Читаем без скачивания Курс на юг - Борис Борисович Батыршин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А подарочек хорош! – согласился Сережа. – Я о таком даже в книжках не читал.
Каперанг ткнул носком сапога железные рельсы, по которым кораблю предстояло скатиться в воду.
– Поначалу мы хотели предложить американцам взять за основу конструкцию французского броненосного тарана «Белье», но потом отказались от этой мысли. Вчерашний день: деревянный корпус с железным шпироном, броневой пояс из прокованных железных листов, уходящий под воду на пять футов и возвышающийся над ней всего на два. Палуба же и оставшийся надводный борт защищены железной броней толщиной всего полдюйма – слезы!
– Да, «Полифемус» (такое имя, кажется, будет носить британский таран?) совсем другое дело. Остается удивляться: как нам удалось раздобыть чертежи?
– Специально обученные люди постарались, – тонко улыбнулся Сережин собеседник. – Трудность в том, что англичане непрерывно вносят в проект изменения. Похоже, они решили начинить корабль всеми возможными техническими новинками: тут тебе и полупогружной корпус в виде веретена, и носовое подъемное перо руля для улучшения маневренности, котлы с принудительным дутьем, питающие две машины компаунд по пять тысяч индикаторных сил каждая. И даже сбрасываемый подкилевой чугунный балласт, позволяющий быстро уменьшить осадку…
– И неудивительно! – поддакнул Сережа. – Судно проектировали с учетом опыта позапрошлогоднего балтийского фиаско и, по сути, для той же самой задачи. А прорываться мимо фортов Кронштадта можно, только имея малую осадку.
– Ну, новым хозяевам это ни к чему. – Повалишин задрал голову, рассматривая трехметровый таран из кованой стали, украшающий форштевень. – Порты, что Перу, что Чили, сплошь глубоководные, а морских крепостей вроде Кронштадта и Свеаборга там отродясь не было. А вот возможность бомбардировать побережье, а не только вести бой с вражеским флотом – это как раз то, что им сейчас нужно. И таран перуанцы очень хотят заполучить, ведь их знаменитый «Уаскар» с успехом пользовался этим средством морского боя, да и опыт баталий в европейских водах, где тараны нередко шли в ход, они изучили внимательно. Так что мы отказались от британской идеи таранного миноносца, предназначенного для прорыва в защищенные гавани морских крепостей. Из шести пусковых аппаратов для самодвижущихся мин, предусмотренных английским проектом, оставлены лишь два, а взамен мы установили в барбете на палубе крупповскую казнозарядную десятидюймовку – не две, как на «Белье», а одну. Получился эдакий гибрид из британского и французского проектов в американском исполнении…
– …и с индейским названием! – подхватил Сережа. – Тупак Амару – это какой-то их вождь?
– Последний правитель государства инков, казненный испанскими завоевателями еще в шестнадцатом веке, кажется. А лет сто назад его имя взял вождь мятежников, выступавших против угнетения народа Перу. Он погиб страшной смертью – испанцы разорвали его на куски лошадьми. Теперь он, как и его тезка, национальный герой Перу, и я не знаю, в честь кого из двух назван этот корабль.
– Придется узнать, Иван Федорович. Вам же им командовать! Теперь мы с вами – офицеры флота Республики Перу, впору новый мундир строить.
Повалишин скривился, словно откусил лимон. Он до сих пор не мог смириться с необходимостью сменить мундир Российского императорского флота на латиноамериканский, пусть и расшитый золотом с головы до пят.
– Кстати, о мундирах, Сергей Ильич… Не знаете, есть ли в этом городишке приличные портные?
– Вряд ли, Иван Федорович. Вальехо – военно-морская база, тут только верфь, эллинги с мастерскими да казармы для рабочих и матросов. Но не беда: до Сан-Франциско всего миль двадцать по морю, и пароходик бегает каждый день. А уж там-то можно найти кого угодно, хоть портных, хоть сапожников, хоть китайцев-прачек! Будут нам с вами обновки, даже не сомневайтесь!
Западное побережье Северо-Американских Соединенных Штатов Калифорния. Сан-Франциско
Три недели спустя
– Напомните, Сергей Ильич, как ваш кораблик называется? «Кондопога»? – осведомился Повалишин. – Никак не привыкну, язык сломаешь…
«Тупак Амару» пришел в Сан-Франциско из Вальехо и уже вторую неделю стоял на рейде в окружении китобойных шхун, каботажных пароходов и коммерческих барков, притягивая к себе удивленные взоры горожан. Ничего подобного здесь еще не видели, и городские газеты третий день подряд выходили с дагеротипами, изображающими диковинное судно и его русского капитана. Репортеры стаей южноамериканских рыб пираний кружили вокруг «Тупака Амару» на наемных лодчонках, не оставляя попыток подняться на борт – и выслушивали в ответ беззлобные матерки вахтенных. А позавчера к броненосному тарану присоединилось еще одно судно с перуанским флагом под гафелем, подстегнув тем самым любопытство местных акул пера.
– Кондопога, Иван Федорыч, это сельцо в Олонецкой губернии, мне как-то случилось там побывать. А шлюп называется «Канандагуа». Тысяча четыреста длинных[11] тонн, ход – двенадцать узлов. Вооружение: два старых десятидюймовых дульнозарядных орудия и одна гладкоствольная сорокашестифунтовка. Построен в шестьдесят первом, участвовал в гражданской войне на стороне южан. После войны включен в состав военно-морского флота Северо-Американских Соединенных Штатов, в семьдесят пятом году выведен в резерв. Теперь вот по нашей просьбе американцы передали этот кораблик перуанцам, а те дали ему название «Тормента», по-испански это означает «буря».
Сережа давал объяснения с удовольствием, это ведь он принял судно в Портленде и привел его в Сан-Франциско. Теперь шлюпу предстояло сопровождать «Тупак Амару» в Кальяо.
– С командой как обстоят дела? – спросил Повалишин, разглядывая шлюп.
Корабль ему нравился. Клиперский форштевень, корпус с легкой седловатостью, три мачты, несущие парусное вооружение барка, слегка отклонены назад, выдавая хорошего парусного ходока.
– Команду приняли в Портленде. Половина матросов и унтеров наши, русские, в основном артиллеристы, боцмана, машинные кондукторы и механики. Набраны охотниками с нашей эскадры, что стоит сейчас в Нью-Йорке, и прибыли на Западное побережье по железной дороге. Остальные матросы и офицеры – перуанцы.
– И как вы с ними объясняетесь?
– С офицерами я говорю по-английски, они почти все получили образование в Штатах и отлично знают язык. С матросами сложнее. О дисциплине имеют понятие не больше, чем об английском, ходили раньше на коммерческих парусниках, с современными механизмами обращаться не умеют. Я поставил их под начало наших старшин и кондукторов. Те объясняются по большей части по матери или в рыло.
– И что, помогает?
– А то как же? Кулаки у флотских унтеров – не приведи Николай Угодник, что твоя дыня. Тут и по-китайски заговоришь.
– У меня на «Тупак Амару» та же картина, – кивнул Повалишин. – Ничего, пока справляюсь. Надеюсь, пока дотащимся до места назначения, команды пообвыкнутся на своих новых кораблях, сладятся, машины и механизмы освоят. Я попросил американцев
