Читаем без скачивания Атлантарктида - Василий Головачев

– Нет, – за всех ответил Вербов.

Вспыхнули прожектора батиплава, выплавляя в воде тоннеля столбы желтоватой прозрачности.

Никакой живности в тоннеле не было видно, исчезли даже крохотные рачки и водоросли, встречавшиеся в воде подо льдами в море Росса. Вода была прозрачной, но благодаря отсветам прожекторов от стен тоннеля казалась желтоватой или зеленоватой.

Тоннель не петлял, являя собой нечто вроде ствола метро, хотя и дважды повернул под небольшими углами. По расчётам Пальковского, он должен был зацепить два озерца через тридцать и семьдесят километров, прежде чем воткнуться в озеро Восток.

«Краб» вёл себя безукоризненно. Его регенерационные батареи работали отлично, насыщая батиплав кислородом, и о запасах воздуха можно было не беспокоиться. Хотя запас был – примерно на сутки при экономичном использовании.

Проплыли двадцать с лишним километров, снова приостановились на несколько минут.

– С такой скоростью мы будем добираться до цели неделю, – проговорила Вершинина, впервые проявив интерес к манипуляциям водителя. – Можно увеличить скорость?

– Можно, – с готовностью ответил Лобанов. – Прикажете ускориться?

Инга посмотрела на Вербова.

– Не возражаете, товарищ майор?

Вербов сделал вид, что колеблется. Ему самому хотелось двигаться быстрее, так как недельное сидение в «консервной банке» батиплава было сродни тюремному заключению, но гораздо больше Дениса расстраивало невнимание девушки и её официальное обращение «товарищ майор». Ни интересного собеседника, ни просто мужика она в нём не видела. Утешало лишь то обстоятельство, что Вершинина и с Лобановым вела себя так же.

– Попробуй до десяти, – сказал он наконец, имея в виду скорость в десять узлов. – Только будь внимательнее.

– Само собой, товарищ майор, – отозвался Лобанов со скрытой насмешкой; судя по всему, он тоже переживал, что на него не обращают внимания, и подтрунивал над приятелем‑соперником.

«Краб» увеличил скорость.

Через полтора часа вошли в линзовидное озерцо глубиной в двести метров, заполненное не водой, а рассолом – судя по полупрозрачности воды. Пересекли озеро за два часа и ещё столько же времени потратили на поиски продолжения тоннеля, почти скрытого белёсым ноздреватым «сугробом» ила. С трудом протиснулись в устье тоннеля, пробороздив «пузом» – нижним корпусом аппарата – иловый пласт.

Пообедали консервами, на ходу, не останавливаясь, и на семьдесят втором километре упёрлись в ледяную стену. Тоннель в этом месте перегораживала ледяная пробка!

Сначала показалось – впереди сгустился слоистый туман, превращённый лучами прожекторов в неровную гребёнку. Потом стало видно, что перед аппаратом и в самом деле находится бугристая, дырчатая, белёсая стена, усеянная линзочками полупрозрачной субстанции, то ли илистыми отложениями, то ли каплями замёрзшей до консистенции сиропа воды.

– Приплыли, – хмыкнул Лобанов, разглядывая препятствие.

– Давайте выйдем, посмотрим, что это такое, – предложила Вершинина.

– Выйти‑то можно, – Лобанов почесал затылок, – хотя давление воды здесь под четыреста атмосфер, но это самый стопроцентный лёд.

– Пробьём его кирками.

– Кирки мы не брали.

– Зато у нас есть аппарат для плавления льда, – напомнил Вербов.

– Есть, но если толщина пробки большая, мы её не пробьём.

– Давайте определим толщину, у нас же есть локаторы и сонары, что‑нибудь да увидим.

– Жаль, – очень тихо пробормотал Пальковский.

Головы повернулись к нему.

– Чего жаль? – спросил Вербов.

– Лёд может заполнять весь тоннель, и мы не попадём в озеро Восток.

– Ещё рано жалеть, – решительно сказал Лобанов. – Попробуем расплавить пробку. Парни – меряем толщину.

Определение размеров пробки длилось почти час.

К счастью, опасения Пальковского не оправдались. Толщина льда, заполнявшего тоннель, по расчётам компьютера, не превышала пятидесяти метров. К тому же лёд оказался достаточно рыхлым: манипулятор батиплава легко пробил в стене дыру, обрушив нижнюю часть, которая сползла на пол тоннеля буквально водопадом белого киселя.

– Готовим тепловую пушку, – скомандовал сам себе Лобанов.

Готовить, конечно, не надо было ничего. Инфракрасные лазеры и насосы горячей воды были вмонтированы в оба корпуса «Краба», и управлял обоими сам водитель, стоило только включить энергоподачу.

Подвели аппарат поближе, Лобанов прицелился, вдавил ладонью красный грибок на панели управления.

Лучи лазеров были не видны сами по себе, но они мгновенно нагрели воду – вспухли красивые нити из гроздьев паровых пузырьков – и пробили в пухлой снежно‑ледяной стене глубокие, увеличивающиеся на глазах дыры. В эти дыры врезались струи нагретой воды, превращая лёд в пар и в воду.

– Работает! – с удовлетворением сказал Лобанов.

Рухнул ещё один пласт ледяного «киселя», за ним ещё и ещё, постепенно освобождая проход. Ледяная каша таяла быстро, и видимость ухудшилась, потому что лучи прожекторов начали тонуть в маслянисто‑бело‑сером тумане испарений.

Однако Лобанова это не остановило. Он с увлечением кромсал оседающую массу льда, приговаривая:

– А мы теперь вот сюда… не нравится?., и сюда… падай, ты уже вода… и так будет с каждым…

Прошёл час.

Последние снежно‑ледяные хлопья растворились маслянистыми облачками перед аппаратом, и «Краб» выплыл в тёмную бездну, в которой утонули лучи прожекторов.

– Кажись, прошли, – с облегчением сказал моторист Иван Климов. – Семьдесят два метра.

– А компьютер выдал пятьдесят, – сказал Вербов.

– Хорошо, что не километр, – отмахнулся Лобанов. – Лёд рыхлый, вот мы с ним и справились.

– Где мы?

– Вышли в озеро, наверно.

– На нашей карте его нет.

– Спутники могли и не заметить озеро, если оно не очень большое.

Лобанов оказался прав. Озером встретившийся незамёрзший водоём назвать было трудно, скорее это была водяная линза диаметром в сто и толщиной в двадцать метров. Форма линзы озадачила не только водителя и пассажиров батиплава, но и компьютер.

«Идеальный эллипсоид!» – доложил компьютер строчкой текста, нарисовав синтезированное изображение линзы.

– Я знал, что мы наткнёмся на что‑либо подобное, – произнёс Пальковский сдавленным от волнения голосом. – У вас не возникает впечатления, что эллипсоид вырезан искусственно? Чаша внизу, в твёрдых породах, чаша вверху, в потолке, во льду… неужели случайное творение природы?

– Сделаем круг, осмотримся, – предложил Дрёмов.

Инга посмотрела на Вербова.

– Не трусь, командир, – весело сказал Лобанов.

Майор подумал, что в их задание не входит исследование попадавшихся на пути чудес природы, но уступил даже не наглой усмешке приятеля, а вопросительному взгляду девушки.

– Капитан, пройдёмся над центром котловины и пойдём дальше.

– Слушаюсь, командир, – браво козырнул Лобанов.

«Краб» двинулся к нижней точке дна линзы, шаря вокруг себя прожекторами.

– Температура растёт, – предупредил моторист.

– Фиксирую слабое движение воды снизу вверх, – добавил бортинженер.

– Может, это «чёрный курильщик»? – вежливо предположил Дрёмов, имея в виду геотермальный источник. В прибрежных зонах Антарктиды их было найдено немало, но подо льдами «чёрные курильщики» ещё не встречались.

– Посмотрим.

«Краб» завис над довольно гладким дном впадины.

– Погаси свет! – быстро приказал Вербов.

Прожектора погасли.

Несколько секунд все привыкали к темноте за бортом батиплава. Потом Инга привстала:

– Свет!

Действительно, впереди, в нижней точке впадины, стало видно слабое свечение, колеблемое дыханием поднимавшейся вверх струи нагретой воды.

– Там дыра! – сказал Пальковский, проявивший вдруг юношеский азарт. – Может быть, шахта?

– Подходим. – Лобанов тронул с места аппарат.

– Радиации нет? – напомнил Вербов.

– Вроде нет, в пределах фона. Температура струи – плюс шесть градусов. Вот почему ледяной купол над озером такой ровный: его геометрию поддерживает тёплый гейзер.

«Краб» опустился ниже, остановился над источником свечения. Нижний прожектор высветил воронку в желтовато‑коричневых заносах метангидратов и донных отложений, над которой клубилось облачко серебристого свечения.

– Неужели шахта?!

– Пока это лишь дырка в дне озера, – хмыкнул Лобанов, оглянулся на Вербова. – Посмотрим?

– Нам нельзя задерживаться.

– Но ведь мы можем найти что‑либо полезное! – не сдержал досады Пальковский.

– Денис Геннадиевич, – тихо проговорила Вершинина. – Полчаса‑час не делают погоды.

Обращение Инги по имени‑отчеству остановило язык Вербова.