Читаем без скачивания Ледяные руки - Эрл Гарднер

— Теперь все ясно, — сказал Мейсон. — Он явился санкционировать отклонение от правовой нормы.

— Что ты имеешь в виду? — удивился Двейк.

— Он намерен вызвать в качестве свидетеля Родни Бэнкса.

— О Боже, ты думаешь, Родни Бэнкс станет давать показания против своей сестры?

— У него не будет выбора, — сказал Мейсон. — Бергер начнет расспрашивать его о растрате, а Родни откажется отвечать, ссылаясь на рекомендацию адвоката: ответы, дескать, могут быть истолкованы ему во вред. Тогда Гамильтон Бергер встанет во весь рост и предъявит суду требование, чтобы тот обязал свидетеля отвечать в любом случае. Он заявит, что в конкретном случае Родни должен дать показания, поскольку обвинение убеждено в их необходимости.

— И Родни Бэнксу придется отвечать на вопросы? — спросила Делла Стрит.

Мейсон кивнул.

— Таков новый — сравнительно новый — закон.

— И вы окажетесь в положении весьма…

— На грани катастрофы, — откликнулся Мейсон. — Пол, садись за телефон. Твой оперативники следят за Родни Бэнксом?

Дрейк кивнул.

— Посоветуй человеку, который приставлен сейчас к нему, наладить с парнем дружеский контакт. А еще лучше пошли к Родни красотку-детектива, пускай познакомится со своим подопечным, а там намекнет, что окружной прокурор собирается использовать его свидетельские показания против сестры.

— Что это даст? Вынудит его бежать за границу, и все?

Мейсон улыбнулся:

— Просто застрахует от внезапности, и противник не возьмет нас голыми руками.

— Родни обратился к одному адвокату, — сообщил Пол Дрейк. — Некто Джарвис Н. Джилмор.

— Вот как? — промолвил задумчиво Мейсон и улыбнулся.

— Ты знаешь его? — спросил Дрейк.

— Знаю. И знаю, как он работает, — сказал Мейсон. — Да будет тебе известно, инициал Н. в его имени обозначает Неттль, что переводится как «жгучая крапива». Так вот, он и впрямь настоящая крапива для прокуроров. Меня эта публика ненавидит, но и уважает: они понимают, что я стою за истину. Джарвис несколько иной вариант. Они терпеть его не могут и, кстати, проигрывают ему чуть ли не каждое дело.

— Причем за истину он не стоит.

— Строго между нами, именно о Джарвисе я думал, когда рассказывал об адвокатах, выслушивающих все аргументы обвинения и берущих потом время на подготовку к защите. За этот перерыв они успевают натаскать обвиняемого, как и что он должен говорить, чтобы извлечь пользу из всех прокурорских промахов… Далее он тянет и тянет время до вечернего перерыва, и только тогда клиент выходит для показаний. Неудивительно, что он готов выдать наиправдоподобнейшую версию, которая устоит под любым натиском. Теперь понятно, почему Джилмор то и дело заглядывал в зал, — сказал Мейсон. — Вот как надо действовать, Пол, чтобы разгромить их в пух и прах. Сейчас ты отправишься на улицу — звонок из автомата трудно проследить. Позвонишь Джарвису Джилмору.

— В такой час?

— В любой час! Я не люблю, когда мне звонят, и моего телефона нет в справочниках. Джарвис — другой человек. У него есть номер для дневных и ночных звонков, более того, у него есть кому отвечать на звонки в любое время суток. Ему нравится, когда ему звонят.

— Итак, что я должен сделать?

— Измени голос. Скажи ему, что говорит друг. Скажи, что окружной прокурор намерен вызвать его клиента и заставить свидетельствовать против сестры.

— И все? — уточнил Пол.

— Повесь трубку и уноси ноги. И забудь об этом звонке навсегда, — ухмыльнулся Мейсон. — Надеюсь, у нашего друга окружного прокурора скоро появится новый материал для размышлений.

— Хочешь сказать, Джарвис Джилмор так хорош…

— Хочу сказать, что Джарвис Джилмор так плох… Действуй, Пол, без промедлений.

Глава шестнадцатая

Судья Майлс занял свое место.

Пристав объявил:

— Рассаживайтесь, господа.

Судья Майлс обвел взглядом зал:

— Обвиняемая прибыла, присяжные все налицо. Вы готовы продолжать слушание дела?

— Да, ваша честь, — ответил Гамильтон Бергер.

— Да, ваша честь, мы готовы, — подтвердил Мейсон.

Норрис встал:

— Пригласите Ларсена Холстеда.

Имя Холстеда несколько раз прозвучало в коридоре, и некоторое время спустя он вошел в зал, встал лицом к суду и принес присягу.

— Верно ли, что месяца два назад Марвин Фремонт принял вас к себе на службу?

— Да.

— Знакомы ли вы с Родни Бэнксом, братом обвиняемой?

— Знаком.

— Где вы с ним познакомились?

— Он тоже служил у Марвина Фремонта.

— В чем заключались ваши обязанности?

— Как сказать, — заколебался Холстед, разглядывая присяжных поверх очков, — я выполнял обязанности бухгалтера, управляющего, налогового инспектора и вообще был универсальным служащим.

— А чем занимался Родни Бэнкс?

— Контролер, продавец, мастер на все руки — вот примерный перечень его занятий. Бизнес Фремонта не соответствовал традиционным стандартам, а значит, и обязанности персонала тоже.

— Понятно, — сказал Норрис. — А скажите, насколько широко Фремонт оперировал в своем бизнесе наличными деньгами?

Холстед недовольно поджал губы.

— Куда шире, нежели я предполагал, — проговорил он наконец.

— Ответ достаточно расплывчат, — подчеркнул Норрис, обернувшись к присяжным. — Поставим вопрос так: держал ли покойный в конторе крупные суммы денег?

— Весьма крупные.

— Вам было о них известно?

— О некоторых да, о других я узнал позднее.

— Эти суммы нашли отражение в ваших гроссбухах?

— Нет, сэр. Это была незарегистрированная наличность. Никто не знал о ее происхождении, кроме самого Фремонта.

— Где она хранилась?

— В двух местах. Часть — в сейфе, часть — в потайном хранилище, под полом.

— Сейчас я продемонстрирую фотографию. Прошу вас, укажите тот участок пола, под которым находится тайник.

— Вот он.

— А теперь я покажу вам фотографию с поднятой плитой и прошу вас пояснить, об этом ли предмете идет речь?

— Да.

— Что находится под плитой?

— Металлический ящик, намертво вмонтированный в бетон.

— Что вы видели в этом ящике в последний раз?

— Ничего.

— Я имею в виду в предпоследний раз.

— Там лежало восемнадцать тысяч шестьсот девяносто долларов.

— Вы их сосчитали?

— Сосчитал.

— Зачем?

— Составлял отчет об излишках доходов. Не хотел выглядеть жуликом. Наткнувшись на тайник, я принял решение поговорить с мистером Фремонтом, а затем потребовать, чтобы он показал мне, в каких документах эти суммы зафиксированы.

— Осуществили вы свой план?

— Нет, сэр.

— Почему?

— Прежде чем мне удалось обсудить с ним проблему, мистера Фремонта убили.

— Когда именно вы пересчитывали эти восемнадцать тысяч шестьсот девяносто долларов?

— В пятницу, незадолго до полудня.

— Помимо общей суммы, вы запомнили или зафиксировали еще что-нибудь?

— Да, мне пришла в голову мысль проследить дальнейший путь нескольких ассигнаций. Там были, по большей части, купюры достоинством в десять и двадцать долларов. Несколько пятерок, несколько пятидесяток. Но имелись и стодолларовые банкноты. Четыре номера я записал.

— Запись при вас?

— Да.

— Будьте любезны сообщить зафиксированные цифры.

— Вот эти номера: Л04824084А, Л01324510А, Г06300382А и К00460975А.

— Вы сказали, что записали номера в пятницу, то есть второго числа. И в котором часу, вы говорите?

— Незадолго до полудня. Точное время я не запомнил, но, кажется, приблизительно в одиннадцать тридцать пять. В одиннадцать тридцать мистер Фремонт ушел, и я решил провести ревизию.

— Не знаете, куда он отправился?

— Он сказал, что в контору не вернется. А куда пошел, я не знаю.

— Можно перейти к перекрестному допросу, — заявил Норрис.

— Возможно, вопросов у меня и не будет, — ответил Мейсон. — Но сейчас хотелось бы взглянуть на записи свидетеля.

— Не возражаю, — заявил Норрис.

Мейсон взял в руки блокнот, испещренный педантичным, аккуратным почерком профессионального финансиста. Номера стодолларовых банкнот были зафиксированы с каллиграфической четкостью. Об ошибке и думать не приходилось.

Мейсон внимательно просмотрел блокнот.

— Вопросов не имею, — бросил он небрежно.

Норрис с полупоклоном обратился к судье:

— Если нет возражений, мы хотели бы вновь вызвать полицейского Маултона.

— Хорошо, — согласился судья Майлс. — Мистер Маултон, пройдите сюда.

Полицейский вновь появился на свидетельском месте.

— Вы уже принесли присягу, — предупредил судья, — и она остается в силе.

Норрис приблизился к свидетелю, вытащил из кармана стодолларовую банкноту и сказал:

— Мистер Маултон, я вручаю вам стодолларовую ассигнацию. Обращаю ваше внимание на номер — К00460975А. Видели вы эту ассигнацию раньше? Пожалуйста, прежде чем отвечать, прочитайте номер.