Читаем без скачивания Клад под могильной плитой - Леонид Влодавец

Тут же Рябцев очень легко освободил ноги, запутавшиеся в ветках, встал на ноги и вернулся чуть назад, где обронил арбалет и палку. Подобрав их, Сережка двинулся дальше вниз по тропе. Где-то впереди уже слышалось журчание ручья. Того самого, в котором сгореть можно, если свалишься или воды напьешься. Неужели правда? А так мирно и приятно журчит — ни за что не поверишь в то, что ручей такой опасный!

Шагая к ручью, Сережка вдруг взялся размышлять над тем, что ему крыса наговорить успела. Басовитого демоном объявила, нечистым духом! Надо же так врать! Да будь он демоном, то есть чертом, то делал бы всякие пакости. А он помог Сережкиному папе поймать двух больших налимов и щуку, из которых отличная уха получилась на всю компанию. Сережке подарил арбалет, который ему очень пригодился сегодня. Помог всей эскадре съехаться вместе, а еще — найти старинную карту, указывающую, где зарыт клад. Это же все — сплошные добрые дела! Почему, интересно, Сережка должен считать, что басовитый его обманывает, а ведьма говорит правду? Басовитый к тому же сразу честно сказал: «Я дух бесплотный, меня нельзя увидеть!» А ведьма что хорошего Сережке сделала? Вчера в лесу вообще могла бы глаза выклевать, если б не Васька… Да и во всякую погань превращается: в ворону, в змею, в крысу… Добрая волшебница небось превращалась бы в Царевну Лебедь или в жар-птицу, в общем, в какое-нибудь красивое и симпатичное животное. Правда, была Царевна-лягушка, но ее ведь Кощей заколдовал…

Сразу после этого Сережка вспомнил о том, что ведьма уже дважды превращалась: после птицы — змея, крыса. Значит, оставались лягушка (или жаба) и паук. Чем они могут быть опасны?

Конечно, и лягушки, и жабы — холодные, скользкие и довольно противные, особенно если ее тебе за шиворот забросят. Говорят, что от них бородавки на руках появляются, но папа как-то раз объяснял, что это вранье. По телевизору рассказывали, что в жарких странах, не то в Южной Америке, не то в Африке, водятся ядовитые лягушки. И вроде бы эти лягушки даже плюются ядом, если попадут — можно умереть. Но в России таких нет — это Сережка знал наверняка. Где же ведьма такую ядовитую найдет, чтобы в нее по-быстрому переселиться? Небось придется лететь куда-нибудь далеко-далеко, а пока летать будет, у нее вся душа испарится… Так что вроде бы никакого вреда от лягушки или жабы быть не может.

Но ведьма не зря вселяется именно в лягушку, значит, строит какие-то коварные планы. Небось знает, чем она может быть опасна для Сережки. Она-то знает, а Сережка — нет. Вот что плохо! Крыса вон все как ловко подстроила: ветку перегрызла, он споткнулся и в ловушку угодил. Так что рано, рано успокаиваться…

Сережка шел, внимательно вглядываясь под ноги, но никаких лягушек и жаб ему не попадалось. Так что он дошел до ручья без приключений.

Что это именно тот «страшный» ручей, ему подсказали следы лосей. Животные сворачивали от берега и уходили в лес, вновь начиная подъем на склон холма. Ни одного следа у воды не было. Вторым признаком стало то, что он жутко захотел пить. Ага, попьешь тут водички — и вспыхнешь, как бензиновый факел.

Но ни бензином, ни каким-либо другим горючим от ручья не пахло. И внешне вода выглядела кристально чистой. Даже издали просматривалось каменисто-песчаное дно.

Вообще-то, ручей больше походил на маленькую речушку. В том месте, где через него было перекинуто «бревнышко», о котором упоминал басовитый, ширина его была больше двух метров. В других местах — намного меньше. Сережка хорошо помнил предупреждение басовитого: «Только по бревнышку и никак иначе!» Ясно, на что ведьма рассчитывала! Несведущий человек попробует перепрыгнуть ручей в более узком месте — и погибнет.

Приблизившись к «бревнышку», Сережка понял, что перейти по нему ручей очень и очень непросто. Потому что, строго говоря, это самое бревно было просто длинным, трехметровым нерасколотым поленом — узким, гладким и совершенно круглым. То есть соскользнуть с него в воду — легче легкого. Тем более что оно могло еще и крутнуться под ногами, потому что очень неплотно прижималось к земле.

Не сразу Сережка решился идти, ох не сразу. Про ведьму в образе лягушки он и думать забыл. А вот ручей, мирно журчавший по камешкам и такой с виду безобидный, пугал здорово. Хотя, казалось бы, что сложного пройти какие-то два метра на высоте двадцати сантиметров от поверхности воды и тридцати — от дна ручья? Люди по проволоке и без страховки над Ниагарским водопадом ходили… А там — ого-го! — если сорвешься, многие десятки метров пролетишь, да не в воду, а на камни. Знай Сережка, что в ручье самая обычная вода, он бы без раздумий пошел по бревнышку. Ну, соскользнешь, ну, штаны и кроссовки вымочишь — самое страшное, что может приключиться. Но ручей-то был необычный, упадешь в воду — сгоришь! Один неправильный шаг — и страшная-престрашная гибель!

Долго Сережка топтался перед бревнышком, то подходил, то отходил, но шагнуть на него не решался. А время шло. Глянул на часы — а уже 8.25! Чуть больше получаса осталось до того момента, как папа и его друзья выйдут из лагеря. Конечно, им еще долго идти досюда, и на пути им уже не встретятся ни черная птица, ни змея, ни крыса, но кто знает, не успеет ли ведьма восстановить свою колдовскую силу? А Сережке, между прочим, для "того, чтоб ручей стал безопасным, надо добраться до тех мест, где крест стоит и лежит шестиугольный камень с лунками. Да еще надо успеть монеты в лунки разложить!

Нет, надо решаться и делать первый шаг. Пан или пропал! Только вот с арбалетом пройти будет трудно. Слишком тяжелый, трудно держать равновесие. Как ни жалко, но надо его оставить на этом берегу. Все равно стрелять уже навряд ли придется. Даже если впереди лягушка или паук появятся. Их удобнее палкой прихлопнуть. Ну, вперед!

Сережка повернулся правым плечом к противоположному берегу ручья и поставил обе ноги на край бревна. Потом упер палку в бревно, чтоб прижать его покрепче к земле, осторожно передвинул правую ногу вперед и сделал приставной шаг левой. Удалось, удержался! Ну-ка, еще раз… Получилось! Теперь всего ничего — еще два таких же шага…

Но тут Сережка услышал шорох в траве, а затем громкое: плюх! Всего в двух метрах от него, выше по течению ручья, то есть в той стороне, куда он смотрел, в воду прыгнула лягушка! Ее лупастые глаза светились знакомым красным цветом! Ведьма пожаловала! И это в тот момент, когда Сережка только до середины бревнышко одолел.

Лягушка поплыла не к бревну, а к торчавшему из воды небольшому валунчику. Она вскарабкалась на камень, присела на задние лапки и посмотрела на Сережку красными огоньками глаз:

— Ду-у-ак! — сердито квакнула лягушка, которая, как видно, букву «р» не выговаривала. — Обманутый ду-у-ак! Повеил демону, котоый хочет вываться на волю! Иди обатно! Немедленно!

Сережка поскорее сделал шаг вперед, но тут эта вредная лягушенция взяла да и сиганула прямо ему под ноги! Сережка хотел через нее перескочить, но не рассчитал и поставил кроссовку прямо на лягушку… Пуфф! — лягушка и кроссовка мгновенно испарились, а Сережка поскользнулся и едва-едва удержался на ногах. Точнее, он не удержался и наверняка упал бы в ручей, но инстинктивно упер в дно палку, слегка оттолкнулся ею и оказался на другом берегу.

Там Сережка минуты две переводил дух. Ну и ну! Вот тебе и лягушка-квакушка! Еще чуть-чуть — и сгорел бы Рябцев из-за этой мелкой пакости. Хорошо еще, что палка помогла, — как видно, на нее колдуньино заклятье не действует. Жаль, конечно, что басовитый об этом не сообщил во сне — тогда бы Сережка уж давно через ручей перешел. Ну да, видно, он не мог все ситуации предусмотреть.

А кроссовку жаль. Но не хромать же теперь в одной левой — придется и ее снимать. Босиком тут не больно приятно, трава сырая, роса еще в низине не вся высохла, да и вообще мало ли кто тут в траве ползает… Конечно, вряд ли ведьма успеет до того сил набраться, что снова в гадюку превратиться сможет, но даже и обычная змея — тоже не сахар. А если паук появится, с босыми пятками как-то ненадежно. Наступишь на него, раздавишь, а сам без ноги останешься!

И Сережка решил все же оставить на ногах носки. Когда он на лягушку наступил, то испарилась только кроссовка. Стало быть, если он наступит на паука ногой в носке, то носок исчезнет, а ноге ничего не сделается. Вот так, в носках, Сережка и пошел вдоль ручья вверх по течению. Носки, конечно, быстро промокли, и ногам стало холодно, но Сережка надеялся, что, когда солнце поднимется повыше, и трава, и носки высохнут.

Паука Сережка почти не боялся. Вряд ли этот паук будет ядовитым, как каракурт, которого он видел по телевизору. В здешних краях про пауков со смертельным укусом никто не упоминал. Правда, про энцефалитных клещей говорили, но, по утверждению дяди Толи, они опасны в июне, а сейчас уже июль на дворе.

Лог между двумя холмами, по которому шел Сережка, поначалу был довольно широкий, и он почти километр прошел по ровному месту, держась поблизости от ручья, журчавшего за кустами. Но потом лог стал сужаться, ручей превратился в топкое болото, и, чтоб его обойти, Сережка еще около километра топал по заросшему лесом косогору. Вскоре стало ясно, что это уже не лог, а овраг. Тот самый, где согласно легенде находилось тайное кладбище купцов, убитых разбойниками…