Читаем без скачивания Потому что (не) люблю - Стася Андриевская

— Да!

— Алло? — несмело всхлипнул женский голос.

— Слушаю вас!

— Это Данила… Данила Александрович?

— Да.

— Здравствуйте! Я Александра. Рябова, если это имеет значение. Но, наверное, не имеет… Мы с вами немного знакомы… ну как немного… Помните, красный «Лифан», который врезался в вас в четырнадцатом году? А потом мы с вами в клуб пошли и там… Помните?

Помнил. И поэтому по коже тут же побежала волна недоброго предчувствия.

— Ну допустим. Дальше что?

— Я вас прошу, пожалуйста, только не бросайте трубку! Я бы не стала вас беспокоить, но у меня ситуация такая… безвыходная. — Всхлипнула.

— Ближе к делу, Александра.

— Хорошо, извините… Я… Так получилось, что я родила от вас ребёнка…

И я положил трубку. Это уже перебор. Только шантажа мне не хватало! Какого чёрта я вообще согласился участвовать в этом цирке под названием «Человек года»? Чувствовал себя теперь козлом отпущения на лобном месте, в которого любой желающий мог ткнуть палкой или кинуть тухлое яйцо.

Возможно, она звонила ещё, но Анжела не пропускала звонки, а может, и, поняв, что тут не выгорит, отвалила — я не знал. Но вот у самого точно скребло. А вдруг и правда… Ситуация требовала, как минимум прояснения.

Поднял трубку.

— Анжела, номер с которого был звонок из Воронежа зафиксирован?

— Конечно.

— Скинь мне.

Тем же вечером я встретился с надёжным человечком, откровенно изложил суть проблемы, и он посоветовал для начала всё-таки связаться с этой Александрой и узнать, чего она хочет. «Параллельно, — сказал он, — пробьём по номеру и пошлём ходока для разведки на месте. А пока лучше при любом раскладе создавать видимость дружбы, чтобы лишний раз не нервировать»

И я позвонил. Был уверен, что речь пойдёт если не об открытых выплатах за молчание, то как минимум это будет какая-нибудь душещипательная история про дорогостоящее лечение и в таком роде… Но ошибся. Александра, явно смущаясь моего «высокого» положения и с вежливым почтением обращаясь ко мне на «вы», просила лишь об одном — ей нужен был хороший адвокат, который помог бы вырвать из лап мужа её сына. И она по-прежнему утверждала, что это мой сын, потому что анализ ДНК показал, что это не сын её мужа, а других партнёров в тот период у неё не было.

Сын…

Меня прошибло по?том, но я ответил, что её слова — это ни о чём, и нужен новый анализ, подтверждающий либо опровергающий теперь уже моё отцовство. Она легко согласилась. Мои доверенные люди взяли материалы у меня и у мальчика и отвезли в надёжную столичную лабораторию. Но ещё до того, как пришли результаты, я уже разрывался от адской смеси радости и горькой вины: Саша выслала фотографию ребёнка, и в первое мгновение меня даже обдало леденящим мистическим ужасом — я словно увидел нашего с Маринкой Владьку, живого и здорового. Вскорости и тест на отцовство подтвердил ситуацию. Так у меня снова появился сын, и его каким-то нереальным стечением обстоятельств даже звали почти так же — Владислав.

Мною тут же была собрана и отправлена в Воронеж команда юристов. Всё проходило в режиме строжайшей секретности, даже с Сашкой была подписана бумага о неразглашении.

Её история, а вместе ней и моя собственная, оказалась похожа на дешёвую мелодраму: после той ночи, когда мы, в агонии проживая каждый свою боль, забылись случайным перепихом, я вернулся к Маринке, а Сашка — к мужу. И как у нас с Маринкой всё пошло на новый круг, так и них с мужем. С той лишь разницей, что мы с Маринкой так и не смогли родить, а Сашка уже в апреле следующего года стала мамой.

Правда, счастье её длилось не долго, и муж, который оказался обычным мудаковатым абьюзером, снова стал поднимать на неё руку. Вот только у Сашки теперь был ребёнок, и это вправило ей мозги. Она сбежала в свой родной Воронеж, затерялась, затихла и почти на целый год забыла мужа, как страшный сон. А в начале минувшего лета встретила Артёма. Любовь, морковь, долгожданное предложение руки и сердца… И необходимость официального развода.

Сашкин муж психанул, сказал, что ребёнка не отдаст. Хватаясь за соломинку, она заявила, ну так, наудачу, что ребёнок не его. Дальше скандал, тест… И тут-то всё и выяснилось окончательно.

Муж ещё больше сбесился и начал уже тупо мстить. По закону отцом ребёнка является тот, кто состоял с женщиной в браке на момент зачатия, тесты ДНК для суда в большинстве случаев — Филькина грамота. А когда ещё и бабло имеется…

Возможности грамотно защищаться у Сашки действительно не было, она осталась в этой безнадёге практически одна… Когда увидела вдруг запись эфира этой чёртовой Премии. Хотя, с другой стороны, если бы не премия — Сашка бы так и не узнала, кем является отец её ребёнка и не обрела надежду. А я не обрёл бы сына.

Юристы за неделю разгромили все притязания недомужа. Было подписано мировое и отказ от любых посягательств на ребёнка.

Но для меня было главное не это… Когда я впервые уезжал в Воронеж — мне казалось земля горит под ногами. Не мог поднять глаза на Маринку, реально чувствовал себя таким гадом… Подыхал. А потом, когда увидел мальчугана, снова подыхал — уже от, хотя и горького, но всё-таки восторга…

Август 2018 г.

Артём оказался на месте, выпиливал что-то из древплиты. Увидев меня, недовольно нахмурился, но прекратил работу и первым протянул руку.

— Работаешь? — кивнул я на заготовку. Всё как всегда — дешёвая опилочная прессовка, сверху обтянет такой же дешёвой плёнкой, которая облезет через полгода, а он потом ещё лет десять будет переделывать косяки задарма. — И как оно?

— Нормально.

Он был молчун, на первый взгляд даже бука, но на загляденье упёртый работяга и верный муж. Да и руки на самом-то деле умелые. Во всяком случае, так докладывали мне мои люди. Постояли, помолчали, тупо глядя на гору опилок.

— Сашку с Владом домой отвёз.

— Спасибо.

— И я там ему машину купил, ты уж будь добр, найди время погулять с ним нормально. Сашке будет тяжело таскать.

Артём резко принялся оббивать со спецовки древесную пыль. Было видно, что внутри у него всё кипит, но снаружи сохранял бетон. Красава. Мужик. Я ведь понимал, что он ревнует. Не Сашку ко мне, хотя, может, и не без этого, а, скорее свою семью в целом. И если бы не это — хер бы я позволял ему пользоваться моим баблом. Но он понимал своё