Читаем без скачивания Великая ложь XX века - Юрген Граф

Приведенный рассказ дополняет другой бывший заключенный американского лагеря Гельмут Теттвейлер [127]:

«В августе 1946 года я был выпущен из эсэсовского лагеря Дахау. Фильтрация в Дахау продолжалась всего 8 дней. За это время меня, вместе с 5 или шестью сотоварищами, дважды привлекали к работе в лагере. Охранником был солдат из армии Андерса (польского генерала) – уроженец Верхней Силезии, хорошо говоривший по-немецки. Когда работа была окончена – и наш охранник остался ею явно доволен, – он сказал нам: „Если вы умеете держать язык за зубами, я покажу вам интересный крематорий, но, чур, как договорились, о нем молчок!“/.../ С потолка свисала граммофонная труба, долженствующая изображать газовый рожок. Один из моих сотоварищей подпрыгнул и вцепился в трубу, которая от этого упала. В некоторых местах газовых рожков не было. Трубу снова приладили на место, а мы не могли сдержать улыбку. Этот обман, похоже, и польскому солдату казался чересчур нелепым».

Американская армия соорудила также «кровавый ров убитых выстрелом в затылок» и «виселицу». Как пишет бывший зэк Хорст Кройц [128]:

«Мой лагерный сотоварищ Вальдемар Шпек из Мюнхена работал в лагере за дополнительную пайку. Среди прочего, он трудился, как сам мне рассказывал, на постройке крематория по приказу американцев /.../. Далее Шпеку и его сотоварищам было ведено соорудить виселицу, для чего они толстой веревкой перетирали большой сук, дабы создать впечатление, будто на этом дереве все время вешали людей».

В октябре 1948 года комиссия, руководимая американскими судьями Симпсоном и ван Роденом, выяснила, что свидетельских показаний о газовых камерах на территории рейха добивались при помощи избиений, расплющивания мошонки, выбивания зубов, угроз выдать русским и т.п. На основе признаний, добытых пытками, было казнено много обвиняемых, служивших в охране СС [129].

В такой ситуации ложь о лагерях уничтожения на немецкой земле не могла долго держаться. Фабрики смерти перекочевали на Восток, в Польшу, оккупированную СССР и недоступную для назойливых наблюдателей. Ложь о Дахау сменилась ложью об Освенциме. Хотя историки теперь единодушны в том, что за пределами нынешней Польши «лагерей уничтожения» не было, для широких масс эта выдумка сохраняется до сих пор. Огромное число потрясенных посетителей читали в Натцвейлере признание его коменданта Иозефа Крамера о собственноручном убийстве заключенных газом. Убивал Крамер, высыпая в газовую камеру через дырку цианистую соль, а затем выливая на нее воду. Эта дьявольская смесь вызывала смерть ровно через минуту. Начальник лагеря обогатил химию новаторской формулой «соль плюс вода – сверхсмертельный газ». Газ удалялся через небольшую трубу и ветер гнал его на стоявшие напротив дома эсэсовцев. Никто из них при этом не пострадал – это еще одно из многих чудес холокоста [130].

Через Маутхаузен проходят толпы школьников и в конце им показывают самое страшное – газовую камеру. Подобные методы, несомненно, направлены на воспитание неврастеничной и бунтарской молодежи, полной ненависти к своей стране и к поколению своих дедушек и бабушек. В Дахау турист тоже может увидеть газовую камеру, но ему скажут, что она никогда не действовала. Согласно официальным данным, ее сооружение было начато немцами в 1942 году, но так н не было завершено.

Какой жестокий удар по легенде о немецком трудолюбии!

Три главных свидетеля Освенцима

15 апреля 1946 года, перед Нюрнбергским трибуналом по делу Кальтенбруннера предстал свидетель защиты Рудольф Франц-Фердинанд Гёсс, комендант лагеря в Освенциме. С 1934 года Гёсс непрерывно служил в лагерях: вначале в Дахау обычным охранником, потом в Заксенхаузене, где стал заместителем коменданта. В 1940 его назначили на постройку Освенцима и он руководил ею до конца ноября 1943 года, сделавшись затем главой отдела Д1 в группе Д (концлагеря). По окончанию войны Гёсс скрывался, но был обнаружен англичанами 11 марта 1946 года на хуторе под Фленсбургом, где он жил под именем Франца Ланга. После трехдневного допроса Гёсс подписал признание, которое доныне является главным доказательством истребления евреев в газовых камерах.

После показаний в Нюрнберге Гёсс был доставлен в Польшу. Перед своей казнью 16 апреля 1947 года через повешение он написал свои «Автобиографические записки», которые позже вышли в переводе на польский. Их оригинал стал известен лишь после того, как в 1958 году Бросат, затем ставший директором Института современной истории, решил его опубликовать в сокращенном виде (были изъяты глупости, которые шокировали и Бросата) со своим предисловием. Приведем выдержки из книги [131]:

«Бывало, если женщины, выводимые из помещения зондеркоммандой, замечали, что их ждет, они выкрикивали всевозможные проклятия. Я видел также, как одна женщина, когда двери камеры закрывались, хотела вытолкнуть из нее своих детей и со слезами кричала: „Оставьте в живых хотя бы моих дорогих детей!“ Было много душераздирающих сцен, которые трогали всех присутствующих. Весной 1942 года сотни людей в расцвете лет шли на смерть в газовые камеры под цветущими плодовыми деревьями крестьянского хутора, ничего не подозревая,. У меня перед глазами до сих пор стоит эта картина начала и конца жизни».

После Гёсса комендантом Освенцима был (с 1 декабря 1943 до 18 мая 1944 года) Артур Либехеншель. Его тоже передали полякам и повесили. Третьего и последнего коменданта лагеря Рихарда Бера не повесили и даже не судили. В другом месте мы подробнее расскажем о его необычайной судьбе.

Признания Гёсса, наряду с его записками из польской тюрьмы, ныне в какой-то мере являются «Великой хартией» холокоста". Хотя в 1945 году союзники могли сколько угодно снимать и фотографировать в освобожденных лагерях, спокойно исследовать своими химиками и инженерами сохранившиеся и разрушенные газовые камеры, подвергать вскрытию обнаруженные в лагере трупы, признания Гёсса были выбраны как главное доказательство наличия газовых камер и геноцида евреев. На них зиждется наше представление об Освенциме, ими начинаются и ими кончаются гекатомбы Освенцима и соответственно холокост, а поскольку об Освенциме понаписано и рассказано раз в пятьдесят больше, чем о всех других: лагерях уничтожения, то никто не будет верить в Треблинку и Собибор, если ложью окажется традиционное представление об Освенциме.

Если поближе приглядеться к показаниям Гёсса, то сразу бросается в глаз совершенно абсурдный факт – показания были сделаны на английском языке. Суд по анкете, Гёсс действительно в какой-то степени знал английский – он выучился ему в середине 1920-х годов, когда долгое время сидел в браденбургском централе за соучастие в политическом убийстве, – но смешно думать, будто он добровольно изложил по-английски судьбоносное признание. Логичнее предположить, что оно было сочинено английским оперуполномоченным и Гёссом только подписано.

Приведем несколько отрывков из немецкого перевода этого документа [132]:

"Я командовал в Освенциме до 1 декабря 1943 года и думаю, что там было уничтожено газом, казнено и сожжено не менее 2,5 млн. человек; еще полмиллиона умерло от голода и болезней, что увеличивает общее число жертв до 3 млн. погибши: /.../ Только в Освенциме, летом 1944 года, мы казнили приблизительно 400000 венгерских евреев /.../

Массовое уничтожение газом началось летом 1941 и продолжалось до осени 1944 года /.../ «Окончательное решение» еврейского вопроса означало полно истребление евреев в Европе. У меня был приказ: создать в июне 1941 года Освенциме приспособления для истребления. В то время строились еще три лагеря уничтожения: Белзец, Треблинка и Волзец. Эти лагеря подчинялись айнзатц комманде полиции безопасности и СД. Я бывал в Треблинке, чтобы посмотреть как идет уничтожение. Комендант Треблинки сказал мне, что за полгода он ликвидировал 80000 человек. Он занимался главным образом ликвидацией евреев из варшавского гетто. Применял угарный газ, но, по его мнению, выбранные способы были не очень эффективными. Построив в Освенциме помещение для уничтожения, я поэтому использовал циклон Б, кислоту в кристаллах, которую в камеру смерху бросали через небольшое отверстие. Для уничтожения людей в камере требовалось 3-15 минут в зависимости от погоды. О том, что смерть наступила, мы узнавали по прекращению криков. Обычно мы ждали полчаса, а потом открывали двери и удаляли трупы. По сравнению с Треблинкой мы ввели еще одно улучшение: там было 10 газовых камер и каждая вместимостью на 200 человек, мы же в Освенциме выстроили одну, но в ней помещалось 2000 человек.

Жертвы отбирались следующим образом: прибывшие заключенные обследовались двумя эсэсовскими врачами, работавшими в Освенциме Заключенные двигались перед одним из врачей и тот знаком решал их судьбу. Трудоспособные направлялись в лагерь, остальные без промедления – в места уничтожения. Все маленькие дети, независимо от возраста, ликвидировались, ибо из-за возраста работать они не могли /.../