Читаем без скачивания Возвращение - Игорь Ревва

Здоровенный двадцатиметровый ствол врезался в ворота, разнеся их на куски, и влетел в крепость, давя и калеча всех на своем пути. Армия Йорки ринулась в освободившийся проход, и закипел бой. Нас с Йоркой спасала только «песня смерти», но наши люди ее, конечно, слышать не могли. Инксы дрались отчаянно, и каждый из них погибал, унося с собой на тот свет троих-четверых кочевников. Мощеные улицы стали скользкими от крови, и груды тел затрудняли наше продвижение. Кроме того, отовсюду — из окон замка, из распахивающихся дверей, с крыш домов — в нас летели тучи стрел. Мы несли большие потери, но продолжали продвигаться вперед.

На подступах к замку произошла самая ожесточенная схватка — когда авангард, пробивавшийся туда, оказался зажат двумя отрядами инксов. Из трехсот кочевников уцелело не больше десятка. Но мы с Йоркой подоспели на помощь к оставшимся, и вскоре бой уже кипел в самом замке.

Мы с Йоркой и Приилом шли впереди всех, не доверяя эту миссию никому. Но на главной лестнице продвижение нашей группы было остановлено одним из инксийцев, владевшим какими-то необыкновенными приемами боя. Он настолько быстро и неуловимо орудовал своими мечами, что мы просто не могли прорваться сквозь эту мельтешащую завесу стали. Хорошо еще, что я, воспользовавшись «песней смерти», сумел проскользнуть мимо инксийца (даже при моей реакции это было нелегко сделать, и его меч успел зацепить меня, правда, не очень серьезно) и убить его ударом сзади, освободив дорогу кочевникам.

Наши люди уже бились в центральном зале замка, и победа была близка. Инксов осталось не больше двух десятков. Они понимали, что проиграли битву, но продолжали отчаянно защищаться.

Внезапно боковая дверь распахнулась, и в зал ворвалась инксийка с мечом в руке. Она была очень красива — настолько красива, что невозможно было передать это словами. Словно грациозная львица, словно молния изящная и смертельно опасная… Точеные и изумительно гармоничные черты лица, стройное и вместе с тем удивительно сильное тело и — глаза!.. Они лучились какой-то неземной красотой, каким-то колдовством и необъяснимым очарованием. При взгляде на нее меч дрогнул в руке Приила. И это стоило ему жизни — инксийка одним сильным и точным движением погрузила свой меч в его тело. Приил даже не успел вскрикнуть, а эта женщина уже заносила руку для следующего удара. На этот раз предназначенного мне. Я же стоял, не в силах поднять против нее оружие, и если бы не Йорка, одним движением снесшая ей голову, то неизвестно, был бы я еще жив или нет.

Тело инксийки рухнуло на колени и завалилось на ковер, обильно пропитывая его кровью. Я провел ладонью по своему лицу и перевел дух. Это были враги. Смертельно опасные враги… Наваждение исчезло…

Йорка посмотрела на меня внимательным и долгим взглядом, а потом перевела его на поверженную инксийку.

— Не понимаю, — пожала она плечами, — что особенного ты в ней нашел?!

Я огляделся вокруг. Бой уже кончился, и со всех сторон слышались стоны раненых. Мы победили, но какой ценой!..

Я присел возле раненого Приила и приподнял руками его голову. Мутный взгляд его поблуждал по сторонам и остановился на моем лице. Глаза его приобрели осмысленное выражение — Приил меня узнал.

— Оке, — слабо прохрипел он, — Оке, мы победили?..

— Да, Приил, — ответил я.

— Я знал, что мы победим, — прошептал он. — Иначе и быть не могло… Оке, убей их всех… Их всех…

Глаза Приила закатились, на губах показалась кровавая пена, и охотник Андирских гор испустил дух. Я поднялся на ноги и обернулся. Вокруг меня стояли кочевники, и все их взгляды были обращены ко мне. Внезапно один из них высоко поднял свой окровавленный боевой топор и громко прокричал:

— Слава Бессмертному Оке!!!

— Слава Бессмертному Оке! — тотчас подхватили все.

Я встал и, не оглядываясь, вышел из зала. «Слава, слава Айболиту!» подумал я со злостью. Слава добрым докторам!.. М-м-да-а… Поклонение Бессмертному приближается к опасной черте. Что за ней? Фанатизм? Культ?

Слава Цезарю! — это, конечно, приятно, но только на первый взгляд. А если хорошенько задуматься, то и не приятно вовсе. Ведь достаточно будет одной проигранной битвы, и бог превратится в лжебога. И что тогда? Стрела в спину?

От любви до ненависти один шаг. А от фанатичной любви — и того меньше. Неужели люди не понимают, что победили они только благодаря своему мужеству и отваге? Не понимают или не хотят в это верить? Боятся ответственности?

Если Степь одержит победу, то произойдет это благодаря богу. Именно Степному богу, а не какому-нибудь другому. И тогда можно будет гордиться тем, что бился рядом с самим богом, плечом к плечу.

А если Степь потерпит поражение, то опять же не по вине людей. Просто бог оказался неподходящим. Не оправдал надежд и людской веры в него. Может быть, тогда они попробуют победить во главе с другим богом. С Йоркой, например… С богиней… Очень удобная позиция. И если кочевники придерживаются именно ее, то Эска был прав, устраняя из Межгорья Бессмертных. Люди должны сами решать свою судьбу, сами должны бороться за свою свободу, а не сваливать всю ответственность на обожествляемого вождя на Цезаря, на Императора, на Президента… Или на Бессмертного старика Оке… Вот и попробуй им это объяснить, сказал я себе.

Нет уж, подумал я. Подождем до победы. А там что-нибудь придумаем. Все-таки, победа над инксами сейчас гораздо важнее. И так или иначе, а крепость мы одолели.

Андиор был взят. Степь разбила лагерь, и я собрал всех командиров армий. После разговора с ними мне на миг показалось, что все кончено, что мы никогда не сможем победить. Дело в том, что с оставшимися силами мы не в состоянии будем даже перейти Андиоар, если на противоположном берегу нас будут поджидать все те армии противника, которые смогут сюда подтянуться. Наши потери оказались настолько огромными, что шансов на победу у нас практически не было. Мы могли надеяться только на чудо.

Инксов в Андиоре было около четырех тысяч, и никого из них не осталось в живых. Нам же взятие крепости обошлось гораздо дороже — двенадцать тысяч убитых и три тысячи раненых. В строю осталось двадцать пять тысяч воинов. И это — после одного настоящего боя. Хреновое дело, надо сказать…

Правда, к нам продолжали подходить люди, и Степь вполне смогла бы набрать сейчас еще три-четыре тысячи воинов, но это не намного улучшит наше положение. Инксы — серьезные противники. Единственной же наиболее реальной силой в Степи продолжали оставаться пятитысячная армия Йорки и три тысячи лучников Сакра. Остальные же не были достаточно подготовлены к боям и вряд ли смогли бы противостоять настоящему напору врага. Три оставшиеся армии Мирита, Кана и Тиира — составляли значительную часть Степи, но в боях гибли именно они — по неопытности. А обучить их не было достаточно времени. От этих грустных мыслей меня оторвал Сакр, подлетевший ко мне на взмыленном коне.