Читаем без скачивания Прародитель Магии Том III (СИ) - "Swfan"

Вместе Артур и его служанка ступали по белой тропинке. Рядом был бассейн. В нём плавали трупы. Тёмная кровь была незаметна в тёмных водах. Самые отдалённые тела напоминали брёвна. Тёмная кровь разливалась в саду неподалёку. Земля её впитывала и насыщала травы.

Некогда белая площадка с белым троном утратила свою белизну. Теперь она напоминала торт, обильно политый вишнёвым сиром с плохо порезанными, большими кусочками вишни, какие оседают на дне баночки с вареньем.

Артур отыскал в кровавом месиве Альфареса и Гемилиона. Аркадия показала ему на вице-Генерала Герона. Все они были мертвы. В битве не было победителей. Некоторое время юноша стоял погружённый в свои мысли. Потом он вздохнул и щёлкнул пальцами, и яркое пламя жадно набросилось на трупы. Когда повеял ветер, и пепел понесло по земле, юноша собрал самоцветы и пошёл назад.

Небо разгоралось всё ярче, на его фоне блеклыми казались огни, охватившие город — но это была всего лишь иллюзия. На самом деле они разгорались только сильнее. Бледное пламя сливалось с первыми лучами солнца. Безумные тени шатались по улицам. Трупы наполняли переулки. Дети бегали, неся в руках награбленное и прыгая через кровавые лужи. Где-то золотого эльфа прибили к стене и кидали теперь в него камни; где-то легионеры доставали свои запасы взрывчатки и минировали дома — готовили тёплый приём толпе восставших рабов; где-то женщина переползала улицу, заплаканная, окровавленная, но ещё живая.

Где-то юноша с длинными рыжими волосами открыл двери поместья, и вошёл. Служанка закрыла двери. Артур прошёл до чулана и открыл его. Внутри сидела Альфия. Она прищурилась на юношу и быстро проглотила кусочек куриной ножки. Спросила:

“Что?”

“Выходи. У тебя день, чтобы найти самоцвет. Если не сможешь его отыскать…” Альфия не дослушала. Она вышла из чулана — служанка снова открыла дверь — Альфия вышла на улицы. Дверь закрыли. Артур постоял ещё немного, наблюдая, как с лестницы второго этажа спускается огромный жёлтый цыплёнок. Он чинно протиснулся в чулан на своих неловких ногах и стал пожирать своим клювом куриную ножку. Артур смотрел на него несколько секунд. Потом подошла служанка.

Она похлопала цыплёнка по голове и отмахнулась от него, когда он попытался залезть на её руку.

Юноша поднялся в свою комнату. Изголовье его кровати вжималось в окно — Артур сам её так разместил. Юноша открыл окно. Повеяло гарью и кровь. Артур нахмурился, закрыл ставни и прилёг. Потом прикрыл глаза. Раздался шелест — Аркадия присела на кровать рядом. Она сама её так разместила. От девушки пахло кровью, свежей травой, пылью и ещё чем-то, кажется… лавандой. Артур поморщился. Ему не нравились цветочные ароматы — они были горькими и удушающими. И вся комната казалась ему теперь удушающей. И самое главное, самый главный вопрос — с каких пор она стала использовать духи? Зачем?

Надо будет ей сказать, что ему нравится запах ванили. Юноша снова вздохнул и попытался поскорее уснуть.

126. Мнение

126. Мнение

Особенных стараний было не нужно. Артур был хозяином своего тела, и сон мог вызывать, когда угодно. И вот уже не пахло ванилью и пылью, но шумели волны. Ноги вдавливались в песочек. За скалой, как за непреодолимым бельмом, сияло незримое сердце. Джозефа было не видно. Артур обратился к его скале — на ней сверкал магический круг, похожий на звёздный узор.

Юноша уже давно понял, — когда впервые навестил мир своих сновидений после того, как Джозеф заявил о себе, — как именно тот смог заполучить материальное тело. Дело в том, что душа его хоть и была привязана к телу Артуру, была всё же вольной — этим он и воспользовался. Вольный дух похож на призрак. С помощью определённого ритуала призрака можно призвать в материальную оболочку, и тогда он получит над нею полную власть.

Разумеется, ни один ритуал, особенно ритуал призыва, не может длиться вечно. Рано или поздно Джозефу придётся вернуться. Более того, скорее всего он уже возвращался, и много раз, но прежде чем покинуть тело, он рисовал новый магический круг, — и потому немедленно призывал себя назад. Он всегда умел и любил искать лазейки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Артура всегда это в нём раздражало. Как, собственно, и лазейки сами по себе. Юноша повернулся к белой дверце. В этот раз в неё никто не стучал. Артур вошёл внутрь и увидел небо — очень чёрное небо, по которому плавали звёзды. Хотя нет, не звёзды — но пламенные искры. Юноша вспомнил городское пожарище и нахмурился.

“Я смотрела на костёр, пока засыпала. Тебе нравится, Артур?” Спросил нежный голос рядом. Юноша взглянул на свою сестру. На него смотрели её голубые, светлые, но очень глубокие и пустые глаза. Его взор едва не утонул в них. Юноша ступил в очень глубокую лужу, — Артур немедленно качнул головой и пришёл в себя.

“Докладывай”. Сказал он сухо.

“Артур, ты сегодня очень официальный”.

Артур кивнул.

“Кхм…” Девушка слегка прокашлялась, достала листок, раскрыла губы, и ещё раз прокашлялась, и вручила листок юноше. Он закатил глаза и начал читать.

‘Когда подступило войско,

Когда задрожала земля…’

Артур немедленно пробежал ключевые слова, избегая рифмы, и собрал в своей голове следующую картину: его рыцари заняли подступы к лесу, разбили лагерь, рассеяли по чаще дозорных и теперь ожидали врага. Первые донесения гласили, что враг приближается, — когда эти донесения пришли, связь с самыми отдалёнными рубежами разведки пропала. Примерное время встречи войск — в лучшем случае тридцать семь часов.

Артур в мыслях посчитал, что за это время гонец доложен успеть доложить Алдану о восстании в городе, и, если всё пойдёт по плану, — а если нет Артур готовил ещё один план, потому что он вспомнил один очень важный урок, который усвоил довольно давно, и с тех пор, кажется, позабыл — что одного плана бывает мало — но если всё таки пойдёт по изначальному плану, Алдан поведёт свою армию назад.

Юноша задумчиво кивнул и взглянул в спину девушке. Мария повернулась к нему своей рыжей макушкой.

“Что такое?” Спросил Артур.

“Мне стыдно Артур, ты читаешь мои стихи”. Ответила девушка.

Юноша снова едва не закатил глаза, но сдержался. Он помялся немного и опять посмотрел на стихотворное переложение доклада. Оно было подписано. Снизу было выведено имя — Мария. Юноша вздохнул и начал вдумчиво читать, перебирая на языке рифмы.

Спустя пару минут Мария услышала:

“Я в этом плохо разбираюсь”.

Она кивнула. Ей было всё равно.

“По-моему слишком сухо”. Добавил Артур.

“И ярко”.

“Ты хочешь сказать вычурно, Артур?”

“Возможно”. Недовольно отмахнулся юноша.

“Я не уверен”.

“Как бы ты… как бы ты описал мой стих, Артур?”

Юноша напрягался, а затем помрщился и сказал первое, что пришло ему в голову: “Много света, слепящего. В нём нет смысла”.

“Вот как”.

Мария улыбнулась. Она пришла к тому же мнению, когда сама перечитывала свою работу. Ей хотелось сымпровизировать, и потому она переписала доклад в поэму. Но потому что выходило очень блекло, она разнообразила её метафорами, всевозможными красками — и потому что работа это была чисто механическая, пёстрость получилось, возможно, даже излишней и неумелой. Поэма пахла густой краской.

“Спасибо, Артур”. Девушка вырвала листок у него из рук.

“Скажи вот ещё что… Тебе понравилось?” Спросила она, опуская голову.

Юноша ответил без размышлений:

“У меня заболела голова”.

Добавил:

“Нет”.

“Мне теперь очень больно, Артур”. Сказала девушка, не поднимая взгляд. Вдруг она слегка покраснела.

“Артур… А можешь сказать мне ещё что-нибудь злое…” Она застыла в весёлом, сладком предвкушении. Но прошло время, Артур не говорил. Мария приподняла взгляд. Юноши больше не было рядом. Только дверь захлопнуть и растворилась. Девушка горько вздохнула и улыбнулась. Красные искры витали у неё перед глазами, словно маленькие звёздочки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

*********

Когда Артур проснулся, ещё некоторое время рифмы Марии, — тяжёлые, вязкие и сухие — сплетались в его голове. Юноша прищурился. Кажется, поэзия была ему неприятна.