Читаем без скачивания Адов Пламень - Петр Верещагин

Адрея, некогда волею случая проникнув в сию тайну, также хранила молчание. Не потому, что ей была в случае чего обещана пощада: «Молот Злодеев» только потому не трогал ее, что доселе ни один Ловчий не уделял пожилой тристрамской знахарке слишком пристального внимания. И уж точно не потому, что думала, будто «Молот» свершает богоугодное деяние, истребляя под корень всех заподозренных в связи с колдовством, и способствуя работе «Молота» своим молчанием, она, Адрея, тем самым очищает свою душу от скверны той мизерной толики силы, которую была способна пустить в ход… Нет, одержимость – это не по ней, даже если это одержимость святым духом, которую церковники зовут «благодатью», и этих одержимых – «блаженных» – всячески привечают.

Просто ведьма и сама считала, что секрет Ловчих действительно лучше оберегать от чародеев. Конечно, большинство из них – себялюбивые, беспринципные сукины дети, чтобы не сказать хуже (вообще-то надо бы, зачем оскорблять ни в чем не повинных собак?). Все родственные чувства, как и почти всю человечность, не мудрствуя лукаво, из них выжигают еще в начале обучения, – а затем они, желая пройти дальше по своему черному Пути, завершают процесс, превращаясь вскоре в бездушные и бестрепетные тени самих себя.

Большинство – да. Но не все.

Первым глубоко плевать на то, что Ловчие, быть может, их собственные дети: случись противостояние, они либо переступают через чужой труп, либо сами ложатся трупами под ноги противника, вне зависимости от того, с кем доводится сражаться. Хоть бы и с самим собою (есть на их Пути и такая вот преграда-испытание).

Однако те, из кого сила не полностью высосала человечность… ведай они, что бьются насмерть с собственной плотью и кровью – вот как раз они-то и могут дрогнуть и потерпеть поражение. А такого Адрея, которая недолюбливала чародеев, но и не желала им зла, допустить никак не могла. Ведь даже среди малефиков попадаются достойные называться людьми.

«Нетрудно молчать, когда никому, даже тебе, не нужны сказанные вслух слова,» – подвела итог ведьма, допивая горячий настой.

Если Ловчий прибыл по ее душу – она все одно не дастся живой. Дважды умирать мало кому приходится, здесь волноваться не о чем.

«А вот эту девочку, Ривке, надо бы предупредить. Кроме своего рыцаря, ведь и не думает ни о чем…»

Впрочем, за последнее Адрея девушку не осуждала. Будь сама хоть на двести лет моложе…

…Сэр Вильфрид Ивинге, помятый светильник, который надо почистить да заправить свежим маслом – и тогда он будет светить ночью не хуже солнца, и рядом с ним воцарится покой, мир, уют и тишина. А что в глубине этого светильника, как в сказаниях мавров, сидит злобный дух-джинн, которого не приведи небо пробудить – что ж, пускай этого джинна мавры и боятся… А для тех, кто обращается со светильником правильно, опасности нет – только польза, причем немалая…

– Одного не понимаю, – задумчиво проговорил Вильфрид, – почему, если Леорикс мертв…

– Что значит «если»? Я ведь тебе все рассказал.

– Да верю, верю, Лох-Лей. Но когда-то, в походе к Гробу Господню, мне достался один… трофей. Нож, которым должны были сразить Короля-Льва. Специально сделанный для этого…

– Ритуальный, заклятый на цель, – вставила Ребекка. – Слышала о таких. Чует свою жертву на расстоянии, а любая нанесенная им рана для этой жертвы смертельна. Но именно для жертвы и ни доя кого более, для остальных обычная сталь куда надежнее.

– Богомол бы с тобой не согласился, – усмехнулся рыцарь, доставая из-за голенища сапога давешний стилет. – Вот, тот самый. И он до сих пор… чует, если это так назвать. Чует, где его цель, чует Леорикса. Так я сюда и пришел ведь.

Ребекка чуть скривилась.

– Не знаю. Что слышала, я тебе сказала.

Робин осторожно взял дрожащий стилет, вопросительно взглянул на Вильфрида («Да, вот так он цель и показывает,» – подтвердил тот), затем осмотрел оружие.

– Бес его знает. Металл какой-то странный… не сталь, не бронза. Грызя, может, спросить? Кузнец неплохой, как-никак. Все равно не мешает к нему заглянуть – у тебя ж от брони только клочки остались, да и с одним ножом ВНИЗ соваться как-то… В Шварцвальде я б тебе из наших запасов сам подыскал и броню, и клинок, но тут тайничка у нас нет, так что на Грызя вся надежда.

– Неплохо бы, конечно, – кивнул рыцарь, – только как я расплачиваться с ним буду? Идущим ТУДА в долг верить – это очень навряд ли, а с деньгами напряг…

– Идущим ТУДА, – усмехнулся главарь разбойников, – Грызь бесплатно дает, что надо. Он же местный, понимает, что пока не покончат с ЭТИМ – жизни в Тристраме не будет никому. Йэн, проводи его, да проследи, чтоб все в лучшем виде.

– Не вопрос, Робин, – поднялся со скамейки гэл, – айда со мной, Ивинге. Заодно и себе кое-чего сделаю… зря, что ли, пять лет на дедушку Киана горбатился…

Пока Йэн, выпросив у Хризвальда несколько негодных к работе железок, делал оковку и наконечник для своего нового дрына, кузнец изучал узкий клинок.

– Не знаю, сэр рыцарь, – наконец сказал он. – Не попадалась мне эдакая штукенция. Слышал, делали когда-то такую… черную бронзу, она крепче железа была. А однажды показывали моему папаше эльфову диковинку – по виду ну точно тебе серебряная заколка, цацка женская, но могла, зараза, насквозь пробить шлем или нагрудник. Но это… нет, не видел.

– Ладно, и на том спасибо. – Вильфрид спрятал стилет на место. – А как насчет меча какого, щита и брони?

– Меч найдем. Не первый сорт, но приличный. А вот доспехов цельных не осталось, придется по кускам собирать и подгонять. Примерь пока вон ту шапку и кожанчик, я нагрудник поищу…

Наконец рыцарь оказался облачен в длинную кожаную куртку с ватной подбивкой, на которую Грызь надел конструкцию из нескольких пластин и полос металла, чтобы прикрыть грудь, живот и спину. Неуклюжая внешне, движений эта своеобразная броня, однако, не стесняла. Железная шапка (обычная, с войлочным колпаком-подшлемником) пришлась впору. Сыскался и меч: вполне пристойный широкий клинок, который побывал в деле, но сиял недавней заточкой.

– И вот тебе щит, – кузнец снял с крюка дубовый круг в два локтя шириной, переплетенный железными полосами. – Прелесть просто, куколка… Не то что эти италийские ублюдочные треугольники, на них только гербы и рисовать. Такой и всаднику послужит, а уж в пешей сшибке лучше просто не найдешь. Удачи, рыцарь.

– Благодарю, вот уж выручил так выручил, – Вильфрид перебросил щит за спину, поправил ремни и перевязь с новым мечом. – Отлично. Обещаю: получишь за все по справедливой цене, как только раздобуду хоть немного деньжат.

– Не обижай меня. Это ведь не просто так… для тех, кому ВНИЗ, мне ничего не жаль.