Читаем без скачивания Охота на Сталина - Вячеслав Хватов

— Поздравляю. Ваш вопрос решен положительно. Вы зачислены в службу национальной безопасности, — сказал Лейтон, тихонько подталкивая Орловского к выходу, медальон и отчетную документацию, гражданин Орловский, получите в канцелярии на втором этаже. Там же на ваших бумагах поставят все полагающиеся печати.

Ага, еще бы не положительно. Теперь месяца три придется на дядю работать. Триста баксов как с куста.

В коридоре Виктор внимательно рассмотрел бумаги.

Helppolicemen — вот он кто теперь. Это погонялово американцы слизали с немецкого Hilfepolizai. Такие формирования фрицы организовали на оккупированных территориях еще во время войны. Об этом он узнал потом от соседа по двухярусной койке, лупастого Гоши Криворучко, который этим самым полицаем оттарабанил без малого восемь лет.

Противно, конечно, но что делать? Мазур объяснил ему, что иначе нельзя. Сначала Виктор пару недель прокантуется в казармах под Костромой. Курс молодого бойца. Хе-хе. Потом его переведут в батальон интендантской службы. Так у янки официально называется отряд хантеров.

Ну что же — под Костромой, так под Костромой. Медальон и стопку каких-то бланков Орловский получил быстро. Медальон красивый.

Виктор повернул голову и посмотрел на звездно-полосатую бляху с крупными золотистыми буквами «SF» — Stabilisation Forse. Ниже мелкими выпуклыми буквами было выбито Helppolicemen.

Да. Недолго музыка играла. Эх, если бы Андрюха Мишин, сын Тимофеича не ушел тогда сразу в рейд, передав его под опеку Мазуру. Напоследок только и успел, что напутствовать Виктора, чтобы тот не появлялся в расположении польского батальона. Поляков немцы бросили на север Московской области, где у советской армии тогда находились еще какие-то боеспособные части. Да так они здесь и остались, несмотря на то, что произошло перераспределение секторов.

Американцы пшекам и тогда и сейчас не указ, и статус легионера СФОР ему, Орловскому никак не поможет. Шлепнут и скажут, что так и было.

Эх, Андрюха, Андрюха. Если бы удалось сесть тебе на хвост, сейчас вместе бы ходили в рейды и может, все было бы по-другому. Все-таки надежное плечо товарища в зоне многое значит. Но Андрюха из своего последнего рейда так и не вернулся, и идти Орловскому к залежам трофеев в Пушкинский музей пришлось с Мороком, Бивнем и как там его?.. Костиком.

Только по почерневшим от копоти колоннам можно было догадаться, что перед ними тот самый музей.

— Мда, — Морок посмотрел на изуродованное здание, — не думал, что все так плохо.

— Не ссы, внутри что-нибудь, да сохранилось.

Хантеры прошмыгнули в узкую щель между кирпичной стеной и упавшей колонной и оказались в довольно просторном помещении в центре которого валялись куски какой-то гигантской статуи.

— Давид, — Бивень остановился возле гигантского бицепса.

— Да хоть Голиаф, — Морок обошел обломки и направился к лестнице. — Нам чего помельче надо.

— Жалко.

— Людей надо жалеть, а не статуи.

На первом этаже делать было нечего. Здесь в свое время неплохо потрудился огонь. Все что могло сгореть — сгорело, а что не могло — рассыпалось или оплавилось. Даже металлические предметы были безнадежно испорчены. В почерневших, изогнутых железяках уже невозможно было распознать изысканные столовые принадлежности, дорогое, инкрустированное драгоценными камнями оружие или статуэтки.

— Туда идти не вижу смысла, — Морок посмотрел на мраморную лестницу, упирающуюся в никуда. — Значит, сразу в подвалы.

Виктор ожидал увидеть внизу штабеля ящиков, коробок и свертков или что-то вроде складов со стеллажами. Однако подвальные залы мало чем отличались от остальных. Разве что были поменьше и предметы искусства располагались плотнее.

Ближе к входу зала, где размещалась выставка, на полу лежали обгоревшие по краям туркменские и азербайджанские ковры ручной работы с портретами Сталина. Чуть дальше на стене висело вышитое гладью панно. У начала арочного свода стояла огромная фарфоровая ваза с рельефами, которые иллюстрировали основные этапы жизни вождя.

Любуясь всей этой красотой, Орловский не заметил, как в зал вошли остальные хантеры.

— Нечего пялиться, — Морок подтолкнул Виктора. — Тоже мне эстет. Бери давай чего помельче и пошли отсюда, — он схватил висящую на стене шашку из златоустовской стали, украшенную панорамой штурма Зимнего и повесил ее себе на шею. Потом положил в сидор нож, рукоятка и ножны которого сделаны из целого бивня моржа.

— Это тоже надо взять на будущее, — Бивень открыл толстую коричневую папку, лежащую на небольшом столике, и принялся листать плотные покрытые пылью страницы. — Каталог.

— Правильно. Пригодится.

Покидав в мешок все, что попалось под руку, Орловский взял сидор в правую руку, чтобы оценить его вес.

— На первый раз хватит, — Морок направился к выходу. Остальные потянулись за ним, и только Виктор задержался, завязывая тесемки на мешке.

То ли на улице стало теплее, то ли увесистый мешок оказался не таким уж и легким, как показалось вначале, но, пройдя каких-то сто метров, Виктор весь взмок.

Они еще не дошли до вестибюля «Дома Советов», а Орловский уже прикидывал, где бы устроить привал. Занятый этими мыслями, он не сразу понял, что произошло. Шедший впереди Морок вдруг резко прыгнул в сторону поваленной тумбы с афишами, плюхнулся прямо в грязь и, извиваясь ужом, заскользил к останкам трехэтажного дома. Виктор обернулся. Новичок, имени которого он так и не запомнил, медленно сползал вниз, прислонившись к чугунной решетке старинной ограды. Из едва заметной дырочки во лбу текла тонкая алая струйка. Тут же от толстых кованных прутьев полетели искры.

— Ложись, — Бивень развернулся в сторону котлована так и не построенного дворца и нажал на пусковой крючок своего MG-42. Длинная очередь заставила укрыться за руинами несколько фигурок в пепельном камуфляже. А, судя по крикам, кого-то возможно и задела. Орловский начал пятиться к проходу в ограде, спотыкнулся и упал. Поднялся, выстрелил от пуза в одну из мелькавших в развалинах фигур и, удивившись, что попал, развернулся и побежал к домам.

Слева захлебнулся стучавший MG-42 Бивня. Левый локоть обожгло, и рукав шинели начал быстро набухать от крови. Когда что-то резануло по бедру, Виктор выронил винтовку и кубарем покатился вниз по заваленным всяким хламом ступеням.

Сквозь багровую пелену он едва различал смутные очертания домов и темные силуэты деревьев.

Очнулся он от холода. Сквозь тонкую кисею облаков просачивался слабый лунный свет, позволяющий разглядеть мешанину, из поломанных деревьев, кустов и каких-то деревяшек в которую превратился сквер к юго-западу от вестибюля «Дворца Советов».

Сколько он здесь пролежал? Кто на них напал?

Скорее всего «фольксфраи». Только у них, да у их хозяев такая расцветка камуфляжа. Но фрицы сюда сами не полезут. Но почему тогда его не догнали, не добили и не взяли мешок с трофеями?

Бивень что-то там говорил о «пятнах» радиации в этом районе. Наверное, он и валяется сейчас в таком «пятне». Все это пиздец!

Орловский встал, вскрикнул от боли и поплелся туда, где по его расчетам должен был быть вход в метро. Добравшись до «Дворца Советов», он кое-как перевязал руку и ногу, а потом долго сидел на ступенях эскалатора, дожидаясь, когда восстановится дыхание и перестанет бешено молотить сердце. На плечо бинта из медпакета еще хватило, а бедро пришлось перетягивать разорванной на лоскуты гимнастеркой.

Доковыляв до платформы, Виктор снова присел на скамейку.

Главное не потерять сознание и не уснуть. Кто его знает, кто сюда забредет. Если «фольксфраи», то у него есть шанс больше никогда не проснуться.

Кряхтя и чертыхаясь, Орловский спустился на пути и, пошатываясь, побрел к черной пасти тоннеля.

Как он преодолел два перегона, выбрался наверх и дошел до границы зоны он не помнил. Что-то прохрипев в ответ упакованному с ног до головы американскому офицеру, брезгливо взявшему двумя пальцами его помятые документы, Виктор не дожидаясь их скотского «гоу, гоу», поплелся по пристрелянной с ближайшей вышки дороге по направлению к Старбеево. Он все еще надеялся, что там сохранилась моторка, на которой хантеры тащились сюда от самого Калязина. Если бы эти фрицы не ударили бы по бункеру Сталина в Кунцево, они вполне могли бы дойти на моторке до самой Кропоткинской набережной, но кто-то умный в Вермахте решил, что на осиротевшей даче Генералиссимуса могут укрываться советские высшие военные чины, и жахнул по Кунцево десятком килотонн. Хорошо, что и немцы, и американцы с англичанами после применения мегатонных зарядов по Курску, Киеву, Сталинграду, Севастополю, Одессе и Мурманску не успели наработать оружейного урана в больших количествах. А то Москва сейчас представляла бы из себя сплошной пустырь из оплавленного песка и камней. А может Гитлер или Труман и его подельник Черчилль мечтали въехать в Кремль на белом коне. Сомнительно, правда. Для коня-то тогда тоже пришлось бы подбирать противогаз по размеру.