают… или как они там говорят — рукополагают, но московская патриархия с патриархом Всея Руси далеко, а православным, которые тут у нас обретаются, слишком долго оставаться без слова божьего невместно. А поскольку дипломированный поп не справился со своими обязанностями и начал грешить не по-детски, что привело к особо тяжким последствиям, то надо же кому-то слово божье людям нести?

— Ну, ты даешь, мой каудильо! Уже и план разработал?

— Нет, в части разработки планов и их реализации это ты у нас специалист. А я лишь генеральное направление могу подсказать — если этот поп нам очень мешает, причем мешает сознательно, а не по дурости, или будучи введенным в заблуждение, то убрать его нужно так, чтобы вся паства узнала о богомерзком и непотребном поведении своего пастыря. За что его и покарал Господь. Дабы ни у кого не возникло в этом сомнений и не стали возводить напраслину на нас. Сумеешь сделать?

— Да без проблем. Слушай, у тебя в роду политиков не было? Рассуждаешь, как политик.

— Вроде бы не было. И у нас тут сейчас весьма своеобразная политика. Не монархия, не республика, а самая настоящая военная хунта, которая надавала пи…лей несогласным и прибрала все к рукам. А я как генерал Франко, который заявился из какой-то тьмутаракани, и опираясь на свои верные войска, править начал.

— Ну и что? Как бы у нас ни хаяли генерала Франко, а страну из дерьма он все же сумел вытащить. И это помимо того, что у него хватило ума в войну на стороне Гитлера не влезть, в отличие от "великих" Италии, Финляндии, Венгрии и Румынии. Хотя Гитлер его всячески охмурял и пытался на чувство долга за оказанную помощь надавить. Но сеньор Франко оказался гораздо умнее, и Адольфа Алоизыча вежливо и красиво послал, так как догадывался, чем все закончится. Ну а чем мы хуже? Пока что все, тьфу-тьфу, вроде неплохо получается. Так что правьте и дальше, как правили, мой каудильо! Не время и не место в демократию играть. Хватит, один раз в нее поиграли. Больше не хочу…

Когда Карпов ушел, Леонид призадумался. Нельзя сказать, что он вообще не предвидел эту проблему, но все же считал ее маловероятной, скорее чисто теоретической. Надеялся на благоразумие людей, рискнувших сорваться с места и отправиться в неизвестность по другую сторону Атлантики. В общей массе переселенцы из Курляндии неприятностей не доставляли, и среди них нашлось много по настоящему нужных молодому государству специалистов в самых разных областях. Но… Были отдельные индивидуумы, которым везде плохо. Причем плохо уже от того, что кому-то другому хорошо. И такие всегда начинают мутить воду. А уж если главным возмутителем спокойствия оказывается единственный священник, которому люди верят… И на которого, что греха таить, Леонид возлагал большие надежды… Но все пошло наперекосяк с самого начала. То ли от недостатка ума, то ли выполняя чью-то волю, отец Никодим сразу же противопоставил себя "схизматикам" и с упорством, достойным лучшего применения, попытался набросить ярмо на пришельцев из другого мира, а также на индейцев. Когда воинствующему святому отцу вежливо указали на недопустимость подобного поведения, он сначала даже не сообразил, о чем речь. В его понимании позиции церкви были незыблемы и государственная власть просто обязана считаться с мнением церковных иерархов. После того же, как ему популярно объяснили, что в том мире, откуда пришел Железный корабль, церковь целиком и полностью подчинена государственной власти, всячески поддерживает государственную власть в любых ее начинаниях, что бы та ни творила, и при этом не вякает, выражая всяческий "одобрямс", то очень удивился. Открыто не возмущался, но очень скоро стало известно — святой отец начал свою игру, которая может закончиться вооруженным конфликтом на религиозной почве. По скудоумию, или целенаправленно, чтобы создать очаг напряженности, пока что выяснить не удалось. К счастью, хоть своего прежнего "штатного" возмутителя религиозного спокойствия — отца Альваро, удалось вовремя спровадить на материк, а то бы конфликт мог разгореться на пустом месте сразу же после прибытия группы переселенцев. Оставшийся на Тринидаде представитель католической церкви отец Эрнесто, который всячески поддерживал пришельцев в их начинаниях, оказался гораздо мудрее своего православного коллеги и на провокацию не поддался, наоборот постаравшись прийти к взаимопониманию, дабы не устраивать противостояние конфессий. Увы, все его старания пропали втуне. Иезуиты, как всегда, формально ни во что не вмешивались, наблюдая со стороны и преследуя свои интересы.