Читаем без скачивания Неодинокий Попсуев - Виорель Ломов

– Ой, Алексей Валерьевич! – взвизгнула в восторге Диана. – Вы же парочку основного инстинкта лишили!

– Парочку – не думаю, а одного из них, может быть, – возразил доцент. – Напоследок расскажу еще одну историю.

– Только без ужасов, Алексей Валерьевич! – взмолилась Нина Васильевна.

– Да нет, какие ужасы. Я про себя. По молодости наивный был. В каком же это санатории было? А, вспомнил. В Мацесту первый раз по путевке приехал. Пошел ванну брать, а как, не знаю. Захожу в корпус, мужики стоят. Соображают на троих. «Как ванну принимать, а то я в первый раз?» – спрашиваю их. «В первый раз? Это запросто, – отвечает один. – Заходишь. Раздеваешься догола. Лезешь в ванну. Ждешь. Потом баба заходит. (Прошу прощения, так в оригинале). Она скажет, что дальше делать. Будешь послушным, воды нальет». Я поблагодарил и направился на процедуру. «Да, – крикнул мужик. – Там на окошке пирожки лежат. Так ты, прежде чем в ванну лезть, пирожок возьми и пока лежишь, ешь его. Только не спеши, растягивай на всю процедуру». «Хорошо», – сказал я и так и сделал. Лежу в ванне, жую пирожок. Заходит женщина в желтоватом от пятен воды халате. Я невольно руками прикрылся. А она глядит на мои руки и спрашивает: «А что это у вас там?» «Там?» И не знаю, что сказать. «Ну, это», – говорю. «Что – это? Что вы едите?» «Пирожок». «Откуда?» «А вон с подоконника». «Это ж мои пирожки!»

А потом все вместе шагали по освещенной аллее на остановку автобуса и смеялись в полный голос, Несмеяна слушала очередную историю Алексея Валерьевича и думала: «Неужели и этот милый человек предал свою жену, раз так не хочет идти к ней?» Но когда села в автобус, поняла, что исцелилась от хандры.

«…на школьном вечере я вдруг обратил внимание на девочку из седьмого класса (сам был в девятом). Она стояла возле стены, ожидая приглашения к танцу, воздушна и светла, как ангелочек. Робость и восторг охватили меня, и я молил непонятно кого, чтобы никто не подошел к ней. К ней никто не подошел. И я не подошел, и не заметил, как закончился танец, а потом и вечер. Когда потом видел ее, всякий раз радовался так сильно, что до сих пор ощущаю в себе ту радость.

Не раз задавался вопросом: почему моей «первой Роксаной» стала не она, а Катька Петрова, почему? Ведь встреть я эту девочку раньше Катьки, не Татьяна, а Несмеяна стала бы моей единственной избранницей. И никуда уже от этого не деться.

Несмеяну не видел год. Она уволилась с завода еще до моего возвращения из Свердловска. Устроилась в горсовет. Что-то у нее не срослось с чиновниками (красота не черенок, ее не привьешь к уродству), и, говорят, она приняла горсть таблеток. Когда узнал, что умерла, думал, сердце разорвется. Не разорвалось… Потом сказали, что после клинической смерти она вернулась в центр стандартизации.

Иногда вспоминаю ее, но не как женщину, а как икону. Когда перехожу по мосту через Бзыбь, всплывает в памяти тот день, когда мы приехали на ее дачу. Всем телом ощущаю ледяное слово «вечность», которое она произнесла, глядя с моста на зеленые дали под голубым небом. Всякий раз, вспоминая о ней, содрогаюсь от озноба, даже когда от палящего зноя и нехватки влаги закручиваются листья сирени в спираль и с ивы падают вовсе не метафорические, а самые натуральные капли-слезы. Как-то подумал: эта ива – она…»

Часть II. В пути

Кто путь бы мне к вершине указал?

Прелюдия. Я твоя первая Роксана!

Детский сад от мала до велика (от младшей группы до подготовишек) жил ожиданием утренника, посвященного любимым мамам – Международному женскому дню 8 марта.

По предложению директрисы Нины Васильевны, которая во всем любила оригинальность и высокий штиль, дети были поделены на пары. Мальчикам присвоили имена литературных героев мужчин, девочкам – соответственно героинь женщин. Поскольку девочек было больше, самых младшеньких оставили без кавалеров, которых заменили шоколадками «Аленка», чему малышки были несказанно рады.

Так детсадовцы много раньше других сверстников страны узнали о том, что на свете есть Ромео и Джульетта, Елена и Парис, князь Андрей и Наташа Ростова, и вообще изящная словесность. Поскольку детских пар оказалось больше литературных, о которых знали директриса, воспитательницы, бухгалтер, повариха и дворник вместе взятые, некоторые литературные герои были, что называется, нарасхват и шли под номерами: Тристан № 1 и Изольда № 1, Тристан № 2 и Изольда № 2 и тому подобное.

Родителям накануне праздника вручили бумажки с присвоенными их деткам именами и пояснили, что завтра на утреннике каждый ребенок должен будет найти свою пару, ухаживать за ней (если он мальчик), танцевать только с ней, а девочке при этом не капризничать. На листочке также было указано имя избранницы (избранника). Имена были написаны крупными печатными буквами. Многим родителям пришлось порыться на книжных полках, а то и заглянуть в библиотеку, чтобы освежить в памяти, кто, например, такие Орфей и Эвридика. Больше других повезло избранникам с именами Василиса Прекрасная и Иван-царевич, Кай и Герда, а также Золушка и Принц, но это были подопечные самой Нины Васильевны.

Сереже Попсуеву, как подготовишке, достался серьезный герой «Сирано № 1» (имелся в виду Сирано де Бержерак). Судьбой (Ниной Васильевной и воспитательницей Кирой Семеновной) ему было определено не только это имя, но и дама сердца – «Роксана № 1».

Мама сняла с полки пьесу Ростана, и стала листать ее в поисках простенького стишка, с которым ее сын мог бы обратиться к своей пассии. Неожиданно Сережа взял у нее из рук книгу и прочитал несколько отрывков с выражением, то есть, с женским придыханием и мужским восклицанием, которым позавидовали бы и записные чтецы.

– Сереженька, ты читал эту книжку? – удивилась мама.

– Конечно! – гордо ответил сын. – Я даже много чего знаю наизусть. Хочешь, прочитаю?

– Прочту.

– Прочитаю.

– Хотя всё равно. Читай.

Мальчик отложил книгу в сторону, встал и, вскинув руку, продекламировал стихи вместе с ремаркой:

– Сирано (поворачиваясь вместе со стулом к ложам, любезно).

Прошу вас об одном, прелестные особы:Живите, радуйтесь! Своею красотойДарите нам мечты, спасайте нас от злобы;Сверкайте ярче звезд ночных,Цветите ярче роз душистых,Будите вдохновение в артистах,Внушайте нам стихи, – но не судите их!

– Ты мой мальчик! – растроганно произнесла мама и промокнула платочком глаз. – Да ты же моя умница. Вот завтра и расскажи этот стишок. Пошли спать.

– Я и других много знаю! – заверил сын.

– Вот и хорошо, вот и замечательно. Меньше будут косить глазом на сына циркачки…

В праздничный день было шумно и радостно. Наконец все расселись и угомонились. Дети впереди на стульчиках и скамеечках за столиками, родители и работники сада возле стен на стульях. Собравшихся в курс дела ввел представитель районной власти. Он произнес несколько приветственных слов от лица своего руководства, зачитал грамоты и вручил подарки заслуженным работницам дошкольного образования. Директриса зачитала доклад, посвященный истории праздника. В нем она кратко остановилась на отличии равноправия наших и мировых женщин, упомянула Клару Цеткин, Елену Гринберг и исторические решения ООН, а также заверила, что в мире борьба женщин за свои права обостряется, а у нас закончилась полной и окончательной победой торжества разума и справедливости. После этого выступили несколько благодарных отцов и матерей и, наконец, предоставили слово детям. Те прочитали и пропели трогательные стишки и песенки (тут всех, разумеется, поразил декламацией Сережа Попсуев), и только затем начался долгожданный праздник, а именно, танцы и чай с лакомствами.

Мальчики и девочки держали в руках записочки, на которых были написаны их имена и имена их суженых, подходили друг к другу и спрашивали: «Ты кто?» «Маргарита. А ты?» «Руслан. Не знаешь, где Людмила?» «Нет. А где Мастер?» «А кто это?» «Не знаю. Вот написано».

Сережа не стал разыскивать свою даму. Он поставил стул посредине зала, встал на него и воззвал к избраннице, озвучивая как бессмертные строки, так и ремарки к ним:

Но, ради бога, кто она?

Она? Она? Сама весна.Ее очей глубоких ясностьНесет смертельную опасность.Сама не ведая того,Она – натуры торжество,Ловушка дивная природы,Мой ум лишившая свободы, —Мускатной розы пышный цвет,Амура хитрого засада.В ее улыбке – солнца свет.Малейшим жестом, негой взглядаБлаженство рая, муки адаСулит она душе моей.Походкой легкою своейОна проходит, молодая,Очарованьем красотыБогини образ воскрешая,В Париже, полном суеты.Ей не хватает лишь колчана,Чтоб все сказали: «Вот Диана!..»

Я понял…

Верен мой портрет!

Твоя кузина?

Да, Роксана.

После этого Сережа добавил отсебятину: