Читаем без скачивания Приказ самому себе - Юрий Дьяконов

В классе зашумели. Плечи Саши вздрагивали от смеха.

Что-то с пробками, — пробормотал физик. — Ну бог с ними. Вот рядом. Тоже чудо. Я поворачиваю вентиль, и льется вода, без которой нет жизни, — он крутнул вентиль. Но из крана не упала даже капли: Класс смеялся. Шея физика покраснела. Он чуть склонил голову, будто прислушиваясь, и вдруг, хохотнув, спросил:

— А ну-ка, Ньютоны! Кто придумал это чудо?!

Класс замер. А Зиновия будто пружиной вытолкнуло вверх:

— Я… Владимир Демидович. Углов моя фамилия… Я не хотел, вы не думайте. Я думал — весело будет. Ребята из седьмого…

Физик испытующе посмотрел на растерянное лицо Углова, подергал себя за ухо и себе же сказал назидательно:

— Вот видишь, Владимир Демидович… Все некогда, некогда. Вот шельмецы и подметили… — и вдруг неожиданно рассмеялся. Заулыбались мальчишки. А физик поманил пальцем Углова: — Ну ты, Джордано Бруно! Ниспровергатель основ! Беги да включи свет и воду. Чудо-то для пращура должно состояться.

Через минуту вода и свет появились. И первый, такой непохожий на другие урок физики покатил, как по рельсам…

Звонок прозвучал неожиданно, будто выстрел. Ребята окружили стол Владимира Демидовича и спрашивали, спрашивали, не хотели уходить на перемену из кабинета.

Через несколько дней Елизавета Серафимовна остановила физика в коридоре:

— Владимир Демидович, что же вы молчали?

— А о чем я должен был вам сказать? — удивленно вскинув брови, спросил он.

— Как? Ведь во вторник, я только об этом узнала, у вас этот… Углов чуть не сорвал урок физики!

Владимир Демидович внимательно посмотрел на возбужденное лицо Елизаветы Серафимовны и нехотя ответил:

— Никто ничего не срывал… Вас неверно информировали…

— Но мне же рассказали девочки. Это ужасно! К старому заслуженному учителю и вдруг так… Этот Углов… Помилуйте, но что же это такое, как не попытка сорвать урок?

— Вот что, голубушка, — поморщился Владимир Демидович, — если вам непременно хочется знать, что это было, отвечу… Урок. Мне урок. Критическое замечание в этакой остроумной форме… Очень, знаете, эффектно и доходчиво: помни, что ты советский учитель, а не дьячок в бурсе! Вот так-то… Извините, я спешу.

Едва Владимир Демидович отошел, к нему, будто крупицы металла к магниту, со всех сторон устремились ребята. И, окруженный ими, оживленно жестикулируя, споря, старый учитель медленно продвигался к гостеприимным дверям физического кабинета.

Женя Карпенко снова удивил всю школу. Он сделал КИБа. Толпы мальчишек осаждали двери шестого „б“, чтобы посмотреть на Женю, разузнать, как ему удалось сделать такое чудо…

Первый раз школа услышала о Жене два года назад. Участники общешкольного шахматного турнира удивились, увидев маленького худенького мальчишку в коричневой вельветовой курточке с большущими очками, оседлавшими острый нос. Очки все время съезжали, и мальчишка поминутно возвращал их на место пальцем.

— Тут не детсад, пацан, — пошутил десятиклассник Борис Копытин.

Мальчишка залился краской до ушей и топтался у дверей.

— Жалко, что ли? Пусть посмотрит, — заступились другие.

— Женя Карпенко не гость, — объявил главный судья турнира Владимир Демидович. — Он полноправный участник турнира. И скажу по секрету: этому хлопцу пальцы в рот не клади!

— А когда же ты играть начал, „гроссмейстер“?.. Сколько тебе лет?.. В каком классе? — посыпались вопросы.

— Играть начал пять лет назад. А сейчас учусь в четвертом классе, — скромно ответил Женя.

— Берегись, десятиклассники! — смеялись участники турнира.

Первый урок игры в шахматы Женя получил от отца. В семье играли и дедушка, и мама. Но, конечно, лучше всех играл папа. Ом уже тогда был перворазрядником.

По вечерам в дом частенько заглядывали папины сослуживцы. Говорили о новостях в стране и за рубежом, о проектах, книгах, кино фильмах. Но всегда разговор кончался одним:

— А что, Михаил Павлович, не сгонять ли нам партийку?

— Не откажусь, — откликался папа. И стихал в комнате шум. Двое садились за шахматный столик, а остальные окружали их.

Маленького Женю никакими силами нельзя было оторвать от этого зрелища. Лет с пяти он начал приставать к отцу:

— Папа, научи играть в шахматы.

— Рано тебе. Ты еще ребенок. Вот когда читать научишься…

— Так я уже умею! — не отставал Женя. — Хочешь, я тебе всю „Муху Цокотуху“ прочитаю? Или „Мойдодыра“?

— Э-э, хитрец! Ты же их наизусть выучил.

— Так я тебе по книжке прочитаю! А ты пальцем води.

Папа все не соглашался. Но однажды, придя с работы раньше обычного, нигде не нашел сына. Потом увидел ногу, торчащую из-под стола, и приподнял скатерть. На полу перед расставленными на шахматной доске фигурами сидел Женя. И плакал.

— Ты что, сынок?

— А чего ж они?.. Пишут на заграничном языке, — пожаловался Женя, тыча пальцем в раскрытую книжку „Шахматные этюды“. Папа улыбнулся. Женя знал лишь русские буквы, а клетки в книге обозначены латинскими. Где ж тут разобраться!

— Ладно, сынок. Раз ты такой настойчивый, я научу тебя… Так, еще не умея читать, Женя начал играть в шахматы.

— Время! — объявил главный судья. И турнир начался.

Тут уже было не до смеха. Нужно думать, играть. Первым противником Жени как раз и оказался десятиклассник Копытин. Уже через три минуты он забыл о возрасте противника. Белые, которыми играл Женя, стремительно наступали. На шестнадцатом ходу остроносый мальчишка, отдав пешку, взял слона. А на двадцать третьем, осторожно сняв ферзя, застенчиво объявил: — Шах королю…

Копытин с отчаянием глядел на доску.

— Да-а, — сказал судья. — Как ни крути — все равно мат.

Копытин вскочил и смешал на доске фигуры…

На четвертый день выяснилось, что чемпионом по шахматам стал ученик четвертого „б“ Женя Карпенко. Когда об этом объявил радиоузел, ликовали все начальные классы. Мальчишки третьих и четвертых классов прибегали на второй этаж к старшеклассникам, плясали, корчили рожи, показывали им „носы“, а потом с визгом летели по лестнице к себе на первый этаж.

Увлечение техникой пришло к Жене позже. И тоже передалось от папы. Дома всегда много говорили о технике. Сам инженер-проектировщик, папа любил всякие новинки. Радиоприемники и магнитофоны, озонаторы, водосмесители, лампы дневного света и десятки всевозможных устройств бытовой техники населяли их квартиру. Но задерживались недолго. Едва в магазинах Ростова, Ленинграда, Москвы или Киева появлялось что-то новенькое, оно тотчас попадало к Карпенко, вытесняя устаревшие образцы.

Многое папа усовершенствовал и придумывал сам. Например, кто может обойтись без ключей?.. А ключей к дверям не было.

Прибежит Женя из школы, проведет по двери ручкой портфеля, в которую папа врезал магнит, — и готово! Дверь сама бесшумно откроется перед Женей. Как в сказке!

А какой „лентяйчик“ придумал папа! Стоит в прихожей обыкновенный ящик. Только в крышке — дыра, напоминающая подошву. Ставишь туда ногу. Нажал кнопку. Зажужжит в ящике, будто сто майских жуков туда забрались. Прошло полминуты — щелк! Глядишь, а ботинок сияет, как новый.

Женя любил читать папин журнал „Техника — молодежи“. Но в нем много непонятного. И папа стал приносить „Юный техник“:

— Глянь. Может, есть что стоящее? Случайно купил в киоске. „Стоящее“ находилось. Да еще сколько! Глаза разбегались.

— Вот бы такую модельку сделать! Шик!.. Но где делать? Да и не из чего, — пожаловался как-то Женя.

— Голова! А станция юных техников на что? — сказал папа.

— А меня разве возьмут?

— А для чего ж она? Там таких огольцов ждут не дождутся. А вы тут, скучая, штаны на диване протираете…

— Как я сделал КИБа? — смущенно переспрашивал Жени. Так не я один. И ничего не сделал бы, если бы не Серфед.

— Какой еще Серфед? — вытаращили глаза мальчишки.

— Мы так инструктора по кибернетике Сергея Федоровича называем. Вот голова! А руки!.. Все сделать может!..

— Так он же на станции. Может, если директор попросит… Мальчишки гурьбой побежали к Алевтине Васильевне…

В воскресенье вдоль стен зала выстроилось больше сотни зрителей. Женя открыл чемодан. Все подались вперед. Посреди зала стоял игрушечный пес. Женя объяснил:

— КИБ — это чтоб было смешней. Кибернетический Бобик.

— А чего ж твой Бобик стоит?.. Пусть бегает!.. Гавкает!

— Сейчас, сейчас! — Женя взял длинный тонкий проводок, прикрепленный одним концом к ошейнику КИБа, а другим — к маленькому ящичку с крошечными кнопками. Что-то сделал.

— Живой!.. Как живой!.. Идет! — закричали мальчишки.

Действительно, кибернетический Бобик вдруг приподнял коричневые плюшевые ушки и, смешно переваливаясь, пошел по кругу. Стасик Филиппов выскочил вперед и на пути его положил перевернутый стул. Пес замер, сделал два шага назад и, презрительно помахивая хвостом, обошел препятствие.