Читаем без скачивания Царевна-ведьма - Владимир Васильевич Радимиров

   Чуть ли не под копыта коню его Милада бросилась!

   И едва-то успел царевич коня своего в сторону отвернуть, дабы не затоптать им полоумную бабулю. Остановился он и на неё недовольно глянул.

   — Ты чего это, дурёха старая, — раздражённо Борша вскричал, — совсем что ли с ума рехнулася, чтобы на коня мчащегося тут кидаться! Что тебе от меня надобно? И что это за толпа там собралась?

   Принялася старушка несчастная, в волнении великом находящаяся, чего-то царевичу вопить да объяснять: и про царевну некую, малолетку, и про птицу большую волшебную, и про башмачки какие-то махонькие…

   Однако Борилев не понял из речи её сбивчивой прям сказать ни фига.

   И порешил он тогда самолично вперёд податься, чтобы на месте всё увидать да узнать.

Вот пришпоривает он ретивого своего коня, к толпе рысью подъезжает и дорогу конской грудью себе пробивает. Глядит и видит — какую-то девку чернявую вои бравые из клетки деревянной как раз выволакивают.   Спервоначалу-то он Милолику не признал, поскольку растрёпанною она была, в одёже грязной и с фингалом вдобавок под глазом. А затем пригляделся он к ней получше, и чуть был даже с коня своего не рухнул.

   То ж была та самая девица лесная, знакомица его ласковая, кою он потерял вроде бы безвозвратно, но о коей грезил по-прежнему и втайне мечтал! Да, она, она самая, любовь его потерявшаяся!

 — Это что же здесь происходит?! — воскликнул Борилев строгим голосом. — За что вы девицу сию так мытарите, и что делать с нею тут собираетесь?!

   Враз притихла оравшая толпа.

   А Недруяз зато не растерялся ни мало. Глаза он сощурил преяро и так всаднику знатному отвечал:

   — Не мешай казнь нам вершить, Борилев-царевич! Эта девка-чернавка ведьма на самом деле страшная. Она, про между прочим, и тебя во гроб едва не упрятала, ага! Так что правосудие, как ни крути, а свершится, и ты воду здесь не мути, а в сторону лучше отойди!

   Все ведь знали, что Борилев с Недруязом недруги давние. В народе Недруяза ценили и боялися, а Борилева не больно-то и уважали за характер его пустой да слабый. Так что в сиём споре гневном большинство местных явно было не на стороне Борилевовом.

   Окаменел лицом царевич, с коня неспешно он слез и, подойдя к клетке той деревянной, пинками и тычинами холуёв оттуда погнал. Те, естественно, царевичу поддались, и кто куда разбежались.

   — Не сметь препятствовать казни! — взгремел тогда Недруяз громогласно, и аж весь побурел он на харю. — Это дело царское казни назначать, и лишь царь наш, батюшка, может приказы свои отменять!

   И толпа весьма угрожающе в адрес Борилевов зашумела, явно не его поддерживая в этом деле.

   — Поди-ка прочь, дурак-царевич! — выкрикнул кто-то голосом дерзновенным.

   И остальные тоже не смолчали.

   Свистели они, орали и кричали:

   — Как смеешь ты защищать ведьму!

   — А ну, вали отсюда, остолоп хренов!

   — Ага, проваливай!

   — Иди вон, на лошадке давай покатайся!

   — На гусельцах своих побрякай!

   — Болван!

   — А ну, в ров его давай окунай!

   Видит Борилев — не остановить ему казни любимой девушки. Ещё и самого сейчас к такой бабушке отселя спровадят или в ров швырнут кверху тормашками. Да и отца не было у него времени искать в дебрях-то непролазных.

   И решился он тогда на самое последнее в этом случае средство. На самое крайнее средство! На самое-пресамое!..

   Выхватил он меч вострый из ножен стоявшего рядом воя, со свистом им поиграл и заорал что было в лёгких мочи:

   — Я требую суда божия!.. Сей же час и с кем угодно за жизнь и честь девушки этой невиновной готов вступить я во смертный бой! Ну, выходи, кто желает — будем биться мы с ним на мечах!

   Мёртвая тишина после вызова этого отчаянного по рядам галдящим пробежала. Даже сам Недруяз-вояка оторопел слегонца сначала.

   Однако растерянность недолго душою его распоряжалася, и вскоре буйная и лихая ярость исказила черты боярского лица. Что-то внутри разума Недруязова будто сломалось, и словно бы воля некая чужая вызов принять ему приказала.

   Не знал, не ведал недалёкий Недруязка, что это жрец Чаромир, его злой папашка, в этот миг им на расстоянии командовал.

   — Добро! — со звоном извлёк он свой меч из кованых ножен. — Коли так, то и ладно! Ужо я покажу тебе, гусельный бряцала, что такое сеча на мечах! Поскольку я за казнь сей твари отвечаю — то, получается, мне и бой на суде божием принимать!

   От нетерпения гневного боярин аж дрожал, хотя усмешечка высокомерная на устах его змеиных вовсю играла.

   Приблизился он к стоящему Борилеву и тоже мечиком пред собою поблистал малость.

   И всё же первым на ворога своего ухмыляющегося напал царевич наш яростней яростного. Словно стремительный ясный сокол ринулся он на предводителя бравых воинов! И до того-то быстро и страстно Борилев мечом своим засвистал, что ухмылочка наглая на харе лихого бояра враз и растаяла.

   Народ же собравшийся вопил чисто в экстазе, за поединщиками жадно наблюдая. А у одурманенной и связанной Милолики надежда вдруг разгорелася в груди. Часто-часто застучало её сердечко, когда она увидела Борилева в сей сече. Царевич-то малый оказался не промах: даром что плясун да гусляр, а вона как мечищем он размахивал…

   Однако рановато Мила тому возрадовалась.

Поугас вскоре пыл азартный у царевича, не вояки, и уже ему пришлось идти на попятный.   Отбился опытный в рубке на мечах Недруяз от не шибко ловких ударов Борилевовых, и стал он мал-помалу уже сам наседать на царевича. Сил своих немалых зазря не тратя, приосанился он молодцевато, стоечку боевую как надо принял, да и стал отражать все удары, в него летящие прямо сказать чисто играючи.

   А сам-то мечиною чирк-чирк, швырк-швырк — да и погнал соперника по мосту да по площадке, словно грозный барбос щенка малого…

   Минута за минутою там так летели, и положение Борилевово становилося неважнецким. Явно насмехаясь над его в ратном деле неумелостью, жестокий Недруяз видно нарочно его сразу не убивал, хотя и мог это сделать уже не однажды. Однако мечом своим язвящим и острым всю одёжу он противнику в клочья поразнёс да вдобавок и кожу в нескольких местах ему чуток