Читаем без скачивания Золотой шар - Михаил Белозеров

– Да потому что у них только устанавливается вычислительная система. А деньги им нужны для обозначения количества продуктов.

– Дикари, однако, – заметил Костя.

– Сейчас увидишь, какие это дикари… – пообещал Бараско и уверенно повел его на северо-восток, где, по его словам, находилось аборигенное поселение Красноводск.

– Конечно, это не наш Красноводск, просто мы его так называем, – объяснил он. – Мне там свидание назначено.

– Вот для чего я тебе был нужен, – догадался Костя, – чтобы добраться сюда?

– Не совсем.

– А для чего? Ты же бывший полицейский.

– Я уже был им пять раз. Мне просто некуда деваться. Каждый раз, когда немцы появляются, они заставляют меня ходить с ними по Зоне. Потом меня как бы убивают. И все повторяется заново.

– Врешь ты все! – сказал Костя.

– Нет, – Бараско сел на землю и загреб жменю песка. – Ты изменил течение времени. Здесь раньше все было стабильно из года в год. Сталкеры занимались своим делом, немцы своим, военные думали, что все контролируют. Никто никому не мешал. Немцы искали свое, мы – свое, потому что не видели друг друга. А теперь все зашевелилось, и время стало течь, как этот песок. Разорван круг зависимостей только потому, что тебя выбрал «анцитаур» – в общем-то, постороннего человека, даже не сталкера. Дыра должна открыться. В Дыре есть лекарство для моей дочери. Большего мне и не надо.

– Врешь, ну ведь врешь! – закричал Костя. – Наверное, ты думаешь, меня так просто можно облапошить?!

– Эх, парень, парень, ничего я не думаю. Я давно уже устал здесь бродить. Жизнь оказалась слишком сложной. Многое в ней запутано. Порой то, что кажется явным, на самом деле ничего не стоит. Так что не руби с плеча. Впрочем, ты свободен, можешь идти в бронепоезд и катиться в свой коммунизм.

– Не-е-е… – разочарованно выдавил из себя Костя. – Я с тобой.

– Ну смотри, – равнодушно заметил Бараско, – не пожалей…

Между тем, они даже не подозревали, что их жизнь висит на волоске. За девяносто километров к востоку, в густых черниговских лесах генерал Лаптев расправлялся с капитаном Чепухалиным. Сам Чепухалин вряд ли понимал, что с ним происходит, потому что в него вселился дух неизвестного нам существа. Нельзя сказать, что Чепухалин не контролировал события, кое-что он соображал, конечно. Но соображал он как бы с точки зрения этого существа. Кстати, существо это принадлежало к первой группе «камбунов». Всего групп было девять. Стало быть, навстречу с Чепухалиным послали самого грозного и опытного «камбуна» по имени Гайсин. На время Гайсин стал Чепухалиным, а Чепухалин, в свою очередь, стал Гайсином. Это взаимопроникновение принесло страшные плоды, ибо окончательно надорвала и без того измученную фантазированием психику Чепухалина.

Особенностью Гайсина было то, что он не мог существовать в относительно слабом магнитном поле Земли. Для Гайсина подобное магнитное поле было скорее линейным, чем закрученным. И конечно же, Егора Чепухалина в таком состоянии не застрелили, и не могли застрелить.

Впрочем, вначале дело приняло печальный оборот, ибо ни один смертный не может противостоять трем БТР-90. Кроме того, не меньше роты солдат с автоматами, пулеметами и минометами залегли окрест и держали под прицелом все входы и выходы столовой.

– Сдавайся, Чепухалин! – кричал, распаляясь, генерал Лаптев. – У меня времени нет возиться с тобой, у меня горячая линия с верховным.

– А х… тебе на рыло! – высунулся Чепухалин в окно.

Генералу Лаптеву только этого и надо было.

– Огонь! – заорал он.

Все три БТР-90 ударили из тридцатимиллиметровых пушек по этому окну, а солдаты выпустили туда же не меньше чем по рожку патронов.

Когда стих грохот, а пыль еще витала в воздухе, генерал Лаптев спросил в свой матюкальник:

– Ну что, сучонок, мало тебе?

Капитан Чепухалин не ответил. Он висел под потолком, вцепившись в крюк, и в левом ухе у него сильно звенело, поэтому он ковырял в нем пальцем. Временно он превратился в человека-паука. Тело его, и без того измученное службой, фантазированием и писание романов, стало сухим и невесомым, как у насекомого.

– Эй!.. – обрадовался было генерал Лаптев. – Супостат!.. Живой?..

Генералу действительно с минуту на минуту должен был позвонить сам президент России – Дмитрий Медведев – и санкционировать выполнение или невыполнение плана «Дыра». К этому времени генералу надо было любыми способами разобраться с сумасшедшим Чепухалиным.

«Его следовало еще три года назад списать за то, что он едва не запустил ракету РС-20 на Вашингтон, – думал генерал Лаптев. – Сейчас у меня не было бы никаких проблем, и сидел бы я уже давным-давно в Москве. А может быть, надо было сделать так, чтобы он ее все-таки запустил?» Генерал Лаптев до сих пор мучился сомнениями.

А дело было так: Чепухалин проникся ненавистью к америкосам, которые засели в Вашингтоне. Оно-то, конечно, может, и правильно – нехуй всем светом править и всем свою волю навязывать, особенно свой либеральный западный монетаризм,[13] который привел к мировому кризису. Чепухалин как раз вынашивал идеи романа «Развалины Пентагона одобряю». Роман у него никак не получался, потому что Запад снова стал любить Маркса и социализм, а у нас Маркса обосрали с ног до головы, а заодно и его теории, забили на прибавочную стоимость. И получалось, что всех в нашей стране в очередной раз предали. А вот если бы не предали и мы бы стояли насмерть, какими мы сейчас были бы правильными и сильными – хотя бы чисто морально. Так примерно рассуждал Чепухалин. Правильными, нищими, но сильными, как арабы! Роман выходил все больше чисто теоретическим, с большими рассуждениями и глобальными выводами о вечной несправедливости, а зрительные образы ускользали. Поэтому решил Чепухалин вначале запустить ракету и сотворить развалины, а потом на свежем материале написать роман. Три месяца он готовился. Развелся с Варварой. Но даже и тогда не решился бы, однако совершенно случайно нашел ключи от командного пункта – сам же генерал Лаптев спьяну их и потерял. А потом так же случайно, по пьянке, выиграл в карты у соседа программу запуска ракет. Все у него вышло, никто ничего не заподозрил. Проник он в командный пункт, запустил программу, нажал красную кнопку, а ракеты не взлетают. Стал разбираться. И оказалось, что в пусковой установке отсутствуют аккумуляторы. Как потом выяснилось, начальник третьей смены их пропил еще полгода назад. «Все равно ракеты никто не пускает и никогда не запустит, – объяснил он потом генералу Лаптеву. – Третьей мировой не будет! Это политический факт!» Побежал Чепухалин в гараж за аккумуляторами, а по дороге нос к носу столкнулся с генералом, который искал потерянные ключи. А так как Чепухалин его ненавидел после лейтенантской жизни, то взял и выложил, как на духу, какой бардак творится в его части и куда и зачем он, собственно, бежит – за аккумуляторами, естественно, чтобы развалить Пентагон к едрёне фене. Разумеется, генерал Лаптев пришел в ужас. Начальника третьей смены, как пацифиста, отдали под суд, а Чепухалина хотели даже наградить за проявленную бдительность, но в предыдущих его действиях с ключами и программой пуска заподозрили злой умысел и решили сор из избы не выносить, а перевести капитана из РВСН[14] в тактические войска от греха подальше. Однако вместе с Чепухалиным на всякий случай перевели и генерала Лаптева. Теперь оба при виде друг друга мучились несварением желудка.

Генерал дал команду, и третий взвод со всеми предосторожностями приблизился к столовой, а потом проник внутрь. С минуту было тихо, как на кладбище. Генерал с облегчением вздохнул. Он уже ждал доклада об окончании операции, когда в помещении что-то произошло. Там вдруг то ли замелькали молнии, то ли заискрилась проводка. «Надо было вначале все отключить», – сообразил генерал Лаптев. Но было поздно. Один за другим из окон стали вылетать солдаты третьего взвода и рядами укладываться на газоне перед столовой, будто им всем приспичило вздремнуть.

– Мать твою… – очумело твердил генерал Лаптев, сдвигая на затылок каску, – мать твою-ю-ю…

Он сообразил, что его карьера повисла на волоске, что ему не видать повышения, как собственных ушей, а тем более перевода в столицу, и что теперь ему терять нечего. Посему он отвел войска на запасные позиции и расстрелял в упор здание столовой из ПТУРсов, автоматических гранатометов АГС-17 и полковых восьмидесятидвухмиллиметровых минометов «Поднос».

Все было кончено. Когда пыль рассеялась, все, кто остались живы, увидели, что крыша рухнула, стены обрушились, а на месте новенькой столовки высится груда кирпичей.

Генерал Лаптев поспешил в командный пункт. До залпа ракетами тактического назначения осталось двадцать минут. «Если до часа „Ч“ не поступит приказ от главнокомандующего, придется стрелять», – думал генерал Лаптев, почесывая за ухом свою любимую собаку по кличке Грыжа.