Читаем без скачивания Фуэте на пороховой бочке - Татьяна Луганцева

И они припустили по ночному чистому и пустому коридору больницы, будто Индиана Джонс и его прекрасная Амазонка в поисках приключений. Хотя Настя прекрасно отдавала себе отчет, что все приключения, что на нее сейчас посыплются, словно из рога изобилия, будут, как говорится, на одно место. В воображении ее даже возникла бригада из одноименного фильма во главе с уже ставшим нарицательным персонажем Сашей Белым, который почему-то ждет ее на «стрелке».

– Жизнь или костыли? – именно таким вопросом должна была встретить ее та пресловутая бригада.

– На лифте тоже не поедем, слишком громыхает, – оглянулся по сторонам Дмитрий.

– Да ты издеваешься надо мной, что ли?! – почти взвизгнула Настя, но была подхвачена врачом на руки и потащена по лестнице вниз.

Кое-где на пролетах лестницы были открыты фрамуги, и стало очень холодно. Настю начала бить нервная дрожь. А может, она просто замерзла.

– Куда ты меня тащишь? Хотя, что я спрашиваю… Ты же уже ответил – к бригаде. Именно так в некоторой больнице в городе N заготавливались человеческие донорские органы, – грустно произнесла Настя.

И доктор Дмитрий Дегтярев расхохотался так, что чуть не упал вместе с ней с лестницы.

– Не смеши меня! А то сейчас еще и мне, местному светиле, придется что-нибудь прооперировать, – предупредил он ее.

– А вот тебе как раз бы и хорошо! Всей вашей бригаде сломать бы что-нибудь и заняться самолечением, отстав от честных граждан…

– Молчи, женщина! – пыхтел Дима. – Так, здесь сама ковыляй, прямо по длинному коридору. – Он поставил Настю на пол.

– В другой корпус?

– В морг, – лаконично ответил доктор Дегтярев, и Настю парализовало на месте.

– Куда?! Шутки у тебя…

– Вовсе и не шутки, – спокойно ответил врач, наслаждаясь произведенной реакцией.

– Повтори, куда мы идем? – замерла Анастасия.

– В морг. Да ты не подумай ничего плохого, – начал он подталкивать ее окаменевшее тело в спину.

– Да уж, действительно, что тут может быть плохого? – всплеснула руками Настя, чуть не выронив костыли. – Разбудить меня среди ночи и потащить в морг, где меня ждет какая-то бригада… Я никуда не пойду! Отпусти меня немедленно! Я возвращаюсь в палату! – закричала Настя, ужом извиваясь в руках спутника.

Картина напоминала сценку из малобюджетного фильма ужасов. Длинный темный коридор, словно катакомбы без окон и дверей, пахнущий плесенью, квашеной капустой и какими-то медикаментами. Электрический свет неяркий, а потому не дававший полного представления о конце туннеля…

Настя отчаянно отбивалась от Дегтярева, пока тот не взмолился:

– Да прекрати же ты драться! Хрупкая балерина называется, да еще на одной ноге… Тебе бы шпалы укладывать! Откуда столько силы?

– Жить хочу, – буркнула она.

– Будешь жить, и бегать будешь на собственных ногах, как новая. Да я на твоем месте, если бы меня взялся оперировать сам Соколов, уже бежал туда, сломя голову!

– В морг? – уточнила Настя.

– Да хоть на тот свет! Какая разница тебе, где оперироваться?

– Для нас, для зомби, конечно, нет никакой разницы, – устало вздохнула Анастасия, медленно бредя по туннелю – к своему концу, как ей казалось. Все-таки выиграла грубая мужская сила.

– Операция-то не совсем легальная, сама понимаешь, – ныл ей в спину Дмитрий, так как проход был довольно узким. – То есть операция, конечно, обычная, Петр делал такие, и не одну, и оборудование самое что ни на есть современное. Только у хирурга права на ее проведение нет, а в остальном все нормально.

«Просто чудесно», – обреченно подумала Настя.

– Разницы-то никакой! – продолжал убеждать ее Дегтярев. – Оперировать он будет эндоскопом… Не оборачивайся, сейчас объясню, что это такое. Никаких разрезов скальпеля, никаких рубцов и длительного заживления. Уже через несколько дней будешь скакать в «классики» на больной ноге. Несколько еле заметных дырочек в коленке – и своими помощниками, двумя металлическими руками, глядя на монитор, Петр перекроит всю твою суставную сумку заново. Не каждый врач владеет этим высокотехничным методом! Он два часа сидел, запершись в моем кабинете, курил и изучал томограмму коленки. Знаешь, что это такое?

– Не знаю и знать не хочу, – буркнула она в ответ, пребывая в мрачнейшем настроении.

Но Дмитрия было не унять.

– Как бы снимок всех тканей твоей коленки «срез за срезом», по три миллиметра. Если Петр взялся, значит, сделает. Я его знаю, просто так он бы не полез, тем более к девушке, которая нравится.

Настя чуть не растянулась в коридоре от его слов. И еще оттого, что пара лампочек как раз тут почему-то не горела.

– Так что иди и ничего не бойся. И считай, что тебе повезло.

«Мне что-то вообще сильно везет в последнее время, – мысленно согласилась с ним Настя. – Только поменьше бы такого везения… Просто «фартовая» я какая-то! Да и Петр такой же! В ресторан пришел – чуть не убили. Потом еще дома едва не укокошили… И вот сейчас прямо-таки напрашивается в тюрьму, не уймется никак… Подружка его уже в тюрьме, и у меня выбор не велик…»

– Бригаду собрали, медики опытные, – снова завел свою «волынку» Дмитрий, и Анастасии захотелось запустить в доктора костылем, так как от слова «бригада» ее всю просто переворачивало.

– Эндоскопическую стойку привезли… Она не-большая, ее легко было на время выкатить из хирургии… С некоторыми людьми формально договорились…

– Что значит – формально?

– То и значит: они в курсе, что пройдет такая-то операция и оперировать будет Соколов. Все ему доверяют, но официальное «добро» никто дать не может. Так что, если произойдет что-то непредвиденное, все свалят на него, спасая собственные задницы. Вот и решили оперировать в морге, потому что в функционирующую ночью операционную хоть и маловероятно, но все же может прийти проверка. И еще. О происходящем не должны узнать определенные люди, которые точно донесут, кому не следует, если что пронюхают. А морг – место тихое, спокойное и самое главное – безопасное. Кто там работает, чего работает… никому не важно. Комиссия туда лишний раз не сунется.

– Ага! Потому что место – безопасное, тихое и спокойное, – передразнила спутника Настя, которая уже от внутренней дрожи царапала костылями стены, не попадая в проем двери.

– Ну да, – не услышал ее сарказма Дегтярев. – Люди суеверны, даже медики, и лишний раз посещать сие заведение не жаждут.

– Ты изъясняешься, как старорусский приказчик, – нахмурилась Настя. – А мне, значит, там оперироваться в самый раз? Хотя, стоп! Молчи! Ты мне все объяснил, и мне надоела твоя болтовня, назад я уже все равно не дойду. С ума сойти, это какой же длины тут переход вырыли…

Они дошли до конечной цели своего путешествия, а именно – до металлической двери со ступеньками, к ней ведущими, под неприметной, не горящей сейчас табличкой «Вход». Настя сама поднялась по ступенькам и толкнула тяжелую дверь. И ее чуть с ног не свалил пронизывающий холод и откуда-то взявшийся ветер.

– Ого! Они тут совсем, что ли, не топят? – заметил и Дима.

– А для кого топить-то? – лихо ответила ему Настя через плечо. – Здесь, наоборот, морозят.

Она посмотрела в оба конца совершенно темного и, по сравнению с подземным проходом, широкого коридора, в который попала, и увидела, что справа забрезжил рассеянный свет. Кто-то открыл там дверь в другое помещение и теперь приближается к ней и Дегтяреву.

«Главный патологоанатом, – почему-то подумала Настя, вжимаясь в стенку и надеясь сделаться незаметной благодаря своему плоскому силуэту. – Сейчас спросит, почему мы не на разделочных столах…»

– Где вас носит? Скорее идите, все уже готово, – вместо этого произнесла рослая мужская фигура, и у Насти подкосились ноги в буквальном смысле.

Она узнала Петра только по голосу. В костюме хирурга, в шапочке и маске он как-то вытянулся, преобразился и стал совершенно серьезным. Не долго думая, Петр подхватил ее на руки и понес туда, откуда в коридор проникал свет.

– У меня есть шанс, доктор? – спросила она его.

– Если бы его не было, меня бы здесь тоже не было, – шепнул он ей на ухо. – А уж морг ты переживешь, ты же у нас дама смелая и отчаянная.

– А наркоз? Здесь есть наркоз? Или ты сейчас скажешь, что я и так потерплю, раз уж вытерпела столько ударов?

– Будет тебе наркоз, ты ничего не почувствуешь. Доверься мне… – сказал Петр, и Настя свернулась у него на руках калачиком, пытаясь успокоиться от ровного биения его сердца.

«Легко сказать: доверься… Если бы я пришла к доктору на прием с какой-то проблемой – одно дело, а тут – совсем другое». Петра она знала исключительно, так сказать, с криминальной позиции. То есть при встрече с ним у нее всегда возникали неприятности. У Насти даже выработался своеобразный рефлекс. Поэтому настроиться на то, что все будет хорошо, ей было сейчас очень трудно.

Петр внес пациентку в большую прямоугольную комнату, всю заставленную ширмами, с железным столом посередине. Настя сразу поняла, что ширмами от ее глаз закрыли холодильные отсеки, где хранятся тела умерших. А стол, кстати, явно был не операционный, а для проведения патологоанатомического вскрытия.