Читаем без скачивания Раскаленная стужа - Дениз Домнинг

– Читать? Только не я! Вы же знаете, у меня на это нет никаких способностей – мои глаза начинают косить, стоит только мне увидеть буквы. Заканчивайте письмо, миледи.

Глаза его вовсе не косили – напротив, они горели лукавым весельем. Она покашляла.

– М-м… – Ровена заколебалась, пробегая глазами жалобы мужа на то, что его принудили к браку с ворчливой спорщицей.

– Я не совсем хорошо могу разобрать слова – чернила расплылись… – сказала она с лицом, все еще пылающим от смущения. – Он кончает письмо: «Твой брат и лорд, Рэннольф Фитц-Генри, лорд Грэстан».

Ровена положила пергамент на стол и внимательно посмотрела на Гилльяма. Его улыбка ясно говорила ей, что тот не поверил ее словам. Она перевела взгляд на Темрика, который привез это письмо. Как обычно, черты его лица казались высеченными из камня.

– А ты, Темрик, как ты поживаешь?

– Я, миледи? – От этого вопроса брови его взлетели на лоб чуть ли не до самых волос.

Молодой человек расхохотался.

– Да у него просто треснет лицо, если он заговорит!

Темрик что-то тихо пробормотал и устремил на молодого рыцаря выразительный взгляд:

– У меня все хорошо, миледи, благодарю вас за заботу. Вы совершили здесь настоящее чудо. Даже запах, что доносится с кухни, и тот кажется восхитительным. И я даже не могу вспомнить, видел ли я когда-нибудь этот дом таким чистым.

Гилльям резко выпрямился на стуле.

– Потрясающе! Да ведь это просто целый водопад слов!

– Ба, – моментально отпарировал адъютант, что был старше его. – Твоя младенческая глупость больше не идет тебе, мальчик. Я предупреждал Рэннольфа, что назначение тебя управляющим было заблуждением – ты никогда не повзрослеешь.

– Разве я совершил ошибку? – Рыцарь вскочил на ноги, и лицо его вспыхнуло от подобного упрека. – Разве Рэннольф посчитал необходимым сделать мне такой строгий выговор? Спроси миледи, раз ты так высоко ее ценишь! Она знает, что я вовсе не увиливаю от той работы, которую мне поручают! Да и меч мой не остается в ножнах праздно! Он встретился в этом году не меньше, чем с целой дюжиной воров, что уже никогда не потревожат наши владения!

Темрик, уступая, поднял обе руки.

– Хватит! Прими мои извинения, брат! сказал, не подумав. Говорю тебе правду, понятия не имею, что и как ты тут делаешь, и говорил Рэннольфу, что не имею подобного желания. Это все твое настроение, вечно мои шутки выводят тебя из себя. Я прошу извинения и тебя, и у миледи.

Он поклонился ей, затем широким шагом вышел из светлицы, пока Ровена удивленно смотрела ему вслед.

– Он назвал тебя «брат», ведь так? – перепросила она, не в силах поверить только что услышанным словам.

– Да, – горько выдавил Гилльям, продолжая смотреть на дверь, словно все еще видел своего старшего брата. – Да, он мой брат, только незаконнорожденный. – Рыцарь повернулся к ней, и взор его затуманился от боли.

– Я и не понимал, как тяжко ему будет снова вернуться домой. Я не знаю, кто из них двоих хуже – Темрик ли со своей идеей о том, что одна-единственная ошибка делает человека проклятым, или же Рэннольф, который все терпеливо прощает, но не может ничего забыть. – Голос его звучал хрипло и был совсем тихим от грусти.

Прежде чем Ровена успела вымолвить слово, он уже вышел. Она посмотрела ему вслед, затем поднялась на ноги. Волкодав, принадлежавший Гилльяму, встал и потянулся, помахивая узким длинным хвостом в знак ленивого приглашения. Ровена уловила просьбу собаки и почесала ей за ухом, пока та не заворчала от удовольствия.

– А вот я не считаю моего мужа настолько способным прощать, – сообщила она собаке. Волкодав, высунув язык, внимательно посмотрел на нее и лениво потрусил из комнаты, пустившись на поиски своего хозяина.

Глава седьмая

Ровена сидела на высоком табурете за столом Хьюго в сокровищнице. Высоко над ее головой сквозь узкое, похожее на щель, оконце пробивался узкий луч дневного света, и так уже затуманенного дождем. На высокий письменный стол, за которым она работала, свет почти не попадал. Здесь, надежно укрытые в этой низкой, маленькой комнате, высеченной в самих стенах башни, хранились сокровища Грэстана. Комната была заставлена сундуками, наполненными материями и мехами, шкатулками с монетами и драгоценными камнями.

– Четыре пенса за бочку угрей от Альфреда-Рыбника, – тихо пробормотала Ровена. Прищуриваясь при скудном свете сальной лампы, она проверяла расходы за прошлый год, сверяясь со своими записями. Перо ее царапало по обрывку пергамента, который она использовала для подсчета. Хотя леди Грэстан и не решалась пока еще закрыть книгу, работа ее была почти завершена.

– Я сейчас вернусь, – объявил Хьюго со своего места на сундуке, наступил час его ежедневного визита в гардеробную.

Она пробормотала что-то, соглашаясь, но не поднимала головы, пока он не прикрыл за собой дверь. И только тогда она вскочила на ноги, собрала листы пергамента в аккуратную стопку и перевязала их шнуром. Его не будет достаточно долго, чтобы перепрятать записи и позвать сэра Гилльяма. Она быстро спрятала счета Грэстана под свитком шерстяной ткани в сундуке, заперла его и забрала с собой ключ.

Высокомерие Хьюго было просто невероятным. Но еще больше Ровену поражали записи этого человека, в которых с невероятной тщательностью велся учет всех украденных им же припасов и монет. Это было бессмысленно! И почему сейчас, когда она бросила ему вызов, он не уничтожил эти записи? Нет, правда, должно быть, состояла в том, что он не мог поверить в ее способность разобраться в содеянном. И именно в этом он сильно недооценил ее.

Ровена надела ключ на кольцо, накрыла жаровню крышкой, чтобы погасить угли, а затем притворила и заперла за собой дверь. Два пролета лестницы, – и женщина оказалась уже в холле.

– Уилл, – позвала она. – Найди сэра Гилльяма и передай ему, что миледи хотела бы переговорить с ним у себя в будуаре. Сегодня днем он собирался посетить конюшни.

– Слушаюсь, леди, – с готовностью ответил слуга и поспешил выполнять поручение. Она улыбнулась ему вслед, довольная таким быстрым послушанием. Как много изменилось со времени ее прибытия!

– Я слышала, ты звала Гилльяма, дорогая. Может быть, я могла бы тебе помочь?

Ровена круто обернулась и увидела, что около одного из каминов с рукоделием на коленях сидит леди Мэв. Бог ты мой, что же она тут делает? Обычно эта женщина все дни разъезжала верхом с соколом на рукавице.

– Должно быть, ты сегодня уже закончила работу и очень устала. Да, я понимаю, какое это для тебя тяжкое бремя. Я просто удивляюсь твоему желанию попробовать управлять таким домом. Ну и как же у тебя идут дела? – Она отложила рукоделье и поднялась.